В своем большинстве святые, говорившие о богослужебном языке, были против перевода службы на русский язык. При этом многие святители указывали на непонятность богослужебных текстов и призывали решить эту проблему новым переводом на тот же церковнославянский. Дискуссия о богослужебном языке Русской Церкви не утихает уже не один десяток лет. И либералы, и консерваторы имеют некий арсенал аргументов.
Первые говорят: «…принципиальное признание переводимости любого церковного богослужебного текста … становится признаком нашей верности вере апостолов и их учению. Если же мы принципиально отрицаем переводимость, … то уклоняемся в фундаментализм и, вообще говоря, почти что в иудейство»[1]. «Если кто-то в церкви придерживается веры в букву, то он должен знать, что этим он умаляет и пневмоцентричность, и христоцентричность церковной жизни»[2].
Святитель Тихон, Патриарх Московский: «Для Русской Церкви важно иметь новый славянский перевод богослужебных книг …, чем можно будет предупредить требование иных служить на русском обиходном языке».
Оппоненты возражают им: «Церковнославянский язык для верующих не столько “важнейший элемент национального культурного наследия”, сколько священное средство спасения в Церкви. И как нет для нас Свт. Тихон, патриарз Московский и всея Русидругой Церкви, так нет в ней другого священного языка»[3]. При этом ни с той, ни с другой стороны не заметно желания узнать, что говорит по этому поводу Священное Предание Церкви. Если в полемике и используются какие-то святоотеческие цитаты, то они нередко вырываются из контекста и используются не совсем в тех ситуациях, в каких были сказаны святыми.
Церковь – это Богочеловечный организм, она водима Духом Святым. И поэтому никакие церковные проблемы нельзя решить «от ветра главы своея», только рационально. Необходимо понять, есть ли по этой проблеме мнение, выраженное в Священном Предании. А одна из форм Предания – это «сonsensus patrum», «согласие отцов» – то, что говорили об этом святые отцы, не один и не два, а достаточно большое количество.
По вопросу богослужебного языка Русской Церкви высказывались многие русские святые. И, пожалуй, наиболее правильным подходом к языку богослужения будет выяснить, есть ли consensus patrum по этому вопросу.
Святитель Афанасий (Сахаров): «Исправление церковных книг неотложное дело. Надо, чтобы и ум не оставался без плода»
Сразу следует отметить, что ни один из святых указанного периода не говорит о том, что славянские тексты необходимо оставить в неприкосновенности такими, какими они являются сейчас. А немалая часть этих святых говорит прямо о необходимости изменений в богослужебном языке. Вот несколько цитат по этому поводу.
Наиболее известным выразителем такой идеи был святитель Феофан Затворник. Он пишет так: «Наши богослужебные песнопения все назидательны, глубокомысленны и возвышенны…. А между тем большая часть из сих песнопений непонятны совсем. А это лишает наши церковные книги плода, который они могли бы производить, и не дает им послужить тем целям, для коих они назначены и имеются. Вследствие чего новый перевод книг богослужебных неотложно необходим. Ныне, завтра же, надо к нему приступить, если не хотим нести укора за эту неисправность и быть причиною вреда, который от сего происходит.… Перевесть не на русский, а на славянский язык»[4].
Святитель Филарет (Амфитеатров): «Русское наречие не может передать Священного Писания со всею тою силою и верностью, какими отличается перевод славянский»
Преподобный Макарий Алтайский называл славянский язык в нынешнем его виде «мертвым», и обращал внимание на то, что «число людей, разумеющих его в Священном Писании, мало перед миллионами неразумеющих, среди которых больше количество служителей Церкви»[5].
Святитель Николай ЯпонскийСвятитель Николай Японский, переводя на японский язык Апостол, особенно обращал внимание на непонятность церковнославянского текста этой книги, что видно в его дневниках: «Что за неодолимые трудности для перевода в первой и второй главе Послания к Колоссянам! Вчера и сегодня мы бились до упаду, дошли до девятого стиха второй главы, и на душе прескверно…»[6] При этом тот же святитель был против перевода Писания на разговорный язык. Он использовал именно старояпонский язык, говоря по этому поводу: «Не перевод Евангелия и Богослужения должен опускаться до уровня развития народной массы, а наоборот, верующие должны возвышаться до понимания евангельских и богослужебных текстов»[7].
Святитель Агафангел Ярославский в «Отзывах епархиальных архиереев по вопросу о церковной реформе» пишет: «Любовь русского народа к славянскому языку и значение его для соединения всех славянских племен в родной православной вере заставляют желать, чтобы богослужебным языком для православного русского народа оставался славянский язык. Но в таком случае необходимо немедля приступить к исправлению богослужебных книг…. Только немедленным исправлением этого языка до возможности понимания его и не учившимися славянской грамоте возможно сохранить любовь и преданность нынешнего поколения к церковнославянскому языку»[8].
О переводе богослужения на русский язык святитель Тихон писал: «На такие нарушения церковного устава и своеволие отдельных лиц в отправлении богослужения нет и не может быть нашего благословения».
Ему вторит и святитель Тихон, Патриарх Московский (в то время – архиепископ Алеутский): «Для Русской Церкви важно иметь новый славянский перевод богослужебных книг (теперешний устарел и во многих местах неправильный), чем можно будет предупредить требование иных служить на русском обиходном языке»[9]. Более мягко, но по сути ту же идею высказывает святитель Сильвестр Омский: «Перевод богослужебных книг с славянского языка на русский является неуместным и невозможным в настоящее время…. Непонятность славянского языка может быть устранена упрощением некоторых слов»[10].
Исправление богослужебных книг проводилось в начале XXвека Комиссией под руководством архиепископа Финляндского Сергия. И по поводу работы этой комиссии мы также имеем мнения святых отцов. Священномученик Андроник Пермский, один из активнейших поборников сохранения церковнославянского языка, говорил в своем докладе на Поместном соборе 1917-1918 гг.: «Исправление богослужебных книг, исполненное в последние годы при Святейшем Синоде – и это у многих даже светских благочестивцев, любителей и ценителей православного богослужения, вызвало много тяжких недоумений и смущений в совести». Но при этом в том же докладе буквально через строчку мы читаем: «Необходимо продолжать то исправление перевода его славянского, какое и теперь уже производится. Пусть всё богослужение будет таким порядком пересмотрено и исправлено»[11]. Таким образом, отношение к деятельности Комиссии архиепископа Сергия неоднозначное – но работа в этом направлении признается необходимой.
Свт. Афанасий (Сахаров)Однозначно положительно к работе Комиссии по исправлению богослужебных книг относился святитель Афанасий (Сахаров), исповедник, епископ Ковровский. Он писал: «Редакция Триоди Постной 1912 года и Триоди Цветной 1913 года теперь является единственно узаконенной и потому обязательной для всех храмов Русского Патриархата»[12]. «Исправление церковных книг неотложное дело. Надо не только то, чтобы православные умилялись хотя бы и непонятными словами молитвословий. Надо, чтобы и ум не оставался без плода»[13]. «Я думаю, что и в настоящей церковной разрухе в значительной дозе повинны мы тем, что не приближали наше дивное богослужение, наши чудные песнопения к уму русского народа»[14]. «Можно ли возражать против новых исправлений… когда Высшая Церковная власть – Святейший Правительствующий Синод не только преподал свое благословение на начало трудов по исправлению богослужебных книг, но и узаконил уже сделанные исправления, благословив напечатать в Синодальной типографии исправленные Триодион и Пентикостарион и ввести их в употребление?»[15] Сам святитель всю жизнь занимался редактированием богослужебных текстов в тех книгах, которые были в его пользовании[16].
Мы знаем и святых, выступавших за русский перевод. Но, во-первых, все они были простыми священниками (в то время как идея сохранения славянского языка исходит от многих архиереев), а во-вторых, известны как либералы
Некоторые святые, указывая на важность сохранения славянского языка, ничего не говорили о необходимости его исправления. Например, святитель Филарет (Амфитеатров), митрополит Киевский, говорил (касаясь перевода Свт. Филарет (Амфитеатров)Священного Писания со славянского языка на русский): «Русское наречие не может передать Священного Писания со всею тою силою и верностью, какими отличается перевод славянский» [17]. Такое же отношение к славянскому языку мы видим у преподобного Варсонофия Оптинского: «Представьте себе великолепный Миланский Собор или Св. Петра в Риме, а рядом с ним – простую деревенскую церковь, и это будет подобием славянского и русского языков»[18].
О важности сохранения церковнославянского языка пишет священномученик Михаил Чельцов. После опытов служения на русском и славянском языках, он приходит к выводу: «Славянский язык своею особой стройностью, звучностью и выпуклостью, передает не только мысль ярче и определеннее, но музыкальнее звучит и придает богослужению особую прелесть, праздничность. Русский язык грубоват, жесток для слуха, дает много слов для выражения одной мысли…. Не переменять, а растолковывать нужно славянский язык»[19]. Но при этом никто из них не говорит о неприкосновенности славянского языка, о необходимости сохранения его неизменным до последней буквы, что мы встречаем сейчас в статьях некоторых наших «консерваторов». А важность славянских богослужебных книг подчёркивали и те святые, которые ратовали за редактирование богослужебных текстов.
Также мы имеем два указа наших Первосвятителей – патриарха Тихона и митрополита Петра, которые в том числе направлены против русификафии богослужения. Святитель Тихон пишет: «В некоторых храмах допускается искажение богослужебных чинопоследований: … шестопсалмие и другие богослужебные части из слова Божия читаются не на церковнославянском языке, а по-русски; в молитве отдельные слова заменяются русскими и произносятся вперемежку с первыми…. На такие нарушения церковного устава и своеволие отдельных лиц в отправлении богослужения нет и не может быть нашего благословения»[20]. О том же говорит и священномученик Петр: «Замечается введение различных, часто смущающих совесть верующих новшеств при совершении богослужения и отступление от церковного Устава вообще. Как на пример этого можно указать:… Введение в богослужебную практику русского языка…. Я решительно заявляю о недопустимости этих и подобных явлений в церковно-богослужебной практике»[21]. Здесь мы видим, протест не только против русского языка в богослужении, но в первую очередь – против самочиния, изменения богослужения без благословения церковной власти. Но, опять же – это нельзя рассматривать как принципиальное возражение против изменения церковнославянского языка в сторону большей понятности.
Наконец, несколько святых высказывались за перевод богослужения на русский язык. Священномученик Александр Хотовицкий говорил на Поместном Соборе 1917-1918 гг.: «Перевод безусловно необходим, ибо изгонять верующих из Церкви из-за непонимания славянского языка преступно…. Примеры перевода некоторых книг за границей дали прекрасные результаты. Из-за достоинств славянской речи ещё не следует отрицать перевода книг, а равно богослужение и молитв на русский язык»[22]. Такого же мнения придерживался священномученик Илия Громогласов: «Нельзя отказывать просящему богослужения на русском языке. Право русского языка в Церкви должно быть признано. Иначе будет деспотизм»[23]. Не был против перевода и священномученик Симон (Шлеев), епископ Охтенский, первый единоверческий архиерей. В бытность его священником в Петрограде он говорил: «Нужно разрешить перевод желающим приходам, причем в переводе выбрать золотую середину, чтобы избежать вульгарности»[24].
Однако следует заметить, что, во-первых, все эти мученики были простыми священниками (священномученик Илия в то время, когда высказывал свои идеи, вообще не имел священного сана), в то время как идея сохранения славянского языка исходит от многих архиереев. И все упомянутые здесь святые в целом были известны своими либеральными взглядами. В частности, священномученик Симон был в числе петроградских священнослужителей, входивших в неоднозначную «Группу 32-х», а священномученик Илия даже был в своё время исключён из состава преподавателей Академии за либеральные взгляды.
Таким образом, рассмотрев имеющиеся у нас высказывания святых отцов, мы можем вывести следующую идею. В основном святые, говорившие о богослужебном языке, ратовали за сохранение как такового церковнославянского и были против перевода службы на русский язык. При этом многие русские святители указывали на непонятность богослужебных текстов в их нынешней редакции, и призывали решить эту проблему исправлением церковных книг и новым переводом, опять же, на славянский язык.
Это святоотеческое мнение и является основанием для ведения работы в области редактирования церковнославянского языка.
Иеромонах Афанасий (Дерюгин)
[1]
Кочетков Георгий, свящ. Некоторые богословские обоснования необходимости и возможности перевода богослужебных текстов с древних языков на современные// ПРАВОСЛАВНОЕ БОГОСЛУЖЕНИЕ. Кн. 1: Вечерня и Утреня. – М.: Свято-Филаретовский православно-христианский институт, 2009. – С. 7.
[10]
Протоколы заседаний подотдела о богослужебном языке// Богослужебный язык Русской Церкви. М.: Сретенский монастырь, 1999. С. 345-346
[11]
Андроник (Никольский), сщмч. Нужно ли переводить на русский язык православное богослужение? // Богослужебный язык Русской Церкви. М.: Сретенский монастырь, 1999. С. 130.
[12]
Цит. по: Кравецкий А.Г., Плетнева А.А. История церковнославянского языка в России (конец XIX– XXв.). – М.: Изд-во: «Языки русской культуры», 2001. – С. 246
[15]
Письмо еп. Афанасия (Сахарова) еп. Исаии (Ковалеву)// Кравецкий А.Г., Плетнева А.А. История церковнославянского языка в России (конец XIX – XXв.). – М.: Изд-во: «Языки русской культуры», 2001. – С. 336.
[19]
Михаил Чельцов, сщмч. Воспоминания «смертника» о пережитом.
[20]
Тихон (Белавин), свт. Обращение к архипастырям и пастырям Православной Российской Церкви (4/17 ноября 1921 года)// Кравецкий А.Г., Плетнева А.А. История церковнославянского языка в России (конец XIX – XXв.). – М.: Изд-во: «Языки русской культуры», 2001. – С. 312-313.
[21]
Петр (Полянский), сщмч. О.о. благочинным и настоятелям храмов гор. Москвы и Московской епархии (14 сентября 1925 года)// Кравецкий А.Г., Плетнева А.А. История церковнославянского языка в России (конец XIX – XXв.). – М.: Изд-во: «Языки русской культуры», 2001. – С. 318-319.
[22]
Протоколы заседаний подотдела о богослужебном языке// Богослужебный язык Русской Церкви. М.: Сретенский монастырь, 1999. С. 353
[23]
Материалы Предсоборного совета о богослужебном языке// Богослужебный язык Русской Церкви. М.: Сретенский монастырь, 1999. С. 342
Если хотите отдать молодежь протестантам, можете дальше восторгаться красотами церковнославянского языка.
Надо же, так сказать, Людочка...словно не о людях, а о вещи сказали...и сколько пренебрежения к родному языку (впрочем, для вас он, видимо, не родной)...
Язык всегда живой, в меру "обновления" его тем или иным поколением. Церковнославянский - особый старославянский язык,литературный из литературных для обихода церковного... Любой перевод будет недостаточен. Ибо разумение происходит по мере обретения духовности... Нет плодов Духа Святаго - ничего не будет по-прежнему...
ЦЕРКОВНОСЛАВЯНСКИЙ ЯЗЫК – МЕРТВЫЙ ИЛИ ЖИВОЙ?
Споры о переводе богослужений на русский язык не утихают и по сей день. В чем же ценность церковнославянского языка? Почему мы не можем от него просто отказаться, сделав церковные службы более понятными? Почему так живуч, казалось бы, «мертвый» язык? Об этом мы беседуем с Ларисой Ивановной Маршевой, доктором филологических наук, профессором, руководителем магистерской программы Сретенской семинарии профиля «Церковнославянский язык: история и современность», заведующей кафедрой теории и истории языка ПСТГУ.
