Московская Сретенская  Духовная Академия

17.04.2024 437

Одна из встреч в Духовно-просветительском центре Сретенского монастыря  в рамках проекта «Говорим» была посвящена церковнославянскому языку. На вопросы отвечали профессор, доктор филологических наук, заведующая кафедрой «Древних и новых языков» Сретенской духовной академии Лариса Ивановна Маршева, а также аспирант Академии, куратор проекта «Всегда живой церковнославянский» Константин Андреевич Цырельчук. Они помогут найти ответы на вопросы: как быть с трудностью понимания церковнославянского языка современным человеком и как эту сложность преодолеть?

– Когда русский человек перестал свободно понимать церковнославянский язык? 

Л. И. Маршева:

– Мы очень надеемся на то, что русский человек до сих пор понимает церковнославянский язык. Переломной точкой для жизни и бытования церковнославянского языка становится начало XVIII столетия, которое в Российской империи совпало со временем радикальных Петровских реформ, затронувших все сферы жизни русских людей, в том числе и сферу церковную. Личной политической волей Петра I была осуществлена замена церковнославянского языка на русский, в своей основе – устно-разговорный язык. Церковнославянский язык до начала XVIII века характеризовался всеми основными признаками литературного языка и обслуживал социокультурные потребности восточных славян, русских людей. 

Политическую волю Петра I обосновывает Михаил Васильевич Ломоносов. В 1755 году выходит его «Российская грамматика» – первый учебник грамматики русского языка. Необходимо указать на то, что Михаил Васильевич Ломоносов, будучи величайшим энциклопедистом, первым русским ученым, прекрасно понимал, что без церковнославянизмов русский язык немыслим. И он вдогонку «Российской грамматике» пишет «Предисловие о пользе книг церковных в русском языке», в котором перелагает на русскую почву теорию трех штилей (стилей): высокого, среднего, низкого. Данная теория имеет Аристотелевское античное происхождение. Высокий стиль, без которого невозможен русский язык, переполнен церковнославянизмами. Так, церковнославянский язык остается со своей единственной важной функцией – быть языком богослужения, богослужебных книг. Он естественным образом все больше и больше отрывается от русского устно-разговорного языка, и этот разрыв становится все сильнее и сильнее. 

Русский язык, начав свою историю в конце X века вместе с Крещением Руси, всегда существовал в неразрывной связи двух стихий: русской-разговорной и книжно-письменной. Книжно-письменная стихия – это прежде всего церковнославянский язык. На церковнославянском языке никто никогда не говорил, он не имел устной формы. А устный язык всегда развивается более динамично, чем книжно-письменный. Разрыв между устным и письменным языками постепенно нарастал и был искусственно увеличен Петром I в начале XVIII века. И эти плоды мы пожинаем до сих пор, свободно не понимая все богатство церковнославянского. 

– Попытаемся разобраться в причинах непонимания церковнославянского языка современным человеком. Возможно, причина этого не только в сложном синтаксисе и непонятных словах, но и в незнании обществом церковного богословия, Священного Писания, законов древней гимнографии – принципов построения богослужебных произведений. Вы согласны с этим?

Л. И. Маршева:

– Я с этим абсолютно согласна. Если обратиться к истории бытования церковнославянского языка, то увидим, что человек Древней Руси, – это человек целостного религиозного сознания, живущий церковным календарем, ориентирующийся в богослужении и основах православного богословия. Безусловно, обмирщение, секуляризация русской жизни, которая началась во второй половине XVII века, тоже повлияла на все большее непонимание церковнославянского языка, который отражает особое религиозное сознание. И это сознание стало не целостным, а дискретным – разрывным. Уровень церковной культуры человека стал низким.

Человек Древней Руси – это человек целостного религиозного сознания, ориентирующийся в богослужении и основах православного богословия

– Проект «Всегда живой церковнославянский» пользуется популярностью. Какие возрастные группы посещают этот проект? Трудно ли людям изучать церковнославянский язык? 

К. А. Цырельчук: 

– Проект «Всегда живой церковнославянский» появился в год, который мы называем «ковидный», – год, когда мы все сидели по домам. Тогда я учился в магистратуре, и у меня возник вопрос: «Что мы можем сделать для популяризации церковнославянского языка?» Мы решили публиковать комментарии на те или иные литургические тексты, тропари, кондаки: богословский и филологический комментарии. Мы начали с сайта Православие.Ru. Первую свою статью я написал на тропарь праздника Покрова Пресвятой Богородицы, поняв, что это актуально. Позднее мы стали проводить встречи каждый понедельник в 19 часов в Красной аудитории нового собора. На сегодня наша аудитория – это люди среднего возраста, которые осознанно ходят в храм, посещают богослужения. Мы, молодые магистранты и аспиранты, конечно, стараемся, чтобы к нам приходила и молодежь. Наш проект адресован людям, заинтересованным в изучении богословских тем. Поэтому все, кто посещает занятия нашего проекта, с интересом изучают церковнославянский язык. 

Наш проект адресован людям, заинтересованным в изучении богословских тем

Л. И. Маршева:

– Русский язык, безусловно, способен передавать высокие богословские истины. Но церковнославянский язык делает это гораздо лучше, поскольку он и задуман для этого и создан святыми равноапостольными братьями Кириллом и Мефодием посредством старославянского языка. Старославянский язык тоже создавался как язык миссионерский, язык, призванный консолидировать славян-христиан середины IX века. И он успешно справился с этой задачей. В истории человеческой коммуникации религиозная коммуникация никогда не осуществлялась на устно-разговорном языке того времени, так как религиозное общение имеет особый, двунаправленный характер – «Я и Бог». Осознанно или неосознанно, но люди молились на особенном, богослужебном, церковном языке, пусть даже он был структурно приближен к устно-разговорному языку того или иного времени. Но еще раз повторяю, этот язык был всегда особенным, церковным, богослужебным, религиозным. 

– Во многих Поместных Церквях сегодня практикуют богослужения на современных языках – английском и других. 

Л. И. Маршева:

– Да, есть Церкви, где используются национальные языки, в том числе и английский. Тем не менее использование этих языков носит не официальный, а миссионерский характер и направлено на то, чтобы помочь пастве, которая по определенным причинам оказывается в чуждой для себя языковой, культурной и религиозной среде, помочь как-то освоиться и общаться с Богом, участвовать в богослужениях и церковных таинствах.

К. А. Цырельчук:

Когда православные люди вынужденно уехали из России и попали в неизвестный для них Западный мир, то православное богослужение стало для них местом спасения. Интересен такой факт. Когда освящали наш новый собор в Сретенском монастыре, у нас было много делегаций из Зарубежной Церкви, и одну такую делегацию я сопровождал, показывал им Сретенский монастырь и Академию, рассказывая на английском языке. Потом мы спустились в наше кафе «Несвятые святые» на трапезу, и гости-американцы, знающие только английский язык, после кем-то сказанных слов «Давайте помолимся» – «let's pray», сразу начали петь «Отче наш» на церковнославянском языке. Я был в шоке: люди, которые вообще не говорят по-русски, молятся перед едой по-церковнославянски, поют «Отче наш», после еды молятся тоже по-церковнославянски. 

Л. И. Маршева:

– Да, это можно охарактеризовать как преемственную традицию, которая принципиально важна для передачи религиозного и языкового церковнославянского опыта. Хотя есть Поместные Церкви, где существуют варианты церковно-языковой ситуации, например, в Сербской Церкви, в Болгарской Церкви. Эти варианты возможны, но они не показывают свою эффективность в нужной, желаемой мере. 

– Еще один аргумент. Святые равноапостольные Кирилл и Мефодий боролись против так называемой трехъязычной ереси, которая возникла в Католической Церкви и связана с тем, что на Кресте Господа Иисуса Христа надпись была на трех языках: библейском иврите, латыни и греческом. Следовательно, можно служить только на этих языках. Равноапостольные Кирилл и Мефодий приводили как свидетельство слова из Священного Писания «Хвалите Господа, вси языцы, похвалите eго, вси людие» (Пс. 116: 1). И теперь говорят, что мы боремся против работы Кирилла и Мефодия, впадаем в ту же ересь трехъязычия. Что вы на это скажете? 

Л. И. Маршева:

– С одной стороны, это безусловный факт: святые равноапостольные Кирилл и Мефодий создают совершенно уникальный язык миссионерского типа, но при этом они не берут ни один из имеющихся на тот момент устно-разговорных языков славян. Например, не берут хорошо знакомый им язык Солуни, Юго-Западной славянской земли, откуда они были родом, или язык моравлян Великой Моравии, куда они поехали с миссией по просьбе князя Ростислава. Кирилл и Мефодий создают особенный, идеальный старославянский язык. Впервые в истории славян это язык книжно-письменный, язык общеславянский, язык литературный. 

Кирилл и Мефодий создают особенный, идеальный старославянский язык

Еще раз подчеркиваю, что это язык исключительно книжно-письменный, на нем никто никогда не говорил. И это принципиально важно, поскольку любой устно-разговорный язык очень динамично развивается и в нем имеется большое количество бытовой лексики, грубых просторечий, встречается, к несчастью, и обсценная лексика, так называемый мат, матерная лексика. Все это связано с определенными коннотациями, эмоциями, которые недопустимы в литургическом языке. Равноапостольные Кирилл (Константин) Философ и Мефодий напрямую не боролись с доктриной триязычия. Они боролись с ее остатками, следами. При этом мы не должны забывать еще одного весомого факта: греческий, латынь, еврейский – это языки совершенно разных языковых групп, разных языковых семей. А церковнославянский язык и русский язык – это языки одной языковой семьи и одной языковой славянской группы. Существуют условные подсчеты, что русский и церковнославянский языки совпадают на 80 процентов – это очень большой процент их совпадения. Поэтому можно утверждать, что церковнославянский язык через посредство старославянского языка – язык особенный. Он структурно максимально близок русскому языку, хотя разница в 20 процентов между ними существует и становится серьезной для его понимания в наше время.

Церковнославянский язык и русский язык – это языки одной языковой семьи и одной языковой славянской группы

– Почему великий и могучий русский язык не может выразить всего того, что выражает церковнославянский язык? 

Л. И. Маршева:

– Русский язык может выразить, безусловно, всё. Об этом свидетельствуют многочисленные переводы Священного Писания и церковной гимнографии на русский язык. Но в каждом из этих переводов, какими бы гениальными и талантливыми они ни были, тем не менее имеются определенные, по сравнению с церковнославянским языком, недостатки. Мы знаем, например, переводы книг Священного Писания Василия Андреевича Жуковского, Константина Победоносцева. Мы знаем переложения псалмов великих русских поэтов Гавриила Романовича Державина, Михаила Васильевича Ломоносова, Ивана Андреевича Крылова. Такие переводы осуществляют до сих пор. Но это во многом связано с тем, что равноапостольные Кирилл и Мефодий прекрасно понимали, что устно-разговорный язык не в состоянии стать языком богослужебным. При этом никто и никогда не должен унижать достоинств русского языка. Хотя переводов богослужебных текстов должно быть как можно больше, и они должны использоваться как пособие, чтобы мы понимали церковнославянский язык как часть русского языка.

– Перечислите преимущества церковнославянского языка, назовите его плюсы.

Л. И. Маршева:

– Самый существенный плюс церковнославянского языка заключается в том, что церковнославянский язык – это органическая часть русского языка. Это родной для нас язык, который по драматическому и трагическому стечению обстоятельств все больше и больше отдаляется от русского языка. Церковнославянский язык развивался и развивается в русле русского языка, и в церковнославянских текстах совершенно очевидна его частичная русификация. Это тема для отдельного серьезного разговора, который всегда актуален, – это разговор, связанный с Никоновской книжной справой, с реформами Патриарха Никона, которые в буквальном смысле потрясли всю Русскую Церковь. Произошло следующее. До конца XVII века богослужебно-литургический церковнославянский язык развивался в русле русского языка. А после Никоновской книжной справы, породившей раскол, в церковнославянском языке исправлений больше не производилось. Русский язык шагнул далеко вперед, он развивался и развивается, а церковнославянский язык словно застыл. Но повторю, что главное преимущество церковнославянского языка заключается в том, что он является частью русского языка. 

Главное преимущество церковнославянского языка заключается в том, что он является частью русского языка

А еще церковнославянский язык – это традиционный язык Русской Православной Церкви. Для нас очень важно сохранить традицию и не забывать, что церковнославянский язык – это часть церковного Предания, которое нужно хранить. Эти два важных аргумента говорят о необходимости сохранения и популяризации церковнославянского языка сегодня.

К. А. Цырельчук:

– Связь церковнославянского и русского языков показывает преемственность поколений, которые передают потомкам свои традиции. 

– Но традиции меняются.

К. А. Цырельчук:

– Да, меняются. Но попробуйте богослужение провести на русском языке, и у каждого будет свой вариант его. Например, у владыки Ионафана (Елецких), митрополита Тульчинского и Брацлавского, который переводит православные богослужения на русский и украинский языки, имеется семь вариантов перевода Херувимской песни – семь переводов одного и того же текста. Возникает вопрос: если владыка Ионафан, человек талантливый, известный гимнограф и литургист, не смог остановиться хотя бы на трех вариантах (про один я уже не говорю) и предложил семь вариантов Херувимской песни, то понятно, что церковнославянский язык выступает именно языком универсальным. Вы можете быть в Сретенском монастыре, в Печорах, в Челябинске, за Уралом, на Крайнем Севере, на Дальнем Востоке, даже где-нибудь в Нью-Йорке, найдете там храм Русской Православной Церкви и услышите знакомые вам церковнославянские слова, церковнославянское последование. И вы будете чувствовать себя как дома даже в неродном для вас месте. Универсальность церковнославянского языка ощущается опытно: всюду ездишь и не боишься зайти в православный храм на Божественную литургию, где бы ты ни был, потому что знаешь, что услышишь там знакомые церковнославянские слова. 

– Как преодолеть трудности понимания церковнославянского языка современным человеком? 

Л. И. Маршева:

– Нужно любить и изучать церковнославянский язык. Предлагаются и более технологичные варианты. Например, издание двуязычных книжек: с церковнославянским текстом и русским переводом – читай и сравнивай. 

Нужно любить и изучать церковнославянский язык

Безусловно, миссионерские катехизические беседы и лекции – это очень важно. Сейчас речь должна идти о доступных разноформатных комментариях текстов на церковнославянском языке. Это мне кажется самым действенным механизмом на данном этапе. И еще раз повторю: необходима любовь к церковнославянскому языку. 

Мы далеки от мысли, что современный православный верующий должен непременно знать догматику и церковнославянский язык, но нам необходимо помогать людям познавать эти самые азы, которые потом обратятся из Альфы в Омегу, когда люди познают глубину православного богословия и православного богослужения. И здесь можно рассказать о собственном опыте.

Я закончила филологический факультет Московского педагогического государственного университета, где до сих пор нет, как и в любом светском вузе, систематического основного курса церковнославянского языка. Есть курс старославянского языка, и у меня имеется своя, очень интересная и поучительная история отношения к обучению церковнославянскому языку. 

У нас в семье хранится Псалтирь 1980-х годов издания. Псалтирь издана гражданской буквицей. Моя бабушка, деревенская женщина, потеряв своего сына (мой дядя умер в 32 года), услышала, что по усопшему нужно читать Псалтирь. А в 1982 году купить Псалтирь было нельзя по понятным причинам. Тогда бабушка тайком от всех написала письмо в Московскую Патриархию, и ей прислали Псалтирь с факсимильной подписью тогдашнего Патриарха Пимена. И она, полуграмотная деревенская женщина, к концу своей жизни знала Псалтирь наизусть. Это должно нас всех вдохновлять! Уверена, что почти у каждого из вас есть подобный пример. Для русского православного христианина изучение церковнославянского языка – это важная часть воцерковления. Нам надо любить церковнославянский язык и помогать друг другу в его освоении, потому что это – гарант нашего единения, что в наше время особенно важно. 

Для русского православного христианина изучение церковнославянского языка – это важная часть воцерковления

– Можно ли сравнить изучение церковнославянского языка с неким постепенным восхождением по лестнице?

К. А. Цырельчук:

– Вся наша жизнь – это восхождение по лествице. Ты сначала изучаешь Библию, потом литургику, а потом, уже подготовленный, знакомишься с церковнославянским языком. Ведь для жизни в Церкви церковнославянский язык рано или поздно станет необходимым. Если вы в своей духовной жизни еще не дошли до изучения церковнославянского языка, то нужно задать вопрос самому себе: «На каком этапе духовной жизни я нахожусь?» Ведь на богослужениях мы постоянно встречаемся с этим языком. Если же вы задались вопросом об изучении церковнославянского, то это замечательно.

– Можно ли говорить о необходимости модернизации церковнославянского языка? В церковнославянском есть, например, двойственное число или устаревшие слова, от которых можно отказаться. О необходимости такой модернизации писали святитель Феофан Затворник, святитель Тихон, Патриарх Московский и всея Руси. Можно ли церковнославянский язык сделать более понятным, при этом сохранив его?

Л. И. Маршева:

– Понятно, что когда произносят слово «модернизация» о церковнославянском языке, то это не очень подходящее слово, не очень корректное. В вопросе упомянут святитель Феофан Затворник, который говорил о новославянском языке и хорошо осознавал, что церковнославянский язык прекрасен, насыщен, в нем сконцентрировано все православное богословие. Но, к сожалению, все эти сокровища становятся все более и более непонятными и как будто ветшают. По пути исправления отдельных слов, выражений, порядка слов и синтаксиса идти можно. По этому пути шли все книжные справщики, и церковнославянский язык с самого начала своего существования живет книжными справами. Но традиция книжных справ в церковнославянском языке прервалась в конце XVII века в связи с трагическими результатами Никоновской книжной справы. Теперь о святителе Тихоне, Патриархе Московском и всея Руси. Звучит парадоксально, но он вполне допускал на богослужении английский язык в качестве миссионерского, потому что долгое время служил в Америке. 

Традиция книжных справ в церковнославянском языке прервалась в конце XVII века в связи с трагическими результатами Никоновской книжной справы

Русификация церковнославянского языка – это объективный факт, от многих грамматических форм архаического характера церковнославянский язык уже отказался. Например, двойственное число подверглось так называемой лексикализации – оно зафиксировано только за конкретными словами. Например, «две руки», «две ноги». Его фактически больше нигде нет.

– А «Святая святым»? По-моему, «Святая» – это двойственное число?

Л. И. Маршева:

– Нет, это множественное число. «Святая» – это множественное число среднего рода. У нас, в современном русском языке, средний род единственного числа обозначает множественность. Церковнославянский язык вполне логически обозначает множественность множественным числом. 

Беседовал Сергей Комаров