1403
Первое знакомство
Впервые в Сретенский монастырь я попала осенью 2002 года, когда моя однокурсница Люба Грацианская поведала мне, что там открыта духовная школа, которой нужен преподаватель древнегреческого языка. Ей самой предложила эту работу историк, ученица Козаржевского, Наталья Николаевна Трухина, уже преподававшая там латынь, которой и поручили найти эллиниста. Но Люба, имевшая опыт преподавания только латыни, не решилась взяться за новое дело и порекомендовала Трухиной меня.
С Натальей Николаевной мы встретились на станции метро «Чистые пруды». Выйдя из метро, мы отправились по тротуару вдоль Сретенского бульвара. Дойдя до перекрестка с Лубянкой, повернули налево и вскоре оказались у стен Сретенского монастыря.
Я сразу сказала самой себе: «Я хочу здесь работать»
Во время нашей первой беседы с отцом Адрианом в преподавательскую вошла Марина Кедрова, которую я знала по встречам в кругу друзей Алексея Федоровича Лосева. Она сразу воскликнула: «А я эту женщину знаю!» Марина даже поначалу думала, что меня сюда направила Аза Алибековна. Она сразу взяла меня под свою опеку, повела показать храм Владимирской иконы Божией Матери.
Начало моей работы
В первый год моей работы в Сретенской семинарии я вела древнегреческий язык, по учебному плану полагавшийся в течение года на третьем курсе, состоявшем человек из десяти, а также факультатив на четвертом курсе для совсем небольшой группы уже немолодых монахов (отец Арсений, отец Паисий, отец Феофан). Занимались мы по учебнику Вольфа, изданному в ГЛК Ю. А. Шичалиным с моим поурочным изложением грамматики. Именно его тогда стали рекомендовать для духовных учебных заведений и закупать в семинарские библиотеки. Мои ученики к тому времени уже прослушали курс церковнославянского языка на первом курсе и латыни на втором курсе, так что некоторые общелингвистические сведения им были уже знакомы. Монахи четвертого курса, прослушавшие ранее также и краткий курс древнегреческого языка у другого, недолго работавшего в семинарии преподавателя, были в основном заинтересованы в понимании молитв и необходимых им для дипломных работ фрагментов текстов.
В семинарию мы проходили мимо храма и корпуса наместника через воротца с будкой внимательного дежурного.
Еще одна дверь вела из внутреннего дворика в медпункт, расположенный на первом этаже, хозяйкой которого была врач Наталья Юрьевна. Туда я тоже обращалась пару раз, когда мне однажды стало нехорошо с желудком, а потом – с переломом руки. Эта дверь вела также к лестнице наверх в келии монахов, где я побывала однажды в гостях у отца Ионы для консультации по его статье. Там же одно время находилась и редакция сайта Православие.ру, куда меня водил ее руководитель, наш выпускник и мой ученик Антон Поспелов. Помню, что по поручению отца Тихона мы что-то исправляли на сайте, связанное с греческим языком. Было очень жарко, Антон поил меня самодельным холодным лимонадом.
Итак, первый этаж здания монастыря использовался в основном под церковную и книжную лавки с входом со стороны Лубянки. На втором этаже находилась библиотека, в которой могли заниматься и студенты, и преподаватели, а также проходили заседания Ученого совета, общие собрания коллектива, выпускные торжества, разные встречи и просмотры фильмов. Там же был туалет, поначалу общий для всех, что женщинам-преподавательницам было не слишком удобно. Потом для нас выделили отдельный туалет на четвертом этаже, запертый на ключ, а ключ надо было брать в преподавательской.
На третьем этаже было больше всего аудиторий, там в разное время я занималась и со вторым, и с третьим, и с четвертым курсами. Первый же курс обычно занимался в аудитории рядом с преподавательской и кабинетом проректора на четвертом этаже. В длинных коридорах семинарии почти всех этажей находились келии семинаристов, а иногда даже и монахов. Вообще келии монахов группировались в других крыльях здания, по-видимому, на всех этажах. Туда из семинарии вели двери, обычно запертые.
Во главе семинарии стоял ректор, наместник Сретенского монастыря архимандрит Тихон (Шевкунов). Первое время он вел у семинаристов курс «Пастырское богословие» и даже заходил иногда в преподавательскую. Позднее, в связи с большей занятостью, в семинарии он появлялся редко, обычно на заседаниях Ученого совета или на выпускных мероприятиях. Так что дело мы имели в основном с проректорами: отцом Амвросием (Ермаковым) и отцом Иоанном (Лудищевым), благочинным монастыря.
Секретарем Ученого совета в семинарии был отец Николай Скурат, настоятель храма Илии пророка Обыденного, он же собирал и редактировал научные статьи преподавателей семинарии в Сретенском сборнике. Казначеем монастыря был отец Амвросий (Коньков). Отец Тихон, отец Иоанн, отец Амвросий (Коньков) окончили Сретенскую семинарию экстерном. Отец Николай Скурат и отец Амвросий (Ермаков) – выпускники МДА. Отец Амвросий, кандидат богословия, со временем стал епископом, был и ректором СПбДА, МДА, СДС, наместником Сретенского монастыря, недавно он стал митрополитом Тверским и Кашинским. В мои же годы он создал знаменитый хор Сретенского монастыря и был его первым регентом.
На фотографии выпуска 2008 года в первом ряду стоят архимандрит Тихон, епископ Амвросий, архимандрит Филарет из Псково-Печерского монастыря, наш выпускник-экстерн, благочинный отец Иоанн. За ним виден протоиерей Николай Скурат (в малиновой камилавке).
В Сретенской семинарии его сменил Дима Дементьев, закончивший семинарию и оставшийся при монастыре, хотя и не ставший послушником. Он продолжал учебу в светских учебных заведениях, получил дипломы психолога и кандидата философских наук, со временем стал работать в этом направлении.
Именно Дима направил меня после занятий на монастырский обед. Первые годы преподавательницы обычно обедали в трапезной при кухне вместе с трудниками. Преподаватели-мужчины постоянно обедали вместе с семинаристами на втором этаже. Иногда, если там пустовали места за столом, нас тоже приглашали туда.
Дежурили в трапезной сами семинаристы, которые накрывали столы: разносили и убирали посуду, кастрюли с супом (суп обедающие разливали уже за столом), салатницы, хлеб и все, необходимое для обеда. Дежурных мы отпускали с занятий минут на 10–15 до обеденного перерыва.
На первом этаже располагалась братская трапезная. В нее могли пригласить женщин после торжественных заседаний. Однако вскоре для женщин открыли отдельную небольшую уютную трапезную рядом с трапезной семинаристов, через которую мы проходили к своему столу и в которую от нас было еще и окно в стене. С нами обедала очень милая библиотекарь Альбина Александровна. В маленькой трапезной принимали также небольшие группы гостей монастыря.
В первый год моей работы в семинарии я ездила туда по субботам, тем более что в субботу кто-то из моих сыновей бывал свободен от занятий, я могла спокойно уехать и оставить на них больную маму. В будни меня отпускала на другие работы сиделка. Время было очень трудное, но общими усилиями справлялись.
Семинаристы поначалу изучали древнегреческий язык только на третьем курсе в течение года, потом желающие могли продолжать занятия факультативно. Таких было немного, но здесь никто не требовал, как в государственных вузах, создания групп не менее определенного количества человек. Так что на факультативах бывало обычно 3–4 человека, а иногда и один! Но через несколько лет отец Тихон, побывав в Свято-Тихоновском университете и поняв, как там изучают древнегреческий язык, решил и у нас ввести его изучение с первого до последнего курса.
О содержании наших занятий я уже писала не один раз, эти материалы были опубликованы. Во-первых, у меня дважды брали интервью мои ученики для внутренних публикаций. Это были интервью для сборника «Воспоминания о Сретенской духовной семинарии. Выпуск 2010 года». М.: Сретенский монастырь, 2010. С. 88–92 и интервью «Не стыдно чего-то не знать, стыдно – не хотеть знать», в полном виде опубликованное в сборнике «Воспоминания о Сретенской духовной семинарии. К 10-летию основания: 1999–2009». М.: Сретенский монастырь, 2009. С. 72–79 (вопросы задавали студенты семинарии Алексей Васильев и Петр Михалёв). Затем я эти интервью объединила в книге «Классические языки в высшей школе», в разделе «О преподавании древнегреческого языка», глава «Классические языки для студентов высших духовных заведений». Кроме того, на конференции в Петрозаводске в 2011 году я делала доклад «Древнегреческий язык в Сретенской духовной семинарии», опубликованный в сборнике «Россия и Греция: диалоги культур. Материалы II Международной конференции». Поэтому сейчас я не стану повторяться, а буду в основном вспоминать о своих коллегах-филологах.
Поначалу мы работали без деления на кафедры. Но со временем, видимо, в связи с обретением статуса семинарии, в нашей духовной школе появились кафедры и их заведующие. Заведовать кафедрой древних и новых языков стала Татьяна Алексеевна Шутова. Это личность фантастическая: не просто преподаватель французского языка в МГУ, но и член Союза писателей России, секретарь Алексея Федоровича Лосева, военный корреспондент, майор, сотрудник Международного Красного Креста, прошедшая три войны. С годами мы познакомились с ней поближе, она подарила мне свою замечательную книгу «В шесть часов вечера у Акопа».
Немецкий язык преподавала Ирина Евгеньевна Ковынева, выпускница МГЛУ, сотрудничавшая также в издательстве в качестве редактора. Иногда она приглашала меня к участию в выпуске книг, в которых нужно было проверить данные, связанные с классическими языками. Она же профессионально редактировала Сретенский сборник, а впоследствии и мои книги, выходившие в издательстве Сретенского монастыря.
В семинарии появлялись и другие преподавательницы английского языка, но долго не задерживались. Бывала на общих собраниях китаистка, которая некоторое время при монастыре учила русскому языку китайцев. Пару лет древнегреческий язык помогала вести Наталья Евгеньевна Субботская, выпускница классической кафедры МГУ.
Древнегреческий язык поначалу преподавала я одна. Даже когда увеличили прием, поначалу умудрялись составлять расписание так, что теоретический материал я объясняла всему курсу, а практическое его освоение шло по подгруппам. Для желающих (например, пропустивших несколько недель по болезни или другой уважительной причине) организовывались дополнительные занятия.
Потом это стало сложнее, и я предложила кандидатуру своего многолетнего ученика отца Онисима Дубровина на место второго преподавателя древнегреческого. К тому времени он закончил заочно МДА, а в его дипломе фигурировали и латынь, и древнегреческий язык.
С тех пор, как в семинарии появился отец Онисим и мы стали делить курсы на подгруппы, я уже не могла знать всех наших студентов по имени. Конечно, в лицо узнавала почти всех, но часть наших выпускников прошла мимо меня. Кроме того, когда ребята поняли, что отец Онисим многое прощает, понимая, что они не филологи, кое-что объясняет проще и понятнее для них, тогда наметилось деление на обычную и более подготовленную подгруппы, а не по алфавиту. Возможно, эта идея пришла сверху, я уже точно не помню. Во всяком случае она прижилась и дала свои положительные результаты. Все ее приняли нормально, никто не возражал.
У латинисток, правда, ситуация была иной: при делении на подгруппы они стремились к равновесию в каждой из них студентов с разным уровнем подготовки.
Когда образовались кафедры, то мы стали собираться и на заседания кафедры под руководством Татьяны Алексеевны Шутовой. Это бывало нечасто, обычно в связи с утверждением тем курсовых и дипломных работ и их предзащитой. С Татьяной Алексеевной мы регулярно встречались также в Доме Лосева: на собраниях общества «Лосевские беседы», на панихидах, юбилеях и конференциях. До сих пор переписываемся и перезваниваемся.
Со стороны высшего начальства не было никакого диктата: нам доверяли полностью. Не было и никакой бумажной волокиты, что уже начиналось в государственных вузах. Вспоминается то время, как сказка: все (и преподаватели, и семинаристы) были дружны, объединены общими целями, благожелательны. Как сказал мне через много лет один наш выпускник: «Вы нас не просто учили. Вы нас любили».
Надежда Касимовна Малинаускене, кандидат филологических наук, доцент