677
Часть 1, Часть 2, Часть 3, Часть 4.
Но при этом, думая совершить тот или иной поступок, сказать что-либо или скрыть, поступить по совести или попытаться заглушить ее голос, мы всегда должны помнить слова из Святого Евангелия, которые мы с вами сегодня уже упоминали: Нет ничего тайного, что́ не сделалось бы явным, ни сокровенного, что́ не сделалось бы известным и не обнаружилось бы (Лк. 8:17).
На евангельских словах (Итак, во всем, как хотите, чтобы с вами поступали люди, та́к поступайте и вы с ними, ибо в этом закон и пророки (Мф. 7:12) основано и так называемое золотое правило нравственности, о котором вы, возможно, слышали: «Поступай с людьми так, как ты хотел бы, чтобы поступали с тобой».
Действительно, моя свобода заканчивается там, где начинается ваша свобода, а ваша свобода заканчивается там, где начинается моя свобода. Мы все равны, поэтому мне хотелось бы, чтобы вы ко мне относились так, как я сейчас отношусь к вам: я к вам обращаюсь вежливо, и вы отвечаете мне вежливость. А если я начну повышать на вас голос, вы даже невольно тоже будете в ответ переходить на крик, то есть поступать ровно так же. Согласитесь, правило простое и золотое одновременно.
И что интересно, это золотое правило, которое доказано самой жизнью, является и принципом права, потому что по закону, как мы уже говорили сегодня, свободы у нас равны, и принципом этики – нормой поведения в обществе. И это мы находим в Евангелии от Матфея, оказывается, в Священном Писании это уже было определено две тысячи лет назад.
А теперь небольшая самопроверка для вас, как поступить, по закону или по совести.
Вы знаете страшную правду о вашем друге или о вашей подруге, которую они еще не знают. И что в этой ситуации лучше: рассказать, открыть глаза на эти обстоятельства или ситуацию или промолчать? Сложный вопрос, вы же понимаете, что можете стать тем человеком, который откроет другому правду, а она, например, окажется для него страшной. Или может быть реакция такая, что человек вам не поверит, скажет: «Ты нарочно так говоришь, потому что мне завидуешь…» Из-за этого можете поругаться навсегда с человеком, хотя, казалось бы, скажете ему правду.
Вот еще один вопрос для самопроверки: Вы – судья, и вам нужно принять решение по только что рассмотренному делу, а вы сомневаетесь, доказана ли вина подозреваемого? Кажется, все ясно, но что-то вас смущает. Оправдать ли того, в чьей вине вы сомневаетесь, или осудить, признать человека виновным, несмотря на сомнения? Должен вам сказать, что вопросы, которые заданы вам в таком формате самопроверки, в действительности являются вопросами для студентов, будущих юристов, психологов. И они не могут ответить на эти вопросы однозначно, потому что нет здесь однозначного ответа. Конечно, нам следует всегда выбирать добросовестный, справедливый поступок, но есть ещё и то, что зависит от обстоятельств, так как наша жизнь гораздо сложнее. Поэтому есть две точки зрения относительно того, как поступать в аналогичной ситуации.
Первая: лучше оправдать десять виновных, чем осудить одного невиновного. И другая: оправдать десять виновных так же страшно, как осудить одного невиновного.
Ещё одно высказывание древнеримского оратора Марка Туллия Цицерона в некотором смысле может послужить для нас советом в том случае, когда мы сомневаемся, стоит ли что-то говорить или нет, не будет ли для нас каких-то недобрых последствий со стороны других людей или осуждения. Конечно, во всем нужна осмотрительность и мудрость, но при этом, не следует забывать, что говорил Цицерон: «Моя спокойная совесть важнее мне, чем все пересуды».
Вот, оказывается, что важно: чтобы совесть была спокойна. Если ваша совесть спокойна, если она чиста, то вам не будет важно, что про вас говорят окружающие, потому что вы точно знаете, что вы поступаете по совести, и Бог (это важно!) знает, что вы поступаете по совести. И окружающие со временем поймут, что ваш поступок честен, они первоначально могут рассуждать, не зная тонкостей, всех деталей, не вникая в этот процесс, но ведь мы знаем, что всё тайное становится явным, а значит – правда обязательно восторжествует.
Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий Второй († 2008) когда-то сказал: «Выше закона может быть только любовь, выше права лишь милость, и выше справедливости лишь прощение».
Задумайтесь на досуге над этой фразой. Представляете, есть закон, по которому мы все равны, мы уже с вами это знаем, и вдруг оказывается, что выше закона может быть еще нечто – любовь. Есть право, которым мы руководствуемся, а выше него, оказывается, есть милость. То есть можно поступить по праву, осудить человека, который вам что-то недоброе сделал, нарушил закон, совершил правонарушение или преступление, причинил вам вред, а можно встать над этим правоприменением и проявить к нему милость.
Был такой великий адвокат Фёдор Никифорович Плевако (его имя тоже в некотором смысле стало нарицательным, обозначая высокий профессионализм), который во всех своих выступлениях, защитительных речах в суде, призывал присяжных (а это простые граждане, которых государство выбирает случайным образом для участия в судебном процессе и принятия решения по уголовному делу) к милости. Он говорил: «Милости прошу, а не казни». И люди понимали, что выше нормы закона может быть милость. Ровно то, о чем сказал Святейший Патриарх Алексий II. И не только справедливостью, о которой мы сегодня с вами говорим, все, оказывается, определяется, так как выше справедливости может быть прощение.
Предположим, сложилась ситуация, когда вы не добились справедливого наказания, справедливого возмездия, не отплатили тем, что вам человек сделал, по тому самому правилу о том, чтобы поступать с другими так, как ты хочешь, чтобы поступали с тобой. Не получилось, не наказали его. И вы чувствуете, что справедливость не восторжествовала, не было принято справедливое решение. Оказывается, можно не уходить с чувством поруганной справедливости и какого-то неудовлетворения, а подняться выше и просто простить.
Вы пробовали когда-нибудь прощать обидчика? И оказывается, что простить другого человека очень важно и очень полезно для нас самих, для нашей души. Тем более, всегда, без раздумий нужно прощать тех, кто просит прощения. Когда у нас просят прощения, не простить такого человека будет уже тяжким бременем, которое мы на себя берем. Но можно прощать даже и тех, кто не просит у нас прощения: обидчиков можно прощать, и такие примеры есть. Поэтому прощение может быть выше справедливости.
С такими понятиями, как совесть и мораль, связана нравственность. Сама нравственность, в свою очередь, имеет множество составляющих, как и нравственный иммунитет, о котором мы говорили. Это и патриотизм, и гражданство, и социальная солидарность, семья прививает нравственность, труд (человек трудящийся – это человек достойный, напротив, лентяй, бездельник, который не работает, – это неуважительно по отношению к обществу и к людям, которые рядом с тобой), творчество, искусство, литература, природа.
Вы можете возразить, какая же нравственность в природе? Но, действительно, в природе нет ничего безнравственного. Человек может, к сожалению, поступать безнравственно или аморально, а какое бы то ни было животное может поступить аморально? Можно, конечно, сказать, что у животных нет морали, и к ним нельзя применять такие понятия, как «аморальный» или «безнравственный» в отношении их поступков, но, с другой стороны, существует и вполне справедливое мнение, что те действия, которые считаются для человека аморальными (предательство, ложь), животные совершать не способны.
Если вы, например, пойдете в лес и сорвете или найдете на тропинке желтый листочек (сейчас осень), полюбуйтесь им, рассмотрите его внимательно, и вы увидите, как гармонично эта сеточка жилок расположена, в какие удивительные краски этот листок оказывается окрашен с наступлением соответствующего сезона года. В природе, живой природе, нет ничего неприятного, нет ничего того, что вызывало бы отвращение. А в умирающей, увядающей природе – есть: когда дерево засохло, упало, когда гриб стоял, радовал нас красивый, а потом оказался съеден червями и сгнил.
Так и люди, мы все рождены высоконравственными существами: мы не знаем, что такое ложь, что такое предательство, что такое грубость до определенного возраста. Невозможно представить себе трехлетнего или двухлетнего малыша, который врет, грубит, обзывается, ворует. А если он такой, то он таким не родился, но почему-то стал таким, окружение как-то повлияло на него, что этот маленький (по возрасту) человек стал развиваться неправильно, что-то в нем исказилось: один раз попробовал соврать, получилось, утащил что-то, никто не заметил, и дальше уже появляется некая привычка к такому недоброму. Но главное – остановить вовремя человека в такой ситуации.
Поэтому нравственный закон, который существует внутри нас, как говорил Эммануил Кант, – это закон, который присущ нашей душе. Он указывает человеку, что такое добро, что такое зло. Как следует поступать и как не следует поступать.
Говоря о нравственном законе, мы должны сказать и о том, что является его основой. Есть такое понятие, как десять заповедей. Они очень простые: «Не убей», «Не укради», «Не лжесвидетельствуй», «Не пожелай ничего чужого».
При этом интересно то, что, если мы рассмотрим законодательство любой страны современного мира (а на Земле больше 200 стран), мы увидим, что в его основе лежат эти десять заповедей. При этом неважно, страна верующая или атеистическая, какую религию исповедуют жители этой страны. Откуда появились эти заповеди? Они были даны Самим Богом пророку Моисею.
Но может возникнуть вопрос, может ли нравственность заменить закон? Можно ли обойтись без законов и говорить: «Нет, с сегодняшнего дня мы упраздняем все законы и будем действовать только по нашей совести, руководствуясь нравственностью, которая живет внутри нас».
Конечно, нравственность не может подменить собой закон, потому что закон – это и есть нравственность, облеченная в правую форму.
А можно ли поступать только по закону, без нравственности? Тоже нельзя, потому что закон не должен менять нравственность. Например, сейчас на Западе как раз и предпринимаются (и очень активно!) такие попытки подменить нравственность через закон. Например, есть заповедь «Не убей», есть положение закона, которое признает убийством «умышленное причинение смерти другому человеку», что «наказывается лишением свободы на срок от шести до пятнадцати лет с ограничением свободы на срок до двух лет либо без такового». Но вот уже в законах некоторых стран (например, Голландии) есть специальный закон, который фактически легализует убийство людей, которые признаются безнадежными, не подлежащими лечению, так называемая эвтаназия. То есть можно, оказывается, убить в определенных условиях. Но мы понимаем, что этого нельзя допускать, нельзя подменять нравственность законом.
Об этом очень хорошо сказал Святейший Патриарх Московский в всея Руси Кирилл, выступая в Госдуме 30 января 2017 года. Потому что эти споры между юристами, специалистами в области права (скажу вам как юрист) часто ведутся: что первично, нравственность или закон, как они друг на друга влияют, что за чем следует, можно ли менять нравственность через закон или наоборот?
И Святейший Патриарх сказал, что «нравственность всегда первична, а закон вторичен. Если бы не было этой последовательности, если бы закон не обуславливался нравственностью, то мы жили бы в страшной системе межчеловеческих отношений. Закон признаётся справедливым или несправедливым только тогда, когда он отвечает нравственному чувству людей».
Вот тогда мы, опираясь на совесть, на внутренний нравственный закон, который верно подсказывает нам, о чем говорит закон, понимаем, что этот закон справедливый, потому что он отвечает нашему внутреннему убеждению, согласуется с нашей совестью и с нравственным законом внутри нас.
Продолжение следует...