395
В День российского студенчества насельник Сретенского монастыря и проректор по учебной работе Сретенской духовной академии, иеромонах Ириней (Пиковский), рассказал о том, как устроено обучение в духовной школе и какую роль играет пастырское служение в жизни будущих священников.
– С точки зрения образовательной очень важно, чтобы обучаемые в духовной школе своевременно выполняли все домашние задания. И в первую очередь это касается курсовых работ и выпускной квалификационной работы. Очень важно, чтобы они научились своевременно показывать промежуточные результаты и писать дипломную работу не в последний момент. Если же говорить о содержательной стороне, бесполезных знаний мы не даем. Все знания, которые предлагаются в академии, полезны для исследовательско-научной и практическо-пастырской деятельности. А это означает, что каждому из предметов нужно уделить время. Для этого следует бороться с ленцой и потрудиться не только во время учебного семестра, но и немножечко взять в руки книжечек во время каникул. Потому что каникулярное время, отводимое для студентов, делится на две части: то, которое предоставляется для отдыха, связанное с гражданскими выходными днями, и то, которое связано с практикой. Практическая деятельность на приходе предполагает не только служение в алтаре, помощь священнику, но и какие-то катехизические беседы, произнесение проповедей в храме, беседы с оглашаемыми перед Крещением, проведение уроков Закона Божия в воскресной школе. И, конечно же, постоянная работа над повышением своей квалификации, регулярное чтение Священного Писания и святоотеческой литературы.
– Какие качества и умения, по-Вашему, хорошо взрастить студентам за время обучения в духовной школе?
– Поскольку мы ведем речь о подготовке будущих священников, это означает, что они должны стать добрыми пастырями. И в этих двух словах – добрые пастыри – я бы заключил все. То есть личная духовно-нравственная подготовка, которую можно выразить одним словом – добрый. Доброта. То есть наши ребята должны быть добрыми, отзывчивыми, коммуникабельными, умеющими привести за собой людей к свету, добру, миру и Божией благодати. И второе слово – пастыри. Это означает, что они должны уметь организовывать коллективы, уметь сплотить общину вокруг Иисуса Христа. Не вокруг себя лично, как какого-то младостарца или экстравагантного батюшки-блогера, а именно вокруг Иисуса Христа, Господа и Спасителя нашего.
Но пастырь добрый – это еще тот, который отправляется в путь в овраги, среди крутых скал идет вверх в горы для того, чтобы найти погибшую овцу. А это означает, что добрый пастырь не должен сидеть, сложа руки, в храме или у себя дома и ждать, пока народ уверится в бытии Божьем и придет с покаянием в церковь. Добрый пастырь – это тот, который сам идет вперед, идет в больницу, в тюрьму, в воинскую часть, в детский дом, в школу, в институт. Он идет туда, где в нем есть потребность, где он может качественно и интересно представить библейские, святоотеческие истины, вдохновить жизнью во Христе. И вот добрый пастырь – это человек, у которого есть чистота души, доброта сердца. И в то же время у него есть умение, выйдя за пределы храма, преподнести слово Божие так, чтобы люди ему поверили, пришли в храм. И далее они бы вместе «едиными усты и единым сердцем» прославляли Творца неба и земли.
– Как Вы решили вступить на путь священнического служения?
– Мне очень хотелось послужить Господу Иисусу Христу в том чине и звании, которым он меня удостоит. В первую очередь, я стал монахом, посвящая все свои силы, все свои способности Ему. Ну, а дальше уж Господь сподобил меня священнического служения. Для меня это великая честь и награда, а главное – ответственность.
– Для меня пастырское служение – это постоянно развивающее мою собственную личность, расширяющее горизонты познание и позволяющее накопить жизненный опыт призвание. Я бы именно это слово употребил. Потому что работой это не назовешь. Ненормированный рабочий день, ты постоянно должен быть на связи. Нет никакой взаимосвязи между благодарностью и объемом потраченного времени на тот или иной проект или ситуацию. Поэтому слово «служение» здесь тоже подходит, но часто мы накладываем образ армии и муштры на это слово. Ну и образ волокиты, документооборота, если речь идет о государственной службе.
Я бы предпочел говорить о пастырском призвании, когда ты слышишь голос из «прекрасного далека» от Господа, Который тебя зовет. И твоя задача – просто пойти навстречу. И этот призыв свыше может реализовываться через простых встречных людей. Это когда к тебе протягивает руку проситель у метро, и через него Господь обращает твоё внимание на страждующего. Это когда тебе звонит пожилого возраста человек и говорит: «Приди, причасти мою супругу». И в этом ты слышишь голос, призвание свыше. Или когда собираются волонтеры с миссионерской экспедицией на Русский Север и спрашивают: «А есть ли у вас какие-нибудь книжицы для детей?». Чтобы на Новый год и Рождество привезти, скажем, детям Архангельской области какие-то подарки. И в этом ты слышишь голос свыше.
Призвание предполагает постоянный отклик. С одной стороны – готовность к тому, чтобы слышать и распознать голос Божий. А с другой стороны – решимость посвятить свое время, ресурсы, чтобы откликнуться на этот призыв. А уж без духовной награды Господь не оставляет, и такой духовной наградой является утешение. Ты понимаешь, что самое светлое и правильное, что ты в этой жизни можешь совершить, – оставить после себя добрый след на земле. Но и не это даже главное, а сколько попытаться записаться в Книгу Жизни на небесах. Это именно то, что посылает тебе Господь. Потому что все остальное – для себя, ради собственного эгоизма. А когда какое-то дело делается только лишь ради удовлетворения собственного тщеславия и эгоизма, оно очень быстро после твоей смерти исчезает, растворяется и уходит в небытие.
– Очень абстрактный вопрос. Потому что, если говорить о хорошем священнике, о пресвитере Церкви Христовой, то все в нем важно: и осанка, и голос, и улыбка, и доброе напутственное слово, и умение протянуть руку помощи страждующему. И, если это семейный священник, любовь и верность к своей супруге, умение взрастить детей. Если это монашествующий, то это, конечно же, умение и желание молиться, держать непрерывно четки в руках. Все в священстве важно, здесь нет ничего маловажного. Но следует отметить, что каждому Господь дает свои дары. Кто-то из священников хорош в слове. Господь дал ему соответствующую способность быть оратором, гомилетом. Но у кого-то хорошо получается строить и ремонтировать храмы, памятники архитектуры или просто воздвигать, строить с земли под купол церковное здание, сооружение. И в таком случае, и священник-проповедник, и священник-строитель одинаково нужны. Каждый из них выполняет свою функцию, свою миссию. Есть священники, которые при этом работают юристами. Есть священники-врачи в буквальном смысле слова. Есть священники-воспитатели. Каждому Господь дает свой особый талант и свой удел, и важно этот талант приумножить.
– На Ваш взгляд, как студенту духовной школы принять верное решение по поводу своего будущего, то есть определиться с выбором монашества или создания семьи, и не ошибиться?
– Для выбора жизненного пути, как мне кажется, надо иметь семинаристу две составляющие. Первое – разум, все делать с разумом. И второе – иметь духовника. Отсюда и выражение, которое мы часто слышали из уст старца Иоанна (Крестьянкина), когда речь шла о размышлении с советом. Духовник нужен для того, чтобы посоветоваться, но и сам обращающийся к нему семинарист должен иметь голову на плечах. Итак: хороший духовник плюс свой собственный разум, который именно для этого ему и дан. Чтобы, взвесив все факторы, обращая внимание на то, что у этого человека получается, что не получается, куда Господь его ведет, принять решение и назад уже не озираться. Потому что решение принимается один раз на всю жизнь. А с другой стороны, сколько той жизни? Нам кажется, что мы будем жить 150-200 лет, а на самом деле «дние лет наших в нихже седмьдесят лет, аще же в силах, осмьдесят лет, и множае их труд и болезнь» (Пс. 89: 10).
– Мне кажется, не стоит накладывать какие-то стереотипы на всех. Разве мы можем говорить, какова средняя температура по больнице? Точно так же в отношении студентов. Ведь из житий святых древности мы знаем, что некоторые преподобные готовы были дать обеты послушания игумену и принять монашеский чин уже в достаточно юном возрасте, в 16 лет. Мне кажется, если один раз в истории человечества находился пример, когда молодой человек в юном возрасте решался оставить все и уйти в монастырь или, наоборот, почувствовал уже в раннем возрасте свое призвание к тому, чтобы быть примерным семьянином и приходским пастырем, то и в наше время этому желанию можно только способствовать. Другое дело, даже если решимость есть, молодой человек понимает, куда он стремится, очень важно оградить его от ошибок в том, как он достигает соответствующих целей. Потому что сама по себе светлая и прекрасная далекая цель еще не означает, что молодой человек представляет себе в деталях, с какими трудностями и радостями он может столкнуться. И в этом случае, наверное, есть смысл говорить не о биологическом возрасте, а о духовном взрослении, о духовной зрелости. Если человек духовно зрел, то в таком случае решение может приниматься в достаточно молодом возрасте. Но если же человек духовно не зрел, то и 20, и 25 лет будет достаточно ранний возраст для того, чтобы как-то себе определить жизнь.
– Конечно, когда перед твоими глазами проходит целые поколения, ты видишь изменения. Например, сейчас на первом курсе, духовником которого я являюсь, учится сын одного из священников, который когда-то учился со мной вместе в одном классе. А я был тогда одним из старших в группе, мой сокурсник был младше меня по возрасту. Вот теперь уже его сын учится в нашей семинарии. Это не единичный пример. Таких примеров у нас достаточно, чтобы сказать, что Сретенская духовная семинария воспитывает молодых пастырей не в первом поколении. Так вот, по моим наблюдениям, начинающимся с периода моей собственной учебы (это было уже более 20 лет назад), конечно, я бы сказал, что кое-что поменялось. А, может быть, даже дважды. Потому что поколение 90х годов, или те, которые в начале 2000х приходили в семинарию – это люди, у которых было мало знаний, но было очень много решимости. Они оставляли абсолютно все, меняли образ жизни, хотя до конца не понимали, что им предстоит. А потом, как мне кажется, пришло поколение людей, уже знающих основы веры и, может быть, получивших хорошее воспитание на приходе от того или иного выдающегося пастыря. Кто-то поступал с прихода отца Дмитрия Смирнова, кто-то поступал с прихода отца Артемия Владимирова и других, то есть они учились у выдающихся пастырей.
А теперешнее поколение – это ребята, которые выросли уже в православных семьях, они с детства знают, что такое вера. Некоторые из них учились в Варницкой гимназии в Ярославской области, и у них не было никогда в жизни альтернативы. Они ради веры ничего не оставляли, кто-то с детства уже привык входить в алтарь, как к себе домой, потому что его дедушка служил, его папа служил священником. Это совершенно иное отношение к святыне, к святости. С одной стороны, есть плюс у этого молодого поколения, воспитанного в многодетных православных семьях, что ребята не знали греха и выросли в простоте. С другой стороны, есть некоторый минус потому что у них нет внутреннего иммунитета, и они могут попасть под негативное влияние, оказавшись одни в большом городе.
У прошлого или позапрошлого поколения было гораздо больше решимости идти на край света вместе с Евангелием в руках, не оглядываясь назад, даже если предстоит много трудностей, и неизвестно, как ты из них выберешься. Теперешнее поколение гораздо более прагматично. И будущий пастырь хочет гарантированно знать, какая у него будет зарплата, в каких условиях он будет жить, как будут выстраиваться отношения с архиереем. И, наверное, всем сторонам этого процесса надо учитывать этот фактор, что современное поколение выросло в обществе, где все решается контрактами, проектами, где все хотят строить какие-то долгосрочные планы, перспективы.
И уже редко кому из молодых людей предлагается путь, который предлагался в 90-е годы: сам ищи себе землицу, строй на ней храмик и будешь там служить. Это следует тоже учитывать. Потому что, хотя семинаристы еще не священники, но современные семинаристы уже думают на два шага вперед: где они будут служить, в каких условиях они будут служить, что их будет ждать через 5–10 лет. И уже исходя из этого, в том числе, делают выбор в отношении будущей супруги.
– Возможно, это субъективная оценка, и я неправ. Мне кажется, что в поиске супруги сейчас молодые люди более прагматичны. В чем-то это предусмотрительно. В этом случае, если они понимают, что уровень их IQ и иные условия ведут к тому, что они поедут в какие-то дальние края, то, выбирая себе надежную, без претензий к условиям жизни супругу, они тем самым себе обеспечивают надежный тыл. Если это так, в таком случае, меньше рисков потенциальных семейных конфликтов и разводов. Потому что она изначально знала и соглашалась на то, что молодому человеку предстоит командировка в дальние края. А еще лучше – когда молодой человек, опираясь на благословение правящего архиерея, собирается вернуться туда, откуда приехал. Это самый лучший вариант. Где родился, там и пригодился. Съездил в Москву, получил столичное образование, потом выбрал супругу из местных или, если из другого региона, с тем расчетом, что она согласна на переезд, вернулся к себе домой. И, находясь, в послушании у своего правящего архиерея, служит там, где владыка ему указал. Это самое лучшее.
– Хотел бы пожелать не терять времени зря. К сожалению, вчерашние школьники, приходя в семинарию, зачастую оказываются не готовы к поглощению того гигантского объема информации, который им предлагается. Много, очень много надо читать литературы, учиться писать. Единственным препятствием к этому является собственная лень или расхлябанность, расслабленность, нежелание и неумение сконцентрироваться. Тогда, когда второстепенные факторы ставятся на первое место. А первостепенные задачи, то есть самые сложные и интеллектуально-трудоемкие, отодвигаются на бесконечный второй план. Поэтому, еще раз, хотел бы пожелать не терять времени зря. Потому что в последующем, при служении на приходе, времени для чтения литературы в том объеме, в котором она преподносится в семинарии, уже не будет. Не будет таких преподавателей, не будет такой пастырской практики, не будет доступа к электронным и печатным ресурсам, к книгам, файлам и так далее. Эти всем надо воспользоваться здесь.
Какими я хотел бы видеть воспитанников? Не потерявшими огонек, с которым пришли в семинарию. А, скорее, наоборот, ещё больше его раздув, раскочегарив, подлив туда масла, светить. И с этим светильником идти вплоть до края земли, не бояться, не озираться назад. Не думать о каких-либо светских альтернативах, что, дескать, якобы, если бы я пошел в МГУ или ВШЭ, то получил бы больше карьерной возможности и перспективы. Не стоит метаться между двумя альтернативами. На мой взгляд, следует откликаться на Божий призыв. Если уж ты поступил в семинарию, ты пришел сюда неслучайно, по своему личному призванию. Тогда нужно, не озираясь назад, идти вперед и только вперед.
Но если же (поставим такой отрицательный постскриптум) кого-то сюда насильно привели, то, чем раньше человек осознает, что он не туда попал, и спокойно, с чистой совестью покинет духовную школу, и пойдет по тому пути, о котором сам мечтает, тем лучше. Самый худший вариант, на мой взгляд, из учащихся – те, которые не хотят учиться и думают, что их заставили поступить в семинарию, и отравляют своим негативом всю атмосферу. Это ложка дегтя, которая может портить целую бочку. Но, надеюсь, что на моем курсе я таких не знаю.
– Благодарю Вас, отец Ириней!
Беседовала Александра Калиновская