В 1999 году в московском Сретенском монастыре была открыта духовная школа – Сретенское высшее православное училище, преобразованное затем в духовную семинарию. О выборе жизненного пути и о годах, проведенных в стенах семинарии, рассказывают преподаватели и студенты СДС.
До поступления в семинарию я учился, как и все, в обычной школе, поступал потом в университет, но не поступил и год проработал смотрителем в музее Волоколамского кремля. Тогда мне и повстречался человек, во многом благодаря которому я решился поступать в семинарию. Мама, узнав об этом, втайне была, конечно, рада, но внешне этого не показала; бабушки тоже были довольны. А отец сказал: «Смотри не пожалей потом об этом».
Мне кажется, многие ребята не из семей священников (я и себя имею в виду), которые собираются поступать в семинарию, все же не до конца осознают, что из себя на самом деле представляет семинария и что из себя на самом деле представляет священническое служение. И это понятно: ведь об этом судишь только с внешней стороны. И лишь попав в духовную школу, начинаешь понимать, что это не просто образовательное учреждение, но и духовно-воспитательное; что священство предполагает большой каждодневный труд и большую ответственность, а также высокие нравственные и духовные качества в священнослужителе. И когда узнаешь, насколько высоко и ответственно это служение перед Богом, невольно задумаешься: а достоин ли я, смогу ли с честью пройти это служение? Нелегко бывает ответить на такой вопрос.
Для поступления в Сретенскую семинарию нужно было написать изложение и пройти собеседование. Собеседование было, конечно же, самым главным. И самым волнующим. Помню, все долго готовились и очень переживали, читали закон Божий, историю Церкви, учили тропарь священномученику Илариону – а вдруг спросят? «Завальным» вопросом оказалась просьба рассказать что-нибудь о пророке Аввакуме: нескольким поступавшим его задали, но они не смогли ответить. Не смог и я, в чем честно признался. Рассказал про трех отроков, про Никоновскую реформу. Кажется, что-то прочитал из Псалтири. И ужасно спел тропарь Преображению. После этого меня отпустили восвояси, и началось томительнейшее ожидание: сделано все, что можно, но понимаешь, что можно было и больше, но уже ничего не исправишь и от тебя ничего не зависит. Наконец в библиотеку, где ждали абитуриенты, пришел игумен Амвросий (Ермаков; ныне епископ Гатчинский, ректор Санкт-Петербургских духовных академии и семинарии) и объявил: «Вот люди, которые достойны стать пастырями». Все напряженно вслушивались, ожидая, что произнесут и их фамилию. Поступившие радовались, а не поступившие старались не расстраиваться: во-первых, без воли Божией ничего не бывает, во-вторых, есть возможность поступить в другие семинарии. Я оказался среди зачисленных.
День, когда мне благословили надеть подрясник, стал очень важным для меня.
Это был очень торжественный момент. Многие его ждали, волновались, порой даже слегка завидовали старшекурсникам, которые уже носили подрясники. Ведь подрясник – это символ ответственности, знак того, что Церковь тебе доверяет быть ее представителем. Подрясник – это одежда, которая носится вне богослужения; он свидетельствует, что человек, который его носит, не послужит соблазном для других людей, пришедших или еще не пришедших к вере. Подрясник означает и надежды, которые возлагает Церковь, что человек будет преданно служить Богу.
Учиться, конечно, нелегко, но очень интересно. Все наши преподаватели являются специалистами в своем деле и просто добрыми наставниками, к которым всегда можно обратиться за помощью. А.И. Сидоров, А.К. Светозарский, Г.Г. Майоров, протоиерей Максим Козлов… У таких преподавателей учишь не только предмет, который они преподают, но и учишься, глядя на самого человека, – учишься правильному поведению, разговору, образу мыслей. Из предметов мне больше всего нравились патрология, литургика, а также древнегреческий язык, который нам преподает замечательный педагог Н.К. Малинаускене.
Времени поначалу просто не хватало: постоянно надо было куда-то торопиться, что-то успевать сделать… Привыкал я и к более интенсивной духовной жизни и частой исповеди.
Конечно, пришлось привыкать и к семинарским порядкам: каждодневный ранний подъем, обязательное посещение трапез, отбой в строго определенное время, выход в город по благословению, самоподготовка, самые различные послушания – словом, жизнь по распорядку. Нельзя сказать, что подобные порядки были слишком уж обременительны, а игумен Амвросий, вызвав нас, новопоступивших, на беседу на первой неделе обучения, доходчиво и понятно рассказал о семинарской жизни и о том, для чего администрацией введены те или иные правила.
Будни семинарии обычно протекают так. Подъем в 6.30 или в 7.00; вставать тяжело – из-за постоянного недосыпания, но вставать приходится. Затем утренние молитвы или братский молебен, завтрак и утренние послушания. Потом начинаются лекции – до 15.00 или 16.00. Послушания. Два раза в неделю – спевка семинарского хора. Время с 6 часов вечера до ужина обычно отводится для самоподготовки, но очень часто нужно петь службу, пономарить или присутствовать на всенощной или полиелее. После богослужения – ужин и обязательные вечерние молитвы. После молитв – свободное время, время дружеского общения, отдыха или чтения. В 11 часов вечера – отбой. В принципе большинство дней в семинарии очень похожи один на другой, поэтому неделя пролетает совершенно незаметно, так что порой даже забываешь, какое сегодня число или какой день недели.
Но вот начинаются экзамены, и появляется свободное время для подготовки к ним. Поэтому сессия для меня – время некоторого отдыха от каждодневной лекционной череды, возможность сосредоточиться. Конечно, тяжело бывает, так как экзамены могут следовать с промежутком в один день, а то и друг за другом. Подготовить годичный объем изученного материала в такой срок – задача чрезвычайно трудно исполнимая. И все равно время сессии лично для меня всегда было радостным временем. Особенно весенняя сессия, и не в последнюю очередь из-за времени года.
Там, где есть студенчество и экзамены, всегда будут шпаргалки. Отношение к шпаргалкам в духовной школе неоднозначное. Помню, отец Николай Скурат на уроках катехизиса поднимал каждого студента и предлагал обосновать греховность шпаргалок. Обосновывали все очень хорошо, но, увы, на следующей же контрольной шпаргалки появлялись и интенсивно использовались.
Свободное время в семинарии? Его всегда очень мало. Особенно на 1-м и 2-м курсах, когда все свободное время за день – это два часа от вечерних молитв до отбоя. Настоящее свободное время – это в воскресенье от обеда до вечера. Иногда в этот день стараюсь поехать куда-нибудь в парк, на природу, так как находиться все время в самом центре Москвы очень тяжело и физически, и психологически. Со школьных времен еще у меня осталось увлечение фортепиано, и я нередко что-нибудь играю, когда выпадает свободный вечер и есть соответствующее настроение. Еще мне нравятся иностранные языки; на их изучение я тоже иногда трачу не только учебное, но и свое свободное время. Люблю читать, иногда это может быть христианская литература, иногда просто хорошая художественная.
Праздники в семинарии – это всегда радостное и долгожданное событие. Прежде всего, это наши престольные праздники: дни памяти Владимирской иконы Божией Матери и священномученика Илариона. Этих дней мы долго ждем, много готовимся; как правило, на эти праздники в нашу обитель приезжает какой-либо архиерей или даже сам Святейший Патриарх. Торжественно отмечаем мы и двунадесятые праздники. В семинарии начинаешь ощущать даже воскресный день как настоящий праздник, а не просто как выходной, настолько торжественное совершается в этот день богослужение. С особой теплотой вспоминаю годовщины нашего семинарского хора – на день архангела Михаила.
В последние годы появилась также традиция отмечать всей семинарией день именин или день рождения какого-либо студента. Семинаристы собираются за общим столом в одной из аудиторий, приходят дежурные помощники, иногда и отец проректор, и все молитвенно желают имениннику многих лет и благополучия.
Свою первую проповедь (это был день памяти святого Дионисия Ареопагита) я плохо помню. Волновался, краснел, читал по бумажке, словом, впечатлений осталось мало, все словно в каком-то тумане. Помню только, как ребята после поздравляли (я произносил в трапезной после вечерних молитв), и это мне было очень приятно.
А первыми опытами научной работы были семинарские сочинения. Всего их было одиннадцать. Опыты эти, конечно, были разными: какие-то сочинения писались за несколько дней с привлечением большого количества источников, какие-то приходилось дописывать уже в последнюю ночь. Наиболее серьезным опытом стала курсовая работа по литургике на тему «Формирование чина великого входа и его богословское осмысление». Всегда интересно проследить формирование важнейших элементов нашего богослужения на протяжении веков, прикоснуться к сокровищнице святоотеческого их истолкования. Эту тему, с Божией помощью, я намерен продолжить и в дипломной работе.
Семинарский хор – это, пожалуй, целая страница в жизни каждого его участника. В хор меня взяли на 1-м курсе, тогда еще регентом был И.В. Тымуш. С хором связано очень много воспоминаний: наши службы, спевки, наши поездки. Осознание того, что ты непосредственно участвуешь в совершении богослужения, дает особую духовную радость.
Конечно же, хор – это не только поездки и праздничные службы. Это, в первую очередь, напряженная работа. Два раза в неделю спевка и два-четыре раза в неделю службы – это хорошая и полезная практика для будущего священнослужителя.
Из чего складывается в семинарии духовная жизнь? Прежде всего, это богослужение. Сретенский монастырь в этом отношении являет собой образец благоговейного благолепно совершаемого монастырского богослужения, что, конечно же, очень важно для обучающихся здесь будущих пастырей и богословов. Каждый день студенты вместе совершают утренние и вечерние молитвы, а три раза в неделю участвуют в братском молебне священномученику Илариону, что, несомненно, вместе с ночным чтением Псалтири и молитвой за других людей доставляет огромную духовную пользу.
Значение еженедельной исповеди также неоценимо для духовной жизни и духовного возрастания. Мой семинарский духовник – отец Иов – очень мудрый пастырь, имеющий за плечами опыт и семейной, и монашеской жизни, разумно сочетающий в духовном окормлении строгость и милосердие.
Много дают семинаристам и паломнические поездки. Из всех паломнических поездок, в которых я принимал участие, именно как паломничества, как духовные путешествия, принесшие пользу душе, лично мне запомнились две. Первая – это поездка в город Бари к мощам святителя Николая. Мы служили литургию в крипте, на престоле, под которым почивают мощи святого. Собралось огромное количество людей, было множество причастников, явно чувствовалась общая горячая молитва.
Вторая особенная поездка, конечно, на Святую Землю. Это совершенно удивительное, ни с чем не сравнимое место. Думаю, впечатления об этой поездке сохранятся у меня на всю жизнь. Хотя Иерусалим и разорили римляне, некоторое время город был чисто эллинским, потом здесь опять поселились евреи, его завоевали арабы (и теперь еще арабское влияние здесь очень сказывается на общей атмосфере; чего стоят только муэдзины в 5 часов утра!), затем крестоносцы то брали, то теряли власть над городом, но все равно, несмотря ни на что, всей душой ощущаешь, что здесь пострадал и умер Христос, здесь Он проповедовал. После паломничества все евангельское повествование воспринимается совершенно по-другому. Незабываемой стала и ночная литургия на Гробе Господнем, которую совершал греческий архиерей. Вообще было удивительно своими глазами увидеть все эти места: вот озеро, где апостолы ловили рыбу и где Господь ходил по водам; вот река, в которой Он принял крещение от Иоанна; а вот гора, на которой Он преобразился перед апостолами; вот место Его вознесения; а вот монастырь святого Саввы Освященного, богослужебным уставом которого мы пользуемся до сих пор и откуда вышло столько святых, гимнографов и песнотворцев нашей Церкви…
Слава Богу, благословившему наши студенческие путешествия.
К 10-ЛЕТИЮ СРЕТЕНСКОЙ ДУХОВНОЙ ШКОЛЫ ОБУЧАЯ ЯЗЫКУ БОГОСЛУЖЕБНОМУ
Использование церковнославянского языка наиболее тесно соприкасается с этимологическим, исконным пониманием литургии как общественного служения. И в настоящее время он должен стать едва ли не главным мерилом соборности в Церкви. А значит, каждому человеку, приходящему в храм и искренне верующему, что его молитва дойдет до Господа, необходимо приложить максимум усилий для познания богослужебного языка.
