2003
Диакон Серафим Алпатов прошел путь от семинариста до преподавателя Сретенской духовной академии. Ныне он старший помощник проректора по воспитательной работе, преподаватель кафедры богословия, старший преподаватель кафедры церковно-практических и общих гуманитарных дисциплин. А поступал 16-летним юношей и был в числе первокурсников, которые учились первый год в скиту Сретенского монастыря.
– Отец Серафим, Ваша жизнь очень тесно связана со Сретенской духовной академией. Вы были студентом, ныне Вы преподаватель. Помните ли Вы день, когда впервые переступили порог тогда еще семинарии? Что это были за чувства и что Вас подтолкнуло к выбору именно этого учебного заведения?
– Я поступил в семинарию в 16 лет. Сначала я присматривался, выбирал, где хотел бы учиться. Но я уже знал Сретенский монастырь, иногда заходил сюда на службы. За полгода до окончания школы стал приходить сюда чаще.
Помню, что первое впечатление от Сретенского монастыря было необычайное. Это и торжественное богослужение, и прекрасный Сретенский хор, и величественный иеродиакон Серафим (Чернышук), который выходил на солею с распущенными волосами и возглашал ектению. И, конечно же, в то время мы много слышали про архимандрита Тихона (Шевкунова), ныне митрополита Симферопольского И Крымского, хотя еще не вышла его книга «Несвятые святые».
У меня несколько знакомых на тот момент уже учились в Сретенской семинарии. Они рассказывали, что там очень хорошая атмосфера: семейная, домашняя. И мне не хотелось далеко уезжать из Москвы, например, в Сергиев Посад, в Лавру, хотелось, чтобы семинария была ближе к дому.
Поступление было в конце июля – начале августа. Во время собеседования нам сказали, что первый курс поедет в скит, а еще на епархиальном совете, который проходят все москвичи, председательствующий владыка Арсений, первый викарий Московской епархии, сообщил, что отец Тихон отправит нас в деревню коровам «хвосты крутить». Я тогда сказал, что мне это нравится. Мне вдруг захотелось пожить не в центре Москвы, а на свежем воздухе. Также мне после жизни в Москве было интересно прожить все сезоны на природе, посмотреть, как устроена жизнь в глубинке. Тогда мы еще толком не знали, куда едем. Это сейчас есть много фотографий скита, фильмы о нем, а тогда ничего этого не было. У меня была ассоциация, что скит – это деревенский бревенчатый дом, а там печка и полати, ну и коровы вокруг ходят.
Помню, что первое впечатление от Сретенского монастыря было необычайное
– То, как выглядит скит сейчас, отличается от того, как он выглядел в Ваши годы?
– В целом то, что я увидел, меня приятно удивило. Мне хотелось попробовать что-то новое и интересное в жизни. Ожидания превзошли сами себя. Деревенского дома совсем не было, зато были два красивых кирпичных корпуса (они называются кордегардии) и усадебный барский дом. Там еще не все было доделано, не были сделаны ограда и дорожки, но вся необходимая мебель уже стояла. Первые несколько дней по приезде мы обустраивались: вешали картины, прибивали коврики, готовили скит для полноценного проживания. А в барском доме у нас была трапезная. И, к слову, вкусная еда тоже очень впечатлила.
 |
– Кто курировал курс?
– Наш курс курировал иеромонах Ириней (Пиковский). Он начинал образовательный процесс в скиту, был духовником нашего курса, еженедельно нас исповедовал, проводил беседы, преподавал Новый Завет, решал возникающие проблемы. У многих после окончания семинарии связаны с ним теплые воспоминания, сохранилась духовная связь.
Еще в скиту была хорошая практика богослужения. Отец Ириней служил, мы сами пели, пономарили. Некоторые богослужения проходили вообще без прихожан, только студенты первого курса.
Также яркое впечатление многим, кто учился в скиту, оставил наш завхоз Анатолий Николаевич. У него был выдающийся образ, да и фразы, которые он употреблял, многим запомнились. Он учил правильно заправлять кровать, следил за качеством уборки, по-отечески мог и поругать, и наставить.Еще в скиту была хорошая практика богослужения
– Вы наверняка общаетесь со своими однокурсниками. Многие уже рукоположены не только в диаконы, но и в священники. Сколько вас было на курсе? Может быть, среди них есть какие-то известные фамилии в церковной Москве?
– В скит нас приехало 27 семинаристов. Потом один студент был отчислен, его вернули в Москву. С курса очень многие стали священниками. В том числе иерей Назарий Эйвазов, кандидат богословия, автор книг «Христос в двух сердцах. Учение об Иисусе Христе в Библии и Коране», «Человек в двух сердцах. Учение о человеке в Библии и Коране» и соавтор книги «Псалтирь: книга жизни». Он служит в храме святого благоверного князя Александра Невского при МГИМО.
Один сокурсник стал священником-единоверцем (единоверцы – православные старообрядцы, совершающие богослужение по старому обряду, но находящиеся в лоне Русской Православной Церкви и в каноническом подчинении Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Кирилла – прим. ред.), это священноиерей Алексий Гугливатый. Он настоятель четырех храмов Московской области.
Один сокурсник уже отошел ко Господу в ковидный год.
 |
– А есть ли у Вас ощущение, что на курсе, будучи студентом семинарии, Вы нашли не только единомышленников, с которыми идете вместе ко Христу, но и настоящих друзей? Получились ли единство и братство в те годы?
– Да, безусловно. Мне кажется, что этому способствовало именно пребывание в скиту. Это место находится в рязанских полях и перелесках, в отдалении от больших городов и даже поселков. Когда живешь и общаешься с людьми в тесной обстановке, без особого внешнего воздействия, то с ними больше сближаешься. Той кельей, в которой я жил в свой первый год, мы до сих пор собираемся, общаемся, делимся новыми впечатлениями. Я рад, что многие однокурсники также сохраняют общение. Конечно, сейчас появляются новые заботы, это и служение Господу, и семья. У всех по-разному сложилась жизнь и судьба. Когда мы собираемся пообщаться друг с другом, то, в первую очередь, вспоминаем именно скит. Самые глубокие впечатления были именно от жизни там на первом курсе.
– Чувствовалось ли особое попечение о вас тогдашнего ректора архимандрита Тихона?
– Да, он к нам часто приезжал и преподавал дисциплину «Святоотеческое учение о спасении». Для нас было важно и интересно, что мы могли пообщаться с ним лично и задать все интересующие нас вопросы, а не только по теме лекции. Иногда отец Тихон совершал литургии в скиту, во время которых хор нашего курса пел, мы пономарили и молились. Во время лекций по своему предмету он рассказывал о книге «Лествица» преподобного Иоанна Лествичника, творениях святителя Игнатия (Брянчанинова) и о других творениях святых отцов, об опыте их духовной жизни и переносе этого опыта на современных людей, живущих не в пустыне или монастыре, а в городах, среди своей семьи, родных и знакомых. Этот урок, преподанный нам на первом курсе, оказался важным для духовной жизни в будущем.
Было и теплое неформальное общение. Помню, отец Тихон попросил всех привезти лыжи и после зимних каникул спросил, кто привез. Таких оказалось только двое: сокурсник и я. Тогда отец ректор сказал, что те, кто с лыжами – пойдут с ним кататься, а остальные останутся учиться. И мы втроем пошли кататься на лыжах по заснеженным полям, а потом пили чай в маленьком домике на окраине скита. Это тоже был очень запоминающийся момент.Той кельей, в которой я жил в свой первый год, мы до сих пор собираемся, общаемся, делимся новыми впечатлениями. Я рад, что многие однокурсники также сохраняют общение
– Владыка был человеком открытым. Вы все могли подойти к нему и решить какие-то вопросы? Или все-таки была дистанция?
– В скиту, да и в Москве, он был открыт для каждого студента. Всегда можно было подойти с вопросами, которые нас волновали. За это большая благодарность владыке от всех нас.
– Следующей ступенью Вашего пребывания в стенах обители стало преподавание. Вы по-другому взглянули и на само учебное заведение, и на ребят, которые поступают на первый курс?
– Я не сразу стал преподавателем. После окончания магистратуры я сначала стал дежурным помощником проректора по воспитательной работе. Через несколько лет я стал старшим помощником проректора по воспитательной работе. Эти должности предполагают контроль за распорядком дня студентов, посещением лекций, богослужений, распределение послушаний. Естественно, иногда приходится вразумлять студентов, организовывать мероприятия воспитательного характера.
 |
– Должность, надо признать, «расстрельная», ведь студентам не очень нравится, когда их контролируют.
– Все зависит от подхода к студенту, но в любом случае это непростая работа. Работать дежурным помощником я начал сначала не в семинарии в Москве, а у первокурсников в скиту. Я вернулся туда через шесть лет и столкнулся уже с другой стороной обучения. Первый мой преподавательский опыт также был в скиту.
– Насколько другими глазами Вы посмотрели на студентов? Вы поняли, какими были сами?
– Да. Когда я видел этих молодых людей, приезжающих в скит, то вспоминал свой опыт пребывания там. Однако у нас, мне кажется, обстановка была намного живее и интереснее, потому что при нас все только обустраивалось, мы были первопроходцами.
Когда поступали новые студенты, то они приезжали уже на все готовое, в этом случае восприятие другое. Мы, например, старались больше гулять, прочувствовать все преимущества пребывания за городом. Уже сменилось студенческое поколение, и молодые люди стали более инертными.
– Со студентами вы были строгим или лояльным, так как еще недалеко ушли по возрасту от первокурсников?
– Первые годы работы дежурные помощники обычно более строгие, потому что ты что-то замечаешь по опыту своей студенческой жизни и хочешь это исправить. Можно пресечь многое, что в свое время неправильно делал сам. Постепенно, проводя в скиту по две недели с семинаристами, начинаешь с ними более тесно общаться и относиться ко многим вещам по-другому. Остается строгость, но уже умеренная, постепенно накапливается опыт.
 |
– Расскажите про свои первые преподавательские шаги.
– В 2018 году иеромонах Силуан (Никитин) (тогда – исполняющий обязанности ректора нашей семинарии, ныне – епископ Петергофский, ректор Санкт-Петербургской духовной академии) поручил вести историю Древней Церкви заместителю ректора по представительской работе Константину Муратовичу Джусоеву. А мне он доверил заниматься частью, связанной с богослужением в Древней Церкви. Мой брат Владислав Викторович Алпатов закончил Православный Свято-Тихоновский богословский институт (ПСТБИ) и написал работу у известного специалиста и исследователя православного богослужения священника Михаила Желтова, поэтому он с детства рассказывал мне о богослужении. Рассказывал, как служили раньше, делился интересными историческими моментами, связанными с богослужением. Это подогревало во мне интерес к службам и к предмету «Литургика», который изучает богослужение. На первом курсе я был уставщиком хора, контролировал, чтобы богослужение шло правильно. В дальнейшем я тоже писал работу у отца Михаила Желтова, который преподавал у нас в семинарии на 3 и 4 курсах. В течение обучения я старался углубляться в этот предмет больше, чем в другие, поэтому такое направление и получилось. Потом я преподавал богослужебное чтение у студентов. И буквально с прошлого года начал полноценно вести предмет «Литургика» на первом курсе.
– У Сретенской академии достаточно небольшая история, по сравнению с Московской духовной академией. Но, наверняка, есть уже сложившиеся традиции и особенности. Что бы Вы сказали человеку, только поступающему в Сретенку? Чем она принципиально отличается от других духовных учебных заведений? В чем ее плюсы?
– Так как Академия небольшая, в ней учится не так много людей, как, например, в Лавре, поэтому у нас сложилась теплая семейная атмосфера. Мы стараемся не формализировать некоторые процессы, особенно связанные с воспитанием. В этом плане у нас развита система духовников курсов. Скит, безусловно, это тоже наше отличие. По задумке нашего первого ректора владыки Тихона предполагалось, чтобы новопоступивший студент немного оторвался от привычной жизни и сконцентрировался на внутреннем, духовном. Со студентами находится духовник из братии Сретенского монастыря, который работает с ними. Каждый семинарист может в любое время прийти к нему на исповедь или просто побеседовать. Духовник вместе со студентами проходит богослужебный круг, совершает вечерние и утренние молитвы, трапезничает. Общение с ним способствует тому, чтобы семинарист задумался о своей духовной жизни, над тем, для чего он здесь находится и почему решил идти по духовной стезе. В дальнейшем сопровождение духовника на протяжении всего обучения – это тоже очень важный аспект.
У нас обязательная еженедельная исповедь, чтобы студенты приходили к своему духовнику, чтобы их духовная жизнь находилась под наблюдением. Он может со стороны наблюдать возрастание каждого семинариста. Духовники организовывают совместные поездки курса в паломничество или на экскурсии, это тоже важный объединяющий момент.Еще очень хорошая традиция – это общие академические ночные литургии, которые совершаются в Сретенском монастыре
Еще очень хорошая традиция – это общие академические ночные литургии, которые совершаются в Сретенском монастыре. Обычно их возглавляет ректор Академии, по приглашению приезжают выпускники прошлых лет. Это свидетельство преемственности поколений, когда вместе молятся и служат и выпускники, начиная с первых выпусков семинарии, и нынешние студенты. Молодые семинаристы видят тех, кто уже стал священником и может поделиться с ними опытом.
И, конечно же, важнейшую роль играет расположение Академии в Сретенском монастыре, который является одним из центров духовной жизни столицы. Тут студенты могут участвовать в деятельности и духовно-просветительского центра, и воскресной школы, и монастырского издательства, и других монастырских подразделений. И все эти возможности, предоставляемые обителью, позволяют взглянуть на жизнь столицы с духовной точки зрения. И когда выпускник в дальнейшем пойдет на свой приход, он уже будет знать некий идеал богослужения, организации приходской жизни, работы с прихожанами, к которому будет стремиться в своем городе или селе.
 |
– Для Вас как для преподавателя духовная академия – это, в первую очередь, учебное заведение, которое готовит священнослужителей. Воспринимается ли недоработкой или даже трагедией случай, если человек вдруг не принимает сан? Или это свободный выбор человека, который получил образование и дальше для себя его использует? Как Вы относитесь к этому?
– Владыка Тихон в свое время говорил о том, что если мы пришли в семинарию, то уже призваны к пастырскому пути. Но сейчас молодые люди часто поступают сюда после школы и еще не знают точно, чего они хотят в этой жизни. Иногда в процессе обучения выясняется, что это не совсем то, чего они хотели бы. У некоторых происходит переосмысление во время обучения в Академии.
Один мой сокурсник изначально пришел для того, чтобы просто лучше изучить православие, у него была именно такая цель. Но в процессе обучения он пришел к выводу, что хочет стать священником. В настоящее время он диакон, служит в Москве.
Есть студенты, которые выпускаются из семинарии не в сане, а позже приходят к его принятию. Бывает, что человек выпускается в 21–22 года, хочет еще повзрослеть, набраться опыта. Я надеюсь, что многие из этих выпускников в дальнейшем придут к тому, чтобы быть рукоположенными.
В случае, если человек не рукополагается и говорит, что не будет связывать свою жизнь со служением, то это, конечно, печально, потому что мы многое вкладывали в то, чтобы он стал пастырем. Также есть те, кто сан не принимает, но так или иначе связан с Церковью: или служит иподиаконом, или работает в епархиальных и патриархийных структурах, или просто трудится на приходе алтарником.
– Какую основную задачу Вы ставите для себя как для преподавателя, входя в аудиторию? Что для Вас самое главное?
– В первую очередь необходимо вызвать интерес, зажечь глаза, чтобы появилось желание изучать предмет. Так как я преподаю дисциплину, связанную с богослужением, то мне кажется, что моя главная задача –пробудить любовь к богослужению как к важнейшей составляющей жизни священника.
Диакон Серафим Алпатов
Беседовала Наталья Рязанцева