Московская Сретенская  Духовная Академия

14.03.2023 907

Предлагаем к прочтению статью преподавателя Академии Надежды Касимовны Малинаускене, опубликованную в третьем номере журнала «Сретенское слово».

Предлагаемая рецензия посвящена новой книге профессора А. М. Камчатнова, заведующего кафедрой общего языкознания Московского педагогического государственного университета, представленной как учебное пособие, адресованное студентам, магистрантам и аспирантам филологических факультетов университетов и педагогических вузов. В рецензии отмечена убедительность обоснованного автором научно-педагогического и общекультурного значения исторического словообразования как науки, а также необходимости создания историко-словообразовательного словаря русского языка.

Недавно была опубликована в электронном виде новая книга доктора филологических наук профессора Александра Михайловича Камчатнова. Научный мир знает его как лингвиста, специалиста по древнерусской словесности, автора таких значительных исследований, как «Лингвисти- ческая герменевтика (на материале древнерусских рукописных источни- ков)» (1995), «Русский древослов Александра Шишкова: Лингвистическое наследие А. С. Шишкова в научном и культурном контексте эпохи» (2018), а также учебных пособий и как переводчика «Палеи толковой» (2002). На основе этих трудов по инициативе А. М. Камчатнова появился сайт www.drevoslov.ru, представляющий собой оригинальный и постоянно пополняемый историкословообразовательный словарь русского языка.

Автор рецензии прекрасно осознает, что профессионально исчерпывающую оценку новой книге А. М. Камчатнова может дать только специалист по русскому языку с мощной теоретической базой. Тем не менее, будучи специалистом по классическим языкам, я могу ознакомить читателей

«Сретенского слова» с теми аспектами проблематики данного пособия, которые существенны для преподавателей всех лингвистических дисци- плин и даже вообще для носителей русского языка.

Прежде всего мое внимание привлекла процитированная Камчатновым идея Вильгельма фон Гумбольдта: «Язык не может возникнуть иначе как сразу-и-вдруг, или, точнее говоря, языку в каждый момент его бытия должно быть свойственно все, благодаря чему он становится единым целым» [цит. по: Камчатнов 2022: 25]. Развитие этой мысли автором книги, а именно, что «язык существует в потенции весь и сразу, то есть панхронично, но действительностью он становится мало-помалу, в диахронии» [Там же], мне очень напоминает некоторые близкие мне положения моего учителя, выдающегося философа и филолога-классика А. Ф. Лосева. В частности, обоснование в его трудах того, что в поэмах Гомера можно увидеть как рудименты старого стиля, так и зародыши будущего стилистического разнообразия [Лосев 2005: 49].

По мысли самого А. М. Камчатнова, высказанной в личной переписке, его словообразовательная концепция основывается «на русской православно-энергетической философии языка, согласно которой слово, как и язык в целом, есть антропокосмическая сущность. Это значит, что, с од- ной стороны, слово есть смысловое явление “вещи”, выброс ее смыcловой энергии; с другой стороны, слово есть акт понимания, истолкования этого смысла». Первые идеи этой философии были высказаны еще А. С. Шишковым; очень большое значение для развития этой философии имело и имеет созданное А. А. Потебней учение о внутренней форме слова; богословское и философское обоснование эти идеи получили в трудах о. Павла Флоренского, о. Сергия Булгакова и А. Ф. Лосева.

С позиций этой философии словообразовательный акт рассматривается А. М. Камчатновым как акт понимания смысла той или иной «вещи». Автор в своей книге показывает, что русский язык отличается (даже в кругу родственных славянских языков) от других индоевропейских языков необыкновенно разнообразным набором средств познания действительности с помощью словообразовательных элементов и деривационных моделей. Поражает авторский анализ тонкостей в различиях видовых и лексических значений при обсуждении способов глагольного действия, тщательный критический обзор взглядов на эту проблему в истории русского языкознания, в том числе в трудах К. С. Аксакова, А. А. Потебни, Ф. Ф. Фортунатова, А. А. Шахматова, А. М. Пешковского, В. В. Виноградова, А. В. Исаченко, Ю. С. Маслова, Анны А. Зализняк и А. Д. Шмелева.

Не менее значимы замечания А. М. Камчатнова по поводу различения понятий «способа действия» и «характера действия». Автор не просто излагает теории предшественников, но умело вычленяет рациональное зерно, показывает постепенный прогресс в формировании современной теории, вступает в полемику со специалистами относительно спорных мо- ментов, показывает невозможность однозначного решения в отдельных случаях. (Единственное пожелание в отношении этого большого парагра- фа — 23 главы 6: хотелось бы увидеть более дробное отражение его частей в Оглавлении.) В дальнейшем А. М. Камчатнов использует проанализиро- ванные им наработки ученых в соответствии со своим осмыслением язы- кового материала.

Еще одна особенность подхода к языку А. М. Камчатнова близка мне как лингвисту, приученному всегда учитывать историко-философский и культурологический контекст. Так, А. Ф. Лосев в своих трудах выявлял логику мышления древнего человека в ее развитии, его представления о мире и самом себе, что очень важно для истории и теории культуры. В книге же А. М. Камчатнова дана аргументация того, что и словообразовательная деятельность всегда протекает в определенных культурно-исторических обстоятельствах, в хозяйственном, научном, богословском, литературном, философском контексте.

Также мне очень близка тема критики лжеэтимологий от дилетантов. Совершенно справедлива такая мысль, высказанная в книге: «Если под педагогикой понимать не только школьное образование, но и просвещение населения, то приходится сказать, что наука в долгу перед обществом. Если ученые лингвисты не могут дать человеку научный ответ на вопрос, как образовано то или иное слово, то тут же явятся лжеученые (так называемые лингвофрики), которые с легкостью необыкновенной расскажут о происхождении всего на свете, в том числе и слов родного языка» [Камчатнов 2022: 20]. Добавлю только, что лжеученые являются и тогда, когда в науке есть ответ на вопрос о происхождении того или иного слова или о каком-либо ином языковом факте. Их этот ответ попросту не интересует.

О том свидетельствует и блестяще аргументированный ответ автора на высказывание, что «ни в одном языке мира нет слова “разумный”»: «Сло´ва разумный в других языках, конечно, нет по той простой причине, что это слово русского языка, но понятия, выражаемые по-русски словами ум — разум, конечно, находят свое выражение и в других языках; например, древнегреческое nus — это “ум”, а logos — это “разум”; латинское mens — это “ум”, а ratio — это “разум”; во французском языке esprit — это “ум”, а raison — это “разум”» [Там же: 21].

Во время своей работы в Сретенской духовной семинарии на занятиях по древнегреческому языку я обсуждала подобные вопросы со студентами, давала заинтересовавшимся этой проблемой распечатку текста лекции академика Андрея Анатольевича Зализняка (1935–2017) на фестивале на- уки в МГУ 11 октября 2008 г. В этой лекции, теперь уже опубликованной, лауреат Государственной премии России (2007) «за выдающийся вклад в развитие лингвистики» А. А. Зализняк сказал: «Особенно печальным показателем нашего образования является то, что и в числе авторов любительских сочинений о языке, и в числе их читателей и поклонников мы встречаем вполне образованных людей, и даже носителей высоких науч- ных степеней (разумеется, других наук). <...> К несчастью, в школе не проходят никаких азов исторической лингвистики, и о них почти ничего не известно людям других профессий» [Зализняк 2009: № 1–2].

Важным не только для русистов, но и для специалистов по теории языкознания является вывод Камчатнова о том, что «в современном русском языке в пределах одного словообразовательного древа существуют два исто- рически сложившихся вида словообразовательных отношений: 1) первичные синтагматические и деривационные отношения, детерминированные словопроизводством, и 2) вторичные ассоциативные (назовем их пока так) чисто смысловые отношения, не детерминированные словопроизвод- ством» [Камчатнов 2022: 224–225]. Наличие в русском языке ассоциативных словообразовательных отношений, тесная связь словообразования с историей слова убедительно и увлекательно показаны автором в главе седьмой на конкретных примерах, в частности в связи с появлением таких слов, как «смертельный» [Там же: 236] и «гибель» [Там же: 240–241].

Поэтому совершенно справедливо звучит заключение автора к этой гла- ве: «Если первичные синтагматические, деривационные и парадигматические отношения хорошо известны, хотя в историческом аспекте описаны еще довольно плохо, то вторичные ассоциативные отношения в пределах словообразовательного древа в таком виде еще не выделялись в лингвисти- ческой литературе по русистике, однако они должны, на мой взгляд, войти в инструментарий описания исторических процессов в словообразовании, так как позволяют непротиворечиво, без обращения к таким сомнительным понятиям, как усечение основы или нулевой аффикс, описывать исто- рический процесс формирования словообразовательных отношений вну- три словообразовательных древ» [Там же: 241–242].

В конце книги помещено Приложение «Способы глагольного действия», которое имеет самостоятельную ценность. Автор классифицирует указанные способы в русском языке, опираясь на работы предшественников и на собственный опыт. Поражает разнообразие таких способов, которое тоже желательно отразить в Оглавлении, как и название частей большого 23-го параграфа главы 6, о чем речь была выше. И если я до сих пор в от- ношении глаголов встречала такие общепринятые термины, как «итеративный» или «инхоативный», то некоторые термины («семельфактивный», «финитивный», «терминативный», «дистрибутивный») для меня оказались новыми, хотя и понятными из латыни. А по поводу таких подразделений, как «конкретно-длительный», «собирательно-длительный», «отвлеченно- длительный», «интенсивно-длительный» или «взаимно-многократный», «иронически-достигательный», возникает даже вопрос о том, существуют ли подобные разновидности в других языках.

Безусловно, рецензируемая книга заслуживает переиздания, и не толь- ко в электронном виде. Из моих пожеланий на будущее, существенных для нового издания, нужно упомянуть необходимость внимательной корректуры в передаче диакритических знаков греческого шрифта, а также желательность использования общепринятого в настоящее время способа транслитерации греческих слов латиницей.

И еще несколько желательных уточнений. На с. 59, может быть, стоит отметить, что в латыни наряду с формой dele-t-um (супин I с целевым значением) сохранился еще и супин II, по происхождению также отглагольное имя существительное с основой на *u, застывшее в abl. (dat.) ед. ч. Оно употребляется при качественных прилагательных в значении ограничения в каком-либо отношении (= abl. limitationis). На с. 254 древнегреческое существительное ὁ ἡγεμών, όνος ‘вожатый’, ‘вождь’, ‘предводитель’ названо причастием. Приведенное на с. 255 существительное λυμεών ‘губитель’ все авторитетные этимологические словари греческого языка возводят к существительному λῦμα/λύμη ‘пагуба’, ‘порча’, ‘гибель’, как и отыменной глагол λυμαίνομαι ‘портиться’, ‘портить’.

Главное же мое пожелание заключается в том, чтобы у этой оригинальной и ценной книги было побольше заинтересованных читателей!

Надежда Касимовна Малинаускене

Научный журнал СДА "Сретенское Слово"

Литература

References