Времена гонений в богоборческом государстве ХХ в. явили людям особый опыт благочестия, а также опыт внешнего поведения православных пастырей. Появились новые духовные труды, и Бог дал множество добрых наставников: праведных священников. Они проявили те качества, о которых говорил Христос, писали апостолы, святые отцы. И неоценимыми их наставления являются для современных последователей, потому что каждое слово пропитано строгостью, благоговением и, конечно, любовью и состраданием к ближнему.
«Стремясь духом к Богу и любя
молитву, пастырь любит проводить время вдали от внешних развлечений,
препятствующих ему пребывать собранным внутри себя. Любит, и, находясь среди
общества, оставаться наедине с собою и Богом, чтобы не нарушить своей духовной
молитвы и собеседования с Богом. Любит удаляться в уединение, чтобы там,
беспрепятственнее умом и сердцем обращаясь к Богу, укреплять свои силы для
предстоящих трудов своего служения. Пастырь молится и когда упражняется в
чтении Священного Писания, и в поучении народа, и в частной беседе.
Добрый пастырь не чуждается
сообщества с другими, когда надеется через это содействовать их спасению; но
бегает от него, когда не надеется ни себе получить пользу, ни другим доставить
ее, а, напротив, предвидит опасность себе и другим повредить через это в деле
спасения. В общении с другим бдительно наблюдает, чтобы не поступить в чем-либо
против своей совести и не положить преткновения или соблазна ближнему.
Добрый пастырь живет, можно сказать,
только для своего народа, о котором более всего заботится. Все прочее для него
не главное. Как в душе у него, после Бога, главное ― спасение ближних, так и в
делах своих он все направляет ко спасению пасомых. При каждом удобном случае
идет он сделать доброе ближнему на пользу души его. Встречает он не ведающего
истины, — дает наставление; видит бедного и скорбящего, — идет утешать его;
видит угнетенного, — старается защитить его. Для вдовы — покровитель, детям и
юношам он — наставник, мужам — соратник, старцам — утешитель в болезнях их
старости.
Добрый пастырь строго обличает
упорствующих в нечестии и пороке; но снисходительно и любвеобильно принимает и
приводит ко Христу смиренно кающихся и приносящих плоды покаяния. Никого из
пасомых не оставляет он без внимания.
Пастырь должен трояким
образом пасти стадо Христово: силой Святых Таинств, словом учения и примером
собственной жизни
Особенное подкрепление духа молитвы и
ревности в попечении о пастве своей находит пастырь в спасительных Таинствах. В
них он видит всегда неизменный залог Божественного милосердия к людям и всегда
открытые благодатные источники, всем, достойно приступающим, принимать дары
спасения. Совершая Таинства, добрый пастырь бодрствует и над собой, и над
другими: над собой — чтобы повторение тайнодействий не ослабило его внимания и
благоговения к Таинствам, но всегда питало и воскрыляло дух его огнем святой
любви к Богу и ближним; над другими, — чтобы и они также понимали силу и
важность тайнодействий, с надлежащим приготовлением приступали к ним и,
присутствуя при них или принимая, имели должное благорасположение и чистоту
души и тела. Для этого он и в храме, и при всяком удобном случае старается
раскрывать пасомым Божественную важность и силу спасительных Таинств, внушая им
обязанность их по отношению к сим величайшим дарам
Божественной благодати. Пастырь должен трояким образом пасти стадо Христово:
силой Святых Таинств, словом учения и примером собственной жизни»[1].
«Теперь, кажется, выводится обычай
принимать благословение у священника и целовать руку?.. Если священники видят
протянутую руку какого-либо
знакомого православного лица, то прежде, чем пожать
эту руку, должны благословить это лицо.
Настоятель делает распоряжение,
например, и о том, кому из его помощников служить раннюю литургию, кому
позднюю.
Некоторые диаконы позволяют себе
служить литургию без приготовления. Это не может быть терпимо. Готовящийся к
священнодействию обязан не только "сохранить себя и опасно блюсти от вещей
запивающих достойному литургисанию и Пречистых Тайн причащению", но и
возбуждать в себе "алчбу и жажду к Божественному брашну и питию". А
пособием для этого стяжания служит приготовление, т. е. службы и молитвословия,
положенные по уставу Церкви и предшествующие Божественной литургии.
Некоторых псаломщиков прямо не
отличить от деревенских юношей: одеты в какие-то пиджаки, сапоги грязные,
волосы не расчесаны. И это при встрече архипастыря, что же в обычное-то
время?.. Конечно, они народ небогатый, но ведь и мой отец был псаломщиком.
Однако я хорошо помню, всегда он был одет прилично, во время службы ходил в
подряснике, а по праздникам надевал стихарь. Завещал себя и похоронить в
стихаре... Почему бы и здесь псаломщикам не носить во время богослужений
подрясников или, по крайней мере, приличных сюртуков?.. Затем, я обратил
внимание, что есть псаломщики, которые, войдя в церковь, не перекрестятся, идут
мимо горнего места. Печальное явление!
Если священник — не служащий, то
пусть стоит и читает синодик, диаконы же и псаломщики — поют на клиросе.
Неспешное чтение, пение священных стихир,
благоговейные, уставные поклоны, правильный, неспешный крест — все это отрывает
душу от земли, влечет ее к небу, смиряет сердце, сосредоточивает мысли на
предметах Божественных
Я уже сделал, как вам известно,
предписание, чтобы не прослужившие трех лет на известном месте не
перепрашивались на другое. Эти частые переходы очень нежелательны и вредны для
религиозно-церковной жизни паствы и для пастырской деятельности...
Есть такие старосты, которые считают
себя прямо-таки полными хозяевами церкви... Первое условие, чтобы пастырь,
предназначенный быть проводником Божьих дарований в души верующих, сам был
непременно преисполнен этими дарованиями... Кому какое бывает нужно. Кому
вразумление, кому наставление, а кому утешение и врачевание духовное... Пастырь
должен возгревать в себе духовные дарования, растить и преумножать — читать
слово Божие и святых отцов. Далее учить паству, иначе этот дар в нем начнет
умаляться и совсем угаснет. Если пастырь молчит, не говорит о духовных
предметах веры, то паства совсем забывает о них; тогда паства вдается в
суеверия, предрассудки, почти что возвращается в темноту язычества»[2].
Из архиерейского послания пастырям
Ярославской епархии
«Пример сильнее слова; простой народ
не только слушает поучение своих пастырей, но, главное, смотрит на их жизнь; и
если она не согласуется со словами, то со спокойной совестью предаются порокам.
В домах своих прихожан требы
совершайте вразумительно, поучительно, потому что все молитвы Православной
Церкви, прочтенные благоговейно, располагают к сердечному умилению и могут
согреть самую черствую душу.
Некоторые из вас, подражая светским
обычаям, даже не благословляют своих прихожан, а подают им только руку для
пожатия и тем соблазняют колеблющихся и радуют заблудившихся.
Пусть пастыри отверзут уста свои для
поучений, сообразных с духом времени и нравственным состоянием народа. «Ибо
уста священника должны хранить ведение, и закона ищут от уст его, потому что он
вестник Господа Саваофа (Мал. 2:7)», — говорит пророк.
Читайте слово Божие и объясняйте его;
рассказывайте жития святых, в которых заключен пример богоугодной жизни для
всех, священную историю, в особенности — жизнь Спасителя нашего и Божией
Матери. Мало этого, если будете отозваны для совершения треб в приходе,
пользуйтесь этим случаем, чтобы по месту жительства поучать своих пасомых.
Только тот пастырь может спасать других, кто сам
спасается; только тот может приводить ко Христу, кто сам близок к Нему
Курение — это такая же страсть,
похоть, о следствиях которой говорит апостол Иаков «похоть же, зачав, рождает
грех, а сделанный грех рождает смерть» (Иак. 1:15), похоть тем более
предосудительная, что наш народ, несмотря на свою доброту и снисходительность к
слабости других, издавна сию осуждает даже в самом себе, а особенно в лицах,
облеченных священным саном и служащих для него образцом земной жизни.
Церковность падает в народе;
воспитываемый на книгах гражданских, в которых страсти более поощряются,
незаметно для себя народ оставляет те книги, коими дорожили наши предки, и
слабеет в нравственном отношении. Насущная современная необходимость — это
полное восстановление нашей святой старины, которая не только учила вере, но и
тому, что печаль изгоняет и страсти исторгает и к добродетели воздвигает и от
земных на Небесные приселяет»[3].
Слово архиеп. Антония (Храповицкого)
«Причина пренебрежительного отношения
многих духовных лиц к богослужению, к святым, возвышенным и умилительным
церковным молитвословиям и священнодействиям заключается в лености, а иногда и
в порочности. Между тем, не свысока мы должны взирать на все эти установления
Церкви, т. е. Святаго Духа, а со смиренным благоговением... Без внимания, без
умиления почти невозможно совершать службу, если совершать ее по уставу,
неспешное чтение, пение священных стихир, благоговейные, уставные поклоны,
правильный, неспешный крест — все это, само по себе, отрывает душу от земли,
влечет ее к небу, смиряет сердце, сосредоточивает мысли на предметах
Божественных. Напротив, произвол в общественной молитве даже богомольного
священника постепенно вводит в прелесть, т. е. в духовное самообольщение,
научает заинтересовывать народ не службой, а своей личностью, делает его не
предстоятелем молитвы, а актером, как это бывает у ксендзов. Такой священник
велит пропускать назидательное пение и чтение на клиросе потому, что ему скучно
бездействовать, но зато отвратительно вытягивает свои возгласы, вставляет без
нужды в службу какой-нибудь безграмотный акафист, опустив богодухновенные святоотеческие
стихиры, лишь бы побольше самому фигурировать
перед народом. Это прелесть тщеславия.
Есть священники, которые всю сущность
богослужения полагают в поминовении живых и умерших и большую часть утрени и
литургии копошатся у жертвенника, не следя за службой и не слушая ее, и бормоча
про себя в продолжение трех часов и более: "Марью, Дарью, Симеона и
пр." Другие читают довольно усердно в алтаре каноны ко Святому Причащению,
а сами и ухом не ведут, какой канон и как исполняется на клиросе.
К обособленности должно отнести и все
местные уклонения наши от православного
богопочтения, развившиеся под влиянием латинства: стояние на коленях, небрежное
изображение на себе крестного знамения, стучание кулаком по груди перед Причащением...
При требах — обливательное и крайне небрежно совершаемое Крещение, Исповедь без
прочтения покаянных молитв, Причащение без правила, допущение погребать детей
без отпевания и многое другое.
Не должен ли священник быть религиозным вождем
своей паствы, а не только требоисправителем?
Полезно поддерживать и
непредусмотренные в Священных Книгах местные церковные обычаи, но такие,
которые не у еретиков позаимствованы и не содержат какого-либо бесчиния, а,
напротив, выросли из недр местного церковного предания; таковы освящение цветов
— на Троицу, свечей — на Сретенье, хоругви и звоны — при погребении умерших; а
особенно должны с любовью сохранять церковные напевы, которые гораздо ближе к
богопреданному знаменному и крюковому пению, чем ноты современных композиторов.
Посему, если в каком приходе сохраняется священная древность в богослужебном
пении, то надо ее как зеницу ока...
В храмовые же праздники нужно
совершать службу, по возможности, соборные с окрестными священниками и
устраивать крестные ходы, что производит неотразимое впечатление на молящихся.
Нельзя делать самочинных изменений в
словах молитв, в ектениях и возгласах. Не нужно вводить в обиход нецерковных
песнопений, хотя бы и вовне богослужебное время ― чтение должно быть внятным,
отчетливым, достаточно громким, без излишней торопливости; ни, в коем случае
оно не должно уподобляться разговорной речи или декламации. Должна быть
осуждена порочная практика так называемого «протодиаконского» чтения паремий,
Апостола, Евангелия, состоящая в том, что чтец начинает чтение с самых низких
нот и, как бы повышая свой голос и любуясь им, доходит до своих верхних
возможностей. Каждый чтец обязан читать своим, природным голосом. Не должна
быть также допускаема так называемая "плачущая", "унылая",
монотонная манера чтения.
Чтобы не было остановок и замешательства
в церковной службе, чтец должен не только хорошо знать Устав, но и готовиться к
каждой службе путем тщательного просмотра богослужебных книг. Ему следует до
службы найти тропари, кондаки, дневное зачало Апостола, кафизмы, стихиры,
седальны, светильны, просмотреть канон и проч. К сожалению, у нас нередки
случаи, когда чтец во время самого чтения ищет то, что он должен читать далее.
Вообще все всегда должно быть приготовлено к каждой службе заранее (книги,
церковная утварь, облачения), а поэтому никому не следует опаздывать, дабы
иметь возможность подготовиться к служению.
Не должно допускать напевов и манер
светского пения, свойственным оперным ариям страстных мелодий, аккомпанемента
хора с закрытым ртом, ненужных повторений, "перегонки" и переклички голосов
и всего прочего, что уподобляет церковное пение светскому. Храм, в котором
допускается такое не церковное пение, превращается из дома молитвы в зал
бесплатных концертов, привлекающих "публику", а не молящихся, которые
вынуждены терпеть это отвлекающее их от молитвы пение. Исполнение церковных
песнопений в крикливом тоне светских романсов или страстных оперных арий не
дает возможности молящимся не только сосредоточиться, но даже уловить
содержание и смысл песнопений. Такое пение дает лишь впечатление слуху, но в
душе не оставляет никакого следа. Зачем нам гоняться за безвкусным, с точки
зрения церковной, подражанием светскому пению, когда у нас есть изумительные
образцы пения строго церковного, освященного временем и традициями церковными?
Хочется сказать еще несколько слов о
двух неблагоговейных обыкновениях, вкравшихся в нашу богослужебную практику.
Это громогласные поминовения духовенством друг друга во время Великого входа и
нетерпимо поспешное, с сокращением, совершение будничных богослужений. Полагается
произносить эти поминовения тихо, благоговейно "емко слышати точию друг ко
другу". Особенно грешат этим отцы протодиаконы, громогласно поминающие
архиерейство, архимандритство, протоиерейство... Вообще говоря, не может и не
должно быть разделения богослужебных дней на торжественные и простые (в смысле
сокращений и торопливости).[4]
Из архипастырского послания архиеп. Никандра (Молчанова)
«Вечернее и утреннее
"правило" перед службой не есть простая, издавна установившаяся
формальность, но существенно важное средство для возбуждения в себе
религиозного, покаянного, молитвенного настроения, которое необходимо для
достойного совершения главной службы церковной... Только тот может возбудить
благоговейно-религиозную настроенность в других, кто сам проникнут ею: ибо
нельзя другим дать того, чего сам не имеешь. А православное богослужение на это
и рассчитано, это и имеет, между прочим, своей целью, кроме других
тайноводственных и осветительных целей.
Только тот пастырь может спасать
других, кто сам спасается; только тот может приводить ко Христу, кто сам близок
к Нему. "Надобно прежде самому очиститься, — говорит свт. Григорий
Богослов, — потом уже очищать; умудриться — потом умудрять; стать светом —
потом просвещать; самому приблизиться к Богу — потом приводить к Нему других;
освятиться — потом освящать". В противном случае, при отсутствии в самом
пастыре истинно христианского спасительного настроения, к нему всякий вправе
обратить известные слова, приводимые в Евангелии: «Врачу, исцелися сам» (Лк. 4:23).
Проповедуя другим спасение, он, прежде всего должен позаботиться, согласно
учению апостола, чтобы самому не остаться рабом неключимым.
Да помнят нерадивые
духовники, что и среди людей сознательно и глубоко верующих есть такие, которые
читали страшные слова пророка Иеремии: «Проклят всяк творяй дело Божие с
небрежением»
Приходится слышать почти постоянно,
что возгласы и ектеньи возбуждают не благоговейно-молитвенное настроение, а
чувство огорчения и недовольства за небрежность и неосмысленные воззвания к
Богу. Пастырю лучше ектеньи произносить, по возможности, на солее, а не в
алтаре, чтобы все явственно слышали; Евангелие читать без вычурностей,
естественным, а не деланным голосом, громко, но не крикливо, осмысленно, с
логическими ударениями на соответствующих словах. Тогда только чтение Евангелия
будет производить желаемое впечатление, и возбуждать соответствующие чувства.
Должно и от псаломщиков добиваться
внятного, осмысленного, сознательного чтения, которое, для удобства, должно
совершаться посреди храма, а не на клиросе, откуда часто вместо чтения слышится
только один гул, наводящий скуку. Для
достижения осмысленного чтения требуется непременно заранее просматривать места
священных и богослужебных книг, назначенные в этот день для прочтения.
Православная Церковь наша не
допускает в богослужении органной музыки, потому что она не заповедана
Спасителем и не установлена апостолами, которые учили восхвалять Бога, «назидая
самих себя псалмами и славословиями, и песнопениями духовными, поя и воспевая в
сердцах ваших Господу» (Еф. 5:19).
Все это произошло из-за того, что
музыка не соответствует высоте и духовности христианского богослужения и
благодатному настроению верующих, которое обусловливает собою и делает
возможным и действительным теснейшее духовное общение их с Богом. Латинской же
Церковью она введена самочинно и оттуда перешла в лютеранство и протестантство
(1905 год)»[5].
Указы свт. Луки (Крымского)
1.
О знании богослужения
«Мои циркулярные распоряжения не
исполняются. Даже в некоторых городских церквах, как я лично убедился, до сих
пор читаются, а не поются стихиры на «Господи воззвах», на «стиховне» и на
«хвалитех». Это в огромной степени понижает ценность и благолепие богослужения.
Пусть поэтому пеняют на себя священники, нерадящие о пении стихир, если мало
бывает молящихся в храме. Не должно быть отговоркой, что хор не хочет петь
стихир. Как это не хочет? Разве священник не должен держать хористов в
повиновении? По опыту кафедрального собора, в котором до меня стихиры читались,
знаю, как легко заставить хористов петь их. Не надо останавливаться и перед
роспуском хора, не повинующегося настоятелю. Вменяю в обязанность отцам-благочинным
сообщать мне в своих отчетах о всех церквах, в которых не поются стихиры.
Введенный мною в систему вызов
священников для проверки правильности их служения сразу же показал, что
некоторые священники совсем не знают простодневной службы, а только воскресную.
Это значит, что они никогда не служат в будничные дни и даже в субботу. А ведь
последнее обязательно для всех, ибо в субботу поминаются умершие. Исполняет ли
свой долг священник, не молящийся за умерших? Это великое нерадение и большой
грех пред Богом и людьми.
Отвык наш несчастный народ ежедневно
бывать в церкви, как было в старину. Забыли и священники свой долг быть
всегдашними молитвенниками о народе. Никем не совершается память святых,
которым положены службы на каждый день. Многие сельские священники прямо
говорят мне, что им нечего делать целую неделю, от воскресенья до воскресенья.
Как нечего? Не их ли обязанность
молиться всем святым, не их ли долг быть молитвенными предстателями Богу за
народ? Что мешает священнику каждый день хотя бы вечерню прочитать про себя в
церкви, при одной горящей на престоле лампаде, или даже у себя дома?
Рисунок: http://xn--b1algoccq.xn--p1ai/%D0%BA%D0%B0%D1%80%D1%82%D0%B8%D0%BD%D0%BA%D0%B0/%D0%B1%D0%BE%D0%BB%D1%8C%D1%88%D0%B0%D1%8F/1358cd95c34f576ae2e09af700e39aa9.jpgЕсли бы поступали так нерадивые
пастыри, то, конечно, твердо знали бы простодневную службу. И для своей
дремлющей от скуки души получали бы великую пользу. Преобразились бы они в
глазах Божиих и в глазах народа. Заслужили бы уважение и любовь своей паствы и
перестали бы жаловаться на то, что их церкви пустуют даже в праздничные дни.
Благочестие и глубина веры пастырей передается и пастве. А хладная душа пастыря
как зажжет Божественным огнем погибающие в забвении Бога души вверенных ему
Богом людей? Не должен ли священник быть религиозным вождем своей паствы, а не
только требоисправителем?
Немало у нас церквей, которые стоят
запертыми от воскресенья до воскресенья. А разве не должны они открываться
каждое утро при звоне в один колокол, зовущем верных хоть на несколько минут
зайти в храм по дороге на работу или по мирским делам? Если будет знать
верующий народ, что каждое утро открыт храм, что даже при невозможности
ежедневно совершать в нем Божественную Литургию читаются в нем часы и служится
обедница, то сила Божия упрочит благочестие, привлечет в храмы все больше
людей, видящих, что священник каждый день молится о них.
Прошу и молю всех священников
одноштатных церквей исполнять это. Очень нетрудно и в полном одиночестве, без
псаломщика, прочесть часы или обедницу при свете хотя бы немногих лампад, а
вечером прочесть вечерню. И велико будет благословение Божие над таким
пастырем, помнящим, что он поставлен молитвенником за народ. Буди, буди! Да
возгорится ревность в сердцах всех моих сопастырей и да зажжет их ревность
сердца пасомых!»[6].
2.
О Таинстве Крещения
«Великая для меня печаль и непрестанное
мучение сердцу моему; я желал бы лучше сам быть отлученным от Христа (Рим. 9,
2-3), чем видеть, как некоторые из вас отлучают от Христа, от веры в Него и
любви к Нему слабых верою овец стада Христова своим корыстолюбием.
Горячо верующая девушка с чистым
сердцем убедила своих отошедших от Церкви знакомых крестить их детей. Совершивший
Таинство на дому у крещаемых священник получил по 30 рублей за двух крещеных и
выразил неудовольствие малой оплатой. Родители пожалели, что крестили детей
своих.
О, какой тяжкий грех совершил этот
наемник, не пастырь, фамилию которого не хочу назвать, ибо это невыносимо
тяжело! Ведь он оттолкнул от Церкви людей, готовых обратиться к ней! Надобно
прийти соблазнам; «Но горе тому человеку, чрез которого соблазн приходит» (Мф.
18, 7). В семеро горе священнику, через которого соблазн приходит!
«Горе пастырям, которые губят и
разгоняют овец паствы Моей! говорит Господь. Посему так говорит Господь, Бог
Израилев, к пастырям, пасущим народ Мой: вы рассеяли овец Моих, и разогнали их,
и не смотрели за ними; вот, Я накажу вас за злые деяния ваши, говорит Господь.
И соберу остаток стада Моего из всех стран, куда Я изгнал их, и возвращу их во
дворы их; и будут плодиться и размножаться. И поставлю над ними пастырей,
которые будут пасти их, и они уже не будут бояться и пугаться, и не будут
теряться, говорит Господь» (Иер. 23, 1-4).
По этому слову Божию и мы,
архипастыри, должны поступать. Только что я уволил за штат священника,
назначавшего большие таксы за Таинства и требы. Он и раньше был на год уволен
за штат, и теперь оказался неисправимым. Благословен Бог, посылающий нам взамен
таких наемников, пасущих самих себя, а не овец паствы своей, — добрых пастырей,
которых мы рукополагаем с благодарением Богу.
«Пастырей ваших умоляю я, сопастырь и
свидетель страданий Христовых и соучастник во славе, которая должна открыться:
пасите Божие стадо, какое у вас, надзирая за ним не принужденно, но охотно и
богоугодно, не для гнусной корысти, но из усердия, и не господствуя над
наследием Божиим, но подавая пример стаду...» (1 Пет. 5, 1-3)
И я, подобно апостолу Петру, умоляю вас,
сопастырей своих, убойтесь Бога, убойтесь слов Господних, чрез пророка
Иезекииля возвещенных: «Живу Я! говорит Господь Бог; за то, что овцы Мои
оставлены были на расхищение и без пастыря сделались овцы Мои пищею всякого
зверя полевого, и пастыри Мои не искали овец Моих, и пасли пастыри самих себя,
а овец Моих не пасли, ― за то, пастыри, выслушайте слово Господне. Так говорит
Господь Бог: вот, Я ― на пастырей, и взыщу овец Моих от руки их, и не дам им
более пасти овец, и не будут более пастыри пасти самих себя, и исторгну овец
Моих из челюстей их, и не будут они пищею их» (Иез.
34, 8-10).
В Священном Писании Ветхого
и Нового Завета бесчисленное множество тем для проповедей, которые легко найти
всякому усердно и непрестанно читающему Святую Библию
Не есть ли священнослужение вообще, а
в наше время в особенности, тяжелый подвиг служения народу, изнывающему и
мучающемуся от глада и жажды слышания слов Господних (Ам. 8, 11)? А многие ли
священнослужители ставят своею целью такой подвиг? Не смотрят ли на служение
Богу как на средство пропитания, как на ремесло требоисправления? Народ очень
чутко распознает таких.
Умоляю вас, сопастыри мои, помните
слова Павловы: «Корень всех зол есть сребролюбие, которому предавшись,
некоторые уклонились от веры и сами себя подвергли многим скорбям» (1 Тим. 6,
10). Помните также, что доброго пастыря даже нищий народ не оставит в нужде. А
корыстолюбивый всем ненавистен. Да не будет таких среди нас, да успокоится
наболевшее сердце мое!»[7]
3.
О воспреемниках
«Да будет тверда ваша ревность о правде
Божией, о Канонах и постановлениях Церкви. До сведения моего дошло, что
восприемниками при Крещении младенцев часто бывают люди, не знающие никаких
молитв и даже не умеющие сотворить крестного знамения; женщины, имеющие
некрещеных детей, и люди, не знающие даже, были ли они крещены.
Крещение младенцев совершается в
Православной Церкви по вере их родителей и восприемников, на обязанности
которых лежит обучение детей Закону Божьему, молитвам и благочестию. Этого,
конечно, не могут исполнить восприемники, сами не знающие даже простейших молитв,
не умеющие креститься и во время Таинства Крещения смеющиеся над произносимыми
священниками заклинаниями сатаны.
Таким образом, роль восприемников при
Крещении становится пустой формальностью. Крестить младенцев с такими
восприемниками я строго запрещаю. Восприемниками могут быть только подлинные
христиане, знающие Закон Божий и молитвы.
Если окажется невозможным найти таких
восприемников, то Крещение младенцев должно быть отложено до того времени,
когда это станет возможным, или даже придется нам возвратиться к временам
апостольским и древнехристианским, когда люди крестились только в сознательном
возрасте и не нуждались в восприемниках.
Напоминаю также о моем давнем строгом
запрещении крестить обливанием, а только обязательно троекратным погружением. Не
подчиняющиеся этому требованию священники будут мною запрещаться в
священнослужении на полгода»[8].
4.
О Таинстве Покаяния
«Близится Рождественский пост, а,
после него и рождественских Святок, скоро начнется и Великий пост, время
говения большинства верующих. И овладела мною
глубокая тоска и скорбь о том, что среди вас, моих сослужителей Христу Богу,
некоторые несчастные, к которым относятся страшные слова пророка Иеремии:
«Проклят всяк творяй дело Господне с небрежением» (Иер. 48, 10), будут
продолжать ставший для них привычным смертный грех превращения великого
Таинства Покаяния в пустую формальность, желая поскорее отделаться от этого
скучного для них дела.
Но по праву ли я называю этот грех
смертным? Небрежное отношение к великому Таинству Исповеди не свидетельствует
ли несомненно о их пренебрежении к словам Господа нашего Иисуса Христа,
обращенным к Его апостолам, а через них и к нам, их преемникам: «Приимите Дух
Свят; имже отпустите грехи, отпустятся им, и имже держите, держатся» (Ин. 20,
22-23).Страшную власть над душами человеческими, почти равную власти
Божественной, дал нам Христос Бог. Не обязаны ли мы поэтому с трепетным
вниманием и страхом относиться к этой данной нам изумительной власти? Не должен
ли каждый духовник доподлинно и точно узнать грехи кающегося? Ибо как можно
решить или вязать те грехи, которые неизвестны духовнику? Как можно
довольствоваться пустым бормотанием исповедующегося: «Грешен, батюшка, грешен;
во всем грешен».
Не подтвердит суд Божий того пустого
отпущения грехов, которое даст нерадивый и смертно согрешающий священник. Убоимся
же, братия мои, такого страшного суда Божьего и проклятия, возвещенного
пророком Иеремией, над творящими дело Господне с небрежением, и не будем жалеть
труда и времени на благоговейное исполнение Таинства Покаяния. Будем помнить о
том, что среди тех ханжей, которых немало между говеющими, есть немало и таких,
которые с трепетом и глубоким волнением идут на Исповедь, ожидая от духовника
исцеления их душевных ран.
О, как благодарны они священнику, с
глубоким вниманием слушающему их, и с какой глубокой обидой уходят от холодного
и равнодушного священника-ремесленника, один из которых, как мне известно,
сказал плачущей женщине: «Иди, иди! Надоели мне ваши грехи». Да помнят
нерадивые духовники, что и среди людей сознательно и глубоко верующих есть
такие, которые читали страшные слова пророка Иеремии: «Проклят всяк творяй дело
Божие с небрежением» (Иер. 48, 10). Убоимся же, братия мои, смертного греха
небрежения великим Таинством покаяния, да заслужим великую мзду верных
служителей Божиих»[9].
5.
О погребении
«Тревожное положение создалось у нас в связи
со всевозрастающим укоренением обычая так называемого «печатания» умерших.
Необходимы строгие меры к искоренению этого обычая, ибо «печатание» грозит
заменить собою весь чин погребения. Об обычае «печатания» ничего не известно в
северных и средних и восточных частях России, и народ там не знает и самого
слова «запечатывание». Этот обычай существует только в Крыму и в немногих южных
и западных областях.
Ввиду изложенного, предписываю всем священникам и диаконам:
1)
Забыть самые слова «печатание» и
«запечатывание» и никогда не употреблять их в разговорах с верующими;
2)
Неоднократно прочесть во всех церквах епархии
настоящее мое послание и в беседах со своими прихожанами убеждать их в
нелепости суеверия, будто «незапечатанные» покойники выходят из могил и бродят
по окружности;
3)
Ни в коем случае не производить «печатания»
могил, а всегда совершать только полный чин погребения, как он изложен в
требнике;
4)
Ввиду того, что за дальностью расстояния от
церкви, невозможностью найти средства передвижения или за отсутствием
священника, родственники умершего бывают иногда вынуждены закапывать своих
покойников без отпевания, считаю вполне допустимым в таких случаях заочно
отпевать покойника в церкви или в доме, где он жил; однако при обязательном
условии удостоверения в том, что родственники умершего действительно не имели
возможности привезти тело умершего в церковь для отпевания или пригласить
священника для той же цели на его могилу;
5)
Так
как при заочном отпевании по необходимости опускается лития пред погружением
гроба в могилу, и не сыплется священником крестообразно земля на гроб перед
засыпанием могилы, то считаю допустимым, чтобы родственники умершего приносили
в церковь немного земли с могилы, а священник по окончании чина погребения
осенял напрестольным крестом землю с произнесением слов: «Господня земля и
исполнение ея, вселенная и вси живущий на ней». Эту землю родственники умершего
высыпают на могилу. Бог да поможет нам искоренить суеверный обычай
«запечатывания» могил и сохранить во всей полноте чин погребения умерших»[10].
6.
О проповеди
О весьма трудном, о крайне важном, об
одной из главнейших задач нашего священнослужения — о проповеди слова Божия пишу вам, братия и сослужители мои. Мы —
преемники святых апостолов, а главной задачей их была проповедь Евангелия
Христова.
В своем 58-м правиле они написали: «Епископ
или пресвитер, не радящий о причте и о людех и не учащий их благочестию, да
будет отлучен. Аще же останется в своем нерадении и лености, да будет
извержен».
А, к горю нашему, есть среди нас
немало повинных этому правилу святых апостолов. Почему же повинны они? Не
только по нерадению, которого много у беспечных пастырей, которые главной своей
задачей считают исполнение треб, пастырей, о которых пишет святой пророк
Иезекииль, «что они слабых не укрепляли, и больной овцы не врачевали, и
пораненной не перевязывали, и угнанной не возвращали, и потерянной не
искали...» (Иез. 34, 4).
Знаю, что готов у многих ответ на
обвинение в беспечности и нерадивости. Знаю, что многие скажут: виновен ли я в
том, что не получил от Бога дара красноречия и не могу составлять проповеди, а
сборников печатных проповедей теперь почти невозможно найти?
Не лукавь, нерадивый иерей, ибо дело
не в сборниках проповедей, а в сердце твоем. Если бы ты главным делом жизни
твоей поставил насыщение ума и сердца твоего, поставил глубокое прилежание
Священному Писанию, то в великом избытке наполнилось бы сердце твое учением
Христовым. И от этого святого избытка сердца твоего возглаголали бы уста твои.
Не в красноречии дело, не в
ораторском построении речи, а только в избытке сердца. Не надо быть витией
многовещанным, не надо быть блестящим оратором, увлекающим слушателей только
изяществом и изысканностью своей речи.
Надо быть подобным тем смиренным и
простым, не многоученым добрым священникам, которые своей простотой,
задушевной, полной любви и благочестия проповедью пленяют сердца простых людей
и целыми пригоршнями бросают в них святые семена смирения, любви и кротости, семена
святейших и чистейших заповедей Христовых.
Такой проповеди не научаются по
правилам гомилетики, а научает их Сам Дух Святой, если пастырь не только помнит
великие слова апостола Павла: «Разве не знаете, что вы храм Божий и Дух Божий
живет в вас?» (1 Кор. 3, 16), но и всей своей благочестивой жизнью достиг того,
что Дух Святой живет в сердце его, в Своем храме, и Сам проповедует смиренными
устами его.
Итак, надо прежде и больше всего,
чтобы проповедь наша изливалась от избытка сердца, всецело возлюбившего
Спасителя своего, Господа нашего Иисуса Христа. А если не проповедует священник
или епископ, то значит, что не только нет святого избытка в сердце его, но
пусто оно, и не о чем ему говорить и проповедовать.
Не о чем проповедовать? Как не о
чем?! Ведь в Священном Писании Ветхого и Нового Завета бесчисленное множество
тем для проповедей, которые легко найти всякому усердно и непрестанно читающему
Святую Библию.
А ведомо мне, что есть и священники,
очень мало знакомые со Священным Писанием. Однажды спросил я у седовласого
митрофорного протоиерея, сколько раз прочел он Библию, и с изумлением услышал,
что он ни разу не прочел ее всю, а только читал отдельные места.
Однако не могу не учитывать того, что
есть люди, которые действительно не могут говорить публично, которых очень
сильно смущает стоящая перед ними толпа слушателей, которые вообще не владеют
словом. Что скажу о таких?
Напомню им, что на обратной стороне
их наперсного креста написаны великие слова апостола Павла: «Образ буди верным
словом, житием, любовию, духом, верою, чистотою» (1 Тим. 4, 12). Если не дано
тебе проповедовать словом, то неужели не обязан ты быть немым проповедником,
благоухать пред людьми всей своей жизнью, всей своей личностью, Христовой
любовью, духом христианской любви и чистоты, и глубокой веры своей?
Помните о преподобном Серафиме
Саровском, который в течение каждой недели прочитывал весь Новый Завет; помните
и о некоей преподобной жене, которая каждый год четыре раза прочитывала всю
Святую Библию. Хоть и в малой мере подражайте им, и тогда от избытка слова
Божия в сердцах ваших возглаголют уста ваши и благоухание Христово будет
исходить от вас. Аминь.
Прибавлю важное практическое
замечание о том, что проповеди некоторых священников бывают очень длинными,
продолжаются чуть ли не до часа и весьма страдают невыдержанностью основной
темы и нагромождением различных, не связанных между собою мыслей и поучений. Нельзя
утомлять слушателей слишком длинной проповедью.
Великий богослов и проповедник
Филарет, митрополит Московский, обычно проповедовал около десяти минут. Его
печатные проповеди нередко довольно длинны, но в устной проповеди он умел ярко
и сжато изложить содержание серьезной и большой проповеди.
И в наших проповедях мы должны твердо
держаться основной мысли проповеди и не уподобляться белке, прыгающей с дерева
на дерево. Нельзя неудержимо, хотя бы и благочестиво, болтать на разные темы,
не связанные между собою.
Проповедь должна быть тщательно
обдумана и заранее написана. Должны быть найдены тексты Священного Писания, и
проповедь должна быть только их разъяснением и дополнением.
И еще одно замечание: большинство
священников почему-то проповедуют только на чтимое на Литургии Евангелие, а на
апостольские чтения, часто весьма важные и требующие разъяснений, проповедуют
лишь очень немногие и редко.
Проповедовать можно и должно не
только на евангельские чтения дня, но на любые главы и тексты Священного Писания
Нового и Ветхого Завета»[11].
7.
О богослужении
«Пророк Иезекииль от имени Божия говорит:
Когда Я скажу беззаконнику: «Смертию умрешь!», а ты не будешь вразумлять его и
говорить, чтобы остеречь беззаконника от беззаконного пути его, чтобы он жив
был, то беззаконник тот умрет в беззаконии своем, и Я взыщу кровь его от рук
твоих. «Но если ты вразумлял беззаконника, а он не обратился от беззакония
своего и от беззаконного пути своего, то он умрет в беззаконии своем, а ты спас
душу твою» (Иез. 3, 18-19).
Священник обязан непременно служить
Литургию каждую субботу и во все средние праздники, отмеченные крестиком в
месяцеслове.
С большой скорбью слышу и узнаю, что
очень многие священники не придали никакого значения моему увещанию и служат
только в великие праздники и в воскресные дни. А некоторые из человекоугодия и
корыстолюбия совершают полиелейную службу в те дни, когда много именинниц, хотя
бы их небесным покровительницам по уставу полагалась простодневная служба.
Служение по субботним дням очень
важно для поминовения умерших, и без него и без служб в средние праздники
невозможно исполнение хотя бы весьма сокращенных сорокоустов. Священники, не
желающие служить в те дни, когда по уставу положены полиелейные и субботние
службы, обыкновенно отговариваются тем, что эти службы требуют лишнего расхода
на свечи, масло и вино, и особенно тем, что нет молящихся в церкви.
В укор им расскажу о французском
священнике Жане Мари Вианней, жившем во время наполеоновских войн в деревушке
Аре неподалеку от большого города Лиона и позже причтенным Католической
церковью к лику святых. Церковь этой деревни долгое время оставалась без
священника, народ совсем отвык от богослужений, и никто не ходил в церковь. Жан
Мари Вианней в полном одиночестве начал совершать ежедневно все Божественные
службы. В пустую церковь стали изредка заглядывать любопытные, чтобы посмотреть
на чудака священника. Вдохновенное служение доброго пастыря привлекало все
больше и больше молящихся, и скоро церковь не вмещала их. Слава о ревностном
пастыре дошла до города Лиона, а потом распространилась по всей Франции, и
отовсюду поехали к доброму пастырю жаждавшие исповедаться у него и послушать
его бесхитростную, но, подобно Божественному пламени, исходившую из глубины
сердца проповедь. О его проповеди однажды слышавший ее знаменитый парижский
проповедник сказал, что по сравнению с нею ничто его собственные проповеди. Да
устыдятся же ленивые и нерадивые священники моего рассказа.
Да устыдятся и того, что я вынужден
вторично обращаться к ним с увещанием бояться Бога и добросовестно исполнять
свои пастырские обязанности. В первом своем послании я просил даже о большем —
о ежедневном служении в церкви, хотя бы и в полном одиночестве, вечерни
дневному святому.
Стыдно, если даже священник ничем не
почтит памяти дневных святых. Тяжелый грех пред Богом, если он хотя бы своим
усердием к молитве и богослужениям не поддерживает в народе веру, угасающую под
влиянием антирелигиозной пропаганды.
Знаю имена немногих усердных
священников, принявших к сердцу мое первое послание. Знаю также имена особенно
нерадивых. И не оставлю их без наказания»[12].
Подводя итоги статьи, нужно отметить, что поучения,
письма, заметки, проповеди, оставленные знаменитыми отцами церкви XX вв. особенно важны для современного мира, для того,
чтобы понимать каков должен быть настоящий моральный облик священнослужителя,
на который очень строго и чутко реагирует паства.
Алексей Веткин
Ключевые слова:
поучения святых отцов, отрывки из наставлений, свт. Лука Крымский, архиеп.
Антоний Храповицкий, цитаты из Евангелия, о священстве, примеры поведения
пастырей, богослужение, Таинство Исповеди, хор в храме
[1] Пастырь духовный: Разъяснения
святоотеческие о пастырях и пастырстве. ― М: Синтагма, 1999. ― С. 41-43.
[2] Пастырь духовный: Разъяснения
святоотеческие о пастырях и пастырстве. ― М: Синтагма, 1999. ― С. 44-46.
[3] Пастырь духовный: Разъяснения
святоотеческие о пастырях и пастырстве. ― М: Синтагма, 1999. ― С. 46-48.
[4] Пастырь духовный: Разъяснения
святоотеческие о пастырях и пастырстве. ― М: Синтагма, 1999. ― С. 197-202.
[5] Пастырь духовный: Разъяснения
святоотеческие о пастырях и пастырстве. ― М: Синтагма, 1999. ― С. 202-204.
Как научиться смирению? Пример святителя Филарета Московского
Если нас критикует начальник, или член семьи указывают на наши недостатки, или на улице, в метро нас толкнули, обругали — что мы делаем? Всегда ли молимся за обижающих нас, как заповедовал Спаситель? Не чаще ли хотим поскорее оправдаться, указать в ответ на чужие недостатки, сказать последнее слово? А если это не удалось, то не спим, перебирая в мыслях: «Эх, надо было так и так ответить».
