5131
28 августа сего года, на праздник Успения Пресвятой Богородицы, отошел ко Господу профессор Дмитрий Евгеньевич Афиногенов, которому в этот день исполнилось 56 лет. На магистерской программе Сретенской духовной академии «История древней Церкви» Дмитрий Евгеньевич вел один из самых сложных предметов — введение в специальность, и очень трудно себе представить, кем его можно будет заменить. Он был не просто выдающимся византинистом и педагогом — он был византийцем до мозга костей. Своим ученикам Дмитрий Евгеньевич постоянно повторял, что εὐσέβεια, «благочестие», — это не благоговение, как его сейчас часто понимают, а Православие, то есть истинное исповедание христианской веры. Поэтому он был очень чувствителен к любым отклонениям от православного учения, пусть даже очень древним, таким как оригенизм или христианский неоплатонизм. Не занимая никаких церковных постов, Дмитрий Евгеньевич постоянно участвовал в обсуждении церковных вопросов, всегда настаивая на верности византийской, святоотеческой традиции.
Всей России Д.Е. Афиногенов был известен как тончайший знаток греческого языка, особенно византийского периода. Он занимался и изучением языка византийских авторов, и лингвистическими вопросами среднегреческого, и восстановлением утраченных греческих текстов по славянским переводам (например, договоров Руси с Византией и «Хроники» Георгия Амартола), и переводами русской поэзии на древнегреческий, и сочинением на нем собственных эпиграмм, и переводами на славянский памятников византийской гимнографии. Дмитрий Евгеньевич во многом открыл те сокровища переводной славянской письменности, которые позволили воссоздать утраченные византийские тексты. Ошибки же в понимании и переводе греческих текстов возмущали его до глубины души, что отразилось в его критических рецензиях. Выпускник кафедры классической филологии МГУ, Д.Е. Афиногенов защитил кандидатскую диссертацию по истории и докторскую по филологии: он был не только выдающимся филологом, но и замечательным историком, сделавшим очень многое для реконструкции истории иконоборчества. Неслучайно почти весь свой научный путь он прошел в Институте всеобщей истории РАН, где внес важный вклад в издание журнала «Вестник древней истории».
Д.Е. Афиногенов был и выдающимся педагогом. Его домашние семинары 1990-х гг. были настоящей школой византинистики для молодых студентов. Он стоял у истоков новой кафедры византийской и новогреческой филологии в МГУ, был членом диссертационного совета, причем очень строгим, требовательным и внимательным. Он жил византинистикой, и неслучайно его верной спутницей жизни была тоже специалист по Византии, замечательный ученый Ольга Николаевна Афиногенова, вместе с которой мы скорбим о его кончине в расцвете лет. Последний год Дмитрий Евгеньевич трудился на новооткрытой магистерской программе «История древней Церкви» в Сретенской духовной семинарии, активно участвуя также в заседаниях кафедры истории Церкви и создании аспирантуры. С его уходом мы все понесли невозвратную потерю, лишившись коллеги, наставника и друга.
Доцент А.Ю. Виноградов
Впервые я увидел его на конференции античников в Москве в мае 1991 г. Несмотря на то, что в ней участвовали такие маститые исследователи, как Георгий Степанович Кнабе, Исай Михайлович Нахов и другие, благодаря ярким выступлениям запомнились совсем молодые ученые — Алексей Владимирович Муравьёв и Дмитрий Евгеньевич Афиногенов, который только что защитил в Институте востоковедения кандидатскую диссертацию «Социально-политические концепции в раннесирийской литературе». Поначалу это казалось несколько странным, ведь Дмитрий Евгеньевич был выпускником классического отделения филологического факультета МГУ, где обучался в 1982–1987 гг., однако, вспомнив биографии Елены Никитичны Мещерской и Александра Леоновича Хосроева, которые также получили классическое образование, прежде чем стали исследователями Христианского Востока, я перестал удивляться.
Следующая встреча произошла на конференции Свято-Тихоновского богословского института «Традиции и наследие Христианского Востока», которая во многом явилась судьбоносной для развития восточно-христианских исследований в России, особенно в смутные девяностые. На нее были приглашены такие маститые ученые, как Себастьян Брок, Рену, Уго Занетти и другие, однако и на их фоне доклад Дмитрия Евгеньевича выглядел достаточно ярко. Его сообщение «Тактика православного сопротивления в 815 году» характеризовалось трезвостью, взвешенностью, пониманием сложности церковно-государственных отношений. Знакомство переросло в постоянное общение, особенно после того как в 1996 г. Дмитрий Евгеньевич стал работать на только что образованной кафедре византийской и греческой филологии, явившись одним из ее отцов-основателей. Запомнилась яркая защита докторской диссертации Дмитрия Евгеньевича «Константинопольский патриархат и императорская власть в византийской литературе второго периода иконоборчества», прошедшая в 1998 г. Хотя эта диссертация шла по специальности «классическая филология», тем не менее ее междисциплинарный характер был очевиден: она бы сделала честь любому историку. Родившаяся из этой диссертации книга «Константинопольский патриархат и иконоборческий кризис в Византии (784–847)» без преувеличения является фундаментальным исследованием второго иконоборчества, новым взглядом на, казалось бы, известную проблему. Д.Е. Афиногенов мастерски использовал в ней агиографический материал — жития преподобных Никиты Мидикийского, Иоанникия Великого и других.
В 1999 г. Дмитрий Евгеньевич согласился стать научным руководителем моей диссертации «Однопеснец и двупеснец как эмбриональные формы канона». Не будучи литургистом, он давал точные, глубоко профессиональные советы по теме. Запомнилась его глубокая принципиальность: он был пуристом во всём, начиная с ударений в греческом тексте и кончая проверкой тех или иных фактов. В то же время он был достаточно широким человеком: когда коллеги пытались торпедировать ту или иную защиту под политическим предлогом, он обыкновенно отвечал: «А какое отношение это имеет к науке?».
Когда создавалась Православная энциклопедия, Д.Е. Афиногенов с самого начала принял в этом активное участие. Его статьи характеризуются не только широчайшей эрудицией и новейшей литературой: для них характерна концептуальность. Каждая из них вполне могла бы украсить любой реферируемый журнал.
В двухтысячные годы Дмитрий Евгеньевич делает серьезное научное открытие: ряд славянских житий деятелей второго иконоборческого периода восходят к не дошедшим до нас греческим оригиналам эпохи второго иконоборчества. Применяя метод обратного перевода, Дмитрий Евгеньевич добился яркого и интересного результата. В двухтысячные — начале десятых годов он занимался еще одним интересным проектом — переводом канонов из Аnalecta Hymnica Graeca. Сфера его интересов была удивительно широка — среди изучаемых им авторов были и преподобный Максим Исповедник, и патриарх Фотий, и другие. Его переводы глубоко научны и в то же время обладают значительным литературным талантом. Дмитрия Евгеньевича любили студенты, несмотря на то, что он был весьма требователен, начиная от времени явки и кончая представлением работы. Общение с ним давало не только ценные сведения, оно стимулировало мысль, давало возможность посмотреть на предмет с другой стороны.
Мы потеряли ученого мирового уровня, преданного Византиии и византинизму, но прежде всего — России и русской науке. Царствие Небесное рабу Божию Димитрию. Будем верить, что Господь призрит на его труды, посвященные Церкви, и примет его в небесные обители.
Д.и.н. протодиакон Владимир Василик