Решительный удар по отмирающему язычеству был нанесен святым Константином Великим: годы его правления сопровождались активным проникновением во все сферы государственного и военного управления христиан, которые смогли удержать свои позиции, несмотря на реваншисткие попытки языческой партии. Становление христианства в Римской империи совпало по времени с тяжелыми политическими потрясениями, охватившими государство. Как видно из последовательности событий, христиане не отделяли религиозную жизнь от общественной, что благотворно сказалось на решении политических задач империи.Рафаэль Санти. «Видение креста», 1513
Римская империя, ко времени ее становления христианским государством с именем «Византийская», имела древнюю и сильную традицию — ее граждане стремились служить своему народу. Для римлянина высшим благом было принесение пользы своим соотечественникам, и ради этого общего дела он мог пойти на любые жертвы.
К этому времени — времени рождения Христианской Империи — политическая жизнь Рима претерпела значительные изменения, причем не в лучшую сторону. Несмотря на размеры и мощь государства, оно вступило в полосу гражданских неурядиц и военных переворотов. Личность и влияние полководца вытеснили из политической жизни все остальные институты римского государства, превратив их лишь в символы. С установлением принципата Октавиана политическая жизнь граждан сошла на нет: власть целиком сосредоточилась в руках августов.
В те годы силой, влияющей на общественные дела, была личность императора и армия, ибо ко времени святого Константина в прошлом могущественный Сенат играл роль незначительную.
В те годы силой, влияющей на общественные дела, была личность императора и армия, ибо ко времени святого Константина в прошлом могущественный Сенат играл роль незначительную, в лучшем случае совещательного характера и частично законодательного (мог предложить императору закон), в большинстве же своем он превратился в некий уважаемый символ Империи, знак преемственности славного прошлого. Армия же обладала реальной силой в государстве: ей удавалось регулярно менять правителей, с ней приходилось считаться. Еще одним значительным моментом в политической жизни Империи стало огромное влияние варваров и их вождей, опять же, за счет вовлеченности в армейскую среду[1]. И поэтому легитимность личности на престоле зависела главным образом от удачливости на войне, а ничто так не приносит удачу в сражении, как сильная армия, преданная своему господину.
Сами же римляне слабо проявляли свою гражданскую позицию в области общественной жизни. Это было обусловлено тем, что подавляющая их часть (в основном язычники по вероисповедованию) были заинтересованы только в личном благополучии. Лишь бы был хлеб, развлечения и комфортное существование.
Жан-Леон Жером. Pollice verso, 1872 Принцип политической жизни народа заключался в panemetcircense (хлеба и зрелищ)[2]. Что же касается христиан, которые в Империи составляли меньшинство, они проявляли свою гражданскую позицию неоднозначно.
С одной стороны, часть христиан уклонялась от занятия государственных должностей, от служения в армии, гнушалась браком и чадорождением[3] (но справедливости ради стоит сказать, что подобную позицию занимали лишь еретические секты, вышедшие из христианской среды, но для язычников воспринимавшиеся как христиане, например, гностики-энкратиты[4], иудействующие христиане, манихеи-мандеи и др.), что отчасти провоцировало римскую власть на гонения. Церковный писатель III века Тертуллиан оправдывал истинных христиан перед государственной властью, отвергая обвинения в мятежных настроениях православных общин: «Христианин никому не враг, тем менее императору; христианин знает, что Государь поставляется от Бога; а потому любит, чтит его, желает ему здравия со всею Римскою Империю, пока будет стоять мир. Следовательно, и мы чтим Императора так, как должно и как ему прилично; чтим его как человека, первого после Бога. Мы приносим жертву о спасении Императора, но приносим ее нашему и его Богу»[5].
Но, с другой стороны, именно христиане проявляли активную гражданскую позицию при общественных бедствиях: во время чумы и голода зачастую только они помогали людям[6]. И даже более того, есть мнение, что их деятельность могла переступать законные рамки: речь идет о заговорах и попытках переворота государственной власти, что и могло, в числе прочего, сподвигнуть императоров на гонения[7]. Однако предание Святой Церкви говорит о том, что именно из христианской среды происходили и лучшие солдаты Империи, такие как св. Георгий Победоносец, св. Дмитрий Солунский, св. Федор Стратилат и другие.
Главной проблемой, которая волновала умы людей того периода, была не политическая судьба Рима, а внутренняя религиозная жизнь.
Главной проблемой, которая волновала умы людей того периода, была не политическая судьба Рима, а внутренняя религиозная жизнь. Христианство потрясали еретики, а язычники с ужасом взирали, как их вера неуклонно исчезала, хотя многие из них скептически относились к своим божкам. Но Рим жил мечтой об античности[8], и люди боялись перемен, считая, что вместе с религией в прошлое уйдет величие Империи. При таких обстоятельствах святой император Константинявился подлинным основателем христианской Римской Империи.
Он был прекрасным полководцем, политическим деятелем и администратором, этот император стал образцом для правителей: придя к власти, он положил конец 37-ей раздробленности Рима и объединил Империю под своим единоначалием[9]. Но не эти способности поставили его в один ряд с Цезарем и Августом: святой Константин стал первым римским императором, положившим целью своей жизни наполнить Римскую империю христианской верой — в этом его подлинное величие и неординарность. Евсевий Памфил, рассуждая о причине успехов св. Константина, писал: «У Константина же другом, защитником и хранителем был Бог»[10]. И действительно, с тех пор как он перешел Альпы и сподобился видения монограммы, обозначающей крест, со словами «Сим победиши!», Божья Десница вела его через все сражения и через всю жизнь.
Святой Константин, хотя и был сыном августа, получил власть не совсем легитимно, так как она нарушала закон Диоклетиана. Его власть нуждалась в оправданиях, что современники и делали: Евсевий, например, видел в святом Константине вождя, поставленного не от армии и не от народа, а от Бога[11].
Однако такая аргументация была убедительна лишь для христиан, которые составляли в Империи малую часть, для язычников же требовалось что-то более убедительное. Свое право на престол можно было оправдать, только если выступить борцом за справедливость против тиранов, губивших государство и попирающих общее благо своим сластолюбием и властолюбием. Таким борцом в глазах соотечественников и стал святой Константин[12], вторгшийся в Италию: он становится карающим мечом провидения, восстанавливающим справедливость и порядок на территории Империи.
Теперь между интересами Государства и Церкви постепенно появляется знак равенства.
После взятия Рима святой Константин стал официальным тираноборцем, а в благодарность местные жители и Сенат возвели в столице памятник императору, изображенному со священным лабарумом, со следующими благодарственными словами: «Этим спасительным знамением, истинным доказательством мужества, я спас и освободил ваш город от ига тирана и, по освобождении его, возвратил римскому сенату и народу прежние блеск и славу»[13]. Поддержка со стороны древней столицы укрепила положение святого императора.
Таким образом, святой Константин вполне легитимно овладел царством, стал законным василевсом и борцом за общее благо в войне с тиранами, терзавшими Римскую Империю, и одновременно стал благодетелем Церкви. Он освободил священнослужителей от всех общественных обязанностей. Преобразователь Римской Империи в основу своей реформы положил союз государства и Церкви. Сам святой Константин осознавал себя «поставленным от Бога епископом дел внешних»[14].
Джулио Романо. Битва у Мульвийского моста, XVI векТеперь между интересами Государства и Церкви постепенно появляется знак равенства. И служба церковная приравнивается по пользе к службе военной и государственной: «Союз государства и Церкви, основу которого заложил Константин, принес обеим сторонам большую выгоду, однако поставил их лицом к лицу с совершенно новыми трудностями. Римско-византийское государство нашло в христианской религии великую объединительную духовную силу, а императорский абсолютизм — крепкую моральную поддержку. Церковь получила от государства богатые материальные средства, поддержку как в своей миссионерской деятельности, так и в подавлении антицерковных течений, однако именно в силу этого оказалась под его опекой. Государство было втянуто во все бесконечные противостояния церковных партий. Борьба за веру перестала быть внутренним делом Церкви»[15]. И вскоре Империи пришлось заплатить за эту объединяющую силу, когда внутри Церкви начали вспыхивать ереси, заставляя государство содрогаться от новых и новых волнений, Империи приходилось тратить время и средства на решение этих проблем, хотя на границах стояли варвары, на борьбу с которыми требовалась мобилизация всех сил Империи.
Поэтому для решения внутренних противоречий использовали два метода. Первый — это Вселенские Соборы, решения которых санкционировал император как общеобязательные, а если это не помогало, использовали второй метод — это карательные меры: «Итак, по мановению василевса, тотчас разрушены были все вымыслы распутства и заблуждения, воинский отряд занялся очищением того места, и люди, дотоле развратные, грозной волей василевса научены воздержанию»[16]. Вселенские Соборы — это детище императорской власти[17], они носили характер совещательный и законодательный, их решения утверждались юридически императорской подписью, только тогда они вступали в силу. Также принятие соборной системы решения вопросов значительно повлияло на устройство Церкви, став ее стержнем.
Если ранее благом было то, что приносит пользу Отечеству, то теперь на первое место выносится Истина, следование которой превыше существующей выгоды для государства.
Таким образом, святой Константин, будучи самопровозглашенным правителем, оправдал свое право на власть борьбой с другими узурпаторами, принеся народам Рима мир и благоденствие. К концу его правления Церковь стала полноправным участником политических процессов в Империи, внеся значительные изменения в понимание общественного блага. Если ранее благом было то, что приносит пользу Отечеству, то теперь на первое место выносится Истина, следование которой превыше существующей выгоды для государства. Этот принцип и был заложен в основу новой Империи, которая сразу же приступила к искоренению ложных учений, разрушая идольские храмы и разгоняя их собрания.
Святой Константин, объединив Империю, под властью единой монархии, перед смертью разделил государство между своими сыновьями, назначив их цезарями разных областей Империи. Но это решение все равно требовало поддержки со стороны общества: Церковь и народ были согласны видеть на престоле потомков Флавиев и ожидали резолюции Сената, но всех опередила армия, которая в ультимативной форме избрала детей святого Константина, при этом вырезав всех других родственников императора. Не вдаваясь в подробности этого дела, но видя, что армия снова стала решающим фактором, можно заключить, что для языческого сознания формула легитимности заключалась в словах: «Сила — власть», поскольку боги не пошлют победы тому, кто им не угоден. Понадобятся целые столетия, чтобы в имперском сознании эта аксиома была заменена пониманием того, что власть имеет оправдание, если стоит за истину. Но даже тогда за этим христианским принципом невидимой тенью будет стоять древний, притягательный закон римских легионов.
Следует сказать, что правление трех братьев-христиан не было безмятежным, и напряжение в отношениях даже вызывало конфликты. Но при этом они все же были сторонниками христианства, что расстраивало язычников. Желание реванша и борьбы за веру отцов позволило язычникам развязать жесточайшую войну, в которой победа всё же осталась за христианами, что не принесло, однако, полного успокоения ее зачинщиков. Они выбрали себе нового вождя — Юлиана, племянника Константина Великого, который успешной борьбой с варварами завоевал расположение римлян, и он был провозглашен императором.
КонстантинопольНесмотря на свою энергичную деятельность в поддержку язычества, Юлиан был обречен на неудачу, так как все его деяния были направлены на искоренение христианской веры, а для общества это было уже вызовом. Его смерть во время персидского похода была окружена загадочными обстоятельствами, и позволила язычникам обвинить в убийстве христиан, хотя церковные историки опровергают это предположение, нейтрально сообщая, что либо сарацин бросил копье, либо это «дело рук кого-то из приближенных императора»[18].
Последующие года можно охарактеризовать как борьбу между двумя мирами: мир ветхий, языческий пытался уничтожить христианский мир, играя на внутренних противоречиях в императорском дворце и в Церкви. Но у язычников не было той моральной силы, не было жертвенности, чтобы серьезно повести свою борьбу. Они забыли, что Рим уже перестал быть государством-городом, что он стал Империей, и каждый свободный житель ее — гражданин Рима. Уже к концу IV века язычество стало religiopaganorum(деревенской верой)[19]. Но тем не менее язычники старались взять реванш.
В свою очередь и христиане активно участвовали в политической жизни страны, все более отстраняя от власти инакомыслящих. Окончательная победа православия в Империи над языческим миром и арианством связана с именем святого Феодосия Великого[20].
Внутри Империи среди подданных существовали разногласия, которые беспокоили государство гораздо сильнее, чем вопрос о том, кто находится на престоле: в Италии в это время шло ожесточенное противостояние между арианами и православными.
Он принял бремя власти в тяжелое время. Помимо готской угрозы, Империю разрывали различные внутренние неурядицы. Кроме того, внутри Империи среди подданных существовали разногласия, которые беспокоили государство гораздо сильнее, чем вопрос о том, кто находится на престоле: в Италии в это время шло ожесточенное противостояние между арианами и православными. Важно, что в те годы православные сплотились вокруг святого Амвросия Медиоланского. Влияние этого епископа было так велико, что уже императорской власти приходилось считаться с его мнением, а ведь не прошло еще и 50 лет со дня смерти святого Константина, до правления которого многие епископы познали на себе гнев властителей Римской державы просто за то, что были христиане. Теперь император даже юридически не являлся руководителем духовной жизни своих подданных.
Более того, теперь императорской власти было указано, что титул DominiusetDeus — это титул Христа, и император легитимен перед ним, лишь только если защищает и не обижает истинную Церковь. Все ярче и ярче в римском обществе стали проступать разделительные линии между Государством и Церковью, между светской властью и властью епископов. Если раньше у власти императора не было преград, кроме каких-то формальных традиций, то теперь появился целый мир, ревностно оберегающий свою свободу, объявивший свою собственность (базилики, храмы, богослужебные книги, а потом и земли) собственностью Бога.
Блаженный Августин ИппонскийЕсли эти идеи практически воплощал святой Амвросий Медиоланский, то теоретически это обосновал его современник блаженный Августин в своем труде «О граде Божьем». Светская власть воспринималась как служительница Церкви, в этом — ее оправдание[21]. Борьба за чистоту веры и распространение христианства — это цели императорской власти, данной ей от Бога, и в случае неисполнения своих обязательств ее легитимность могла быть отнята, как была отнята благодать царства у Саула и отдана царю Давиду. Важнейшим свойством власти, блаженный Августин называет справедливость, которая невозможна в светском государстве, если люди не служат истинному Богу[22]. В своем труде блаженный Августин обосновывал активное присутствие Церкви в политической жизни общества, с духовным подчинением последнего первому.
Но здесь стоит сказать, что западная традиция активного вмешательства в дела государства не прижилась на Востоке (хотя она и присутствовала в жизни Константинополя), а с потерей латинского языка как официального Византия утратила возможность изучать труды блаженного Августина.
Блаженный Августин обосновал концепцию, в которой истинное благо воспринималось только в контексте Церкви. Византийское общество, провозгласив Евангелие основанием своего бытия, перенесло это мировосприятие и на свою политическую жизнь. Но вместе с тем в политику пришла и Церковь.
Таким образом, менее чем за столетие Римская Империя превратилась в христианскую державу, сведя на нет попытки язычников взять реванш.
В 381 году был проведен II Вселенский Собор, который укрепил позиции императора как радетеля за Православие. Таким образом, менее чем за столетие Римская Империя превратилась в христианскую державу, сведя на нет попытки язычников взять реванш. Безусловно, христианство оживило дряхлеющий Рим. Но вместе с этим и поставило перед властью новые условия ее существования. Если раньше легитимность правителя зависела от признания его народом, Сенатом и армией, и правитель считался угодным, если радел о пользе Отечества, то теперь власть освящалась служением Богу.
Святой император Феодосий, умирая, наставлял своих сыновей, что истинный государь есть слуга Божий. «Вы должны упрочить свое царство не собственным благоразумием, не силой оружия, но своей верностью Богу»[23]. В случае богоотступничества законность правящего престола колебалась и, таким образом, приходилось еще и решать, какая церковная партия несет в себе Истину, которую поддержит все общество. Таким образом, религиозные споры вместе с гражданской войной еще более ослабили Империю в борьбе с варварами[24].
Однако все вышесказанное позволяет говорить о том, что для сознания людей этого периода не существовало границ между исполнением своих гражданских обязательств и церковных. Святитель Амвросий Медиоланский считал, что для каждого христианина общее благо должно быть центром всех стремлений[25]. Поэтому чувство христианского долга находило свое выражение в активной политической деятельности как мирян, так и многих представителей духовенства, уже уверенно державшихся рядом с неограниченной властью императоров.
Букарев Иван Олегович
Также предлагаем Вашему вниманию фильм:
Ключевые слова: история, Рим, Византия, империя, долг, отечество, христианство, религиозная жизнь, истина, Церковь
[1]Острогорский Г. История Византийского государства. — М.: Сибирская Благозвонница, 2011. — С.83.
[2]Шпенглер О. Годы решений. — М.: Скимен, 2006. — С. 184.
[3]Епифаний Кипрский, св. Творения. Ч. 1. — М.: Типография В. Готье, 1863. — С. 170.
[5] Цит. по: Анафема. История и XX век. — М.: Изд-во Сретенского монастыря, 1998. — С. 239–240.
[6]Евсевий Памфил. Церковная История. — М.: Православный Свято-Тихоновский Богословский институт, 2001. — С. 408–409.
[7]Цыпин В., прот. История Европы: дохристианской и христианской: В 16 т. — Т.5. История Рима Эпохи принципата. Ч. 2 — М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2011. — С. 332–333.
[8]Бейкер Дж. Константин Великий. Первый христианский император. — М.: Центрполиграф, 2004. — С. 243.
[9]Библейские сражения. — М.: АСТ: Астрель, 2005. — С. 97.
[10]Евсевий Памфил. Церковная история. — М.: Издание Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1993. — С. 366.
[11]Евсевий Памфил. Жизнь блаженного василевса Константина. — М.: Labarum, 1998. — С. 41.
[13]Величко А. М. История Византийских императоров в пяти томах. Т. I. — М.: Фив, 2009. — С.44.
[14]Евсевий Памфил. Жизнь блаженного василевса Константина. — М.: Labarum, 1998. — С. 152.
[15]Острогорский Г. История Византийского государства. — М.: Сибирская Благозвонница, 2011. — C. 88–89.
[16]Евсевий Памфил. Жизнь блаженного василевса Константина. — М.: Labarium, 1998 — С.234.
[17]Острогорский Г. А. История Византийского государства. — М.: Сибирская Благозвонница, 2011. — С.66.
[18]Церковные историки IV–V веков. — М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2007. — С.229.
[19]Смирнов Е. И. История христианской Церкви. — М.: Изд-во храма св. бессребреников и чудотворцев Космы и Дамиана на Маросейке, 2007. — С. 205.
[20]См.: Гиббон Эд. История упадка и разрушения Римской империи. В 7 т. Т. III. — СПб.: Наука, Ювента, 1998. — С. 241.
[21]Корецкий В. А., Степанов В. Е., Халиков М. С. Социально-политические идеи в мировой истории. — М.: ОАО «Московские учебники и Картолитографии», 2006. — С. 189.
[22]Августин, блж. О граде Божием. В 4 т. Т. IV. — М.: Изд-во Спасо-Преображенского Валаамского монастыря, 1994. — С. 146.
[23]Величко А. М. История Византийских императоров в пяти томах. Том I. — М.: Фив, 2009. — С.263.
[24]Острогорский Г. А. История Византийского государства. — М.: Сибирская Благозвонница, 2011. — С.92.
История Византийской империи. Императоры Маркиан, Лев I, Зинон, Анастасий
Лекция, прочитанная в Сретенской духовной семинарии в рамках курса византологии.
