3512
По мнению Н.А. Бердяева, сущность кризиса современности состоит в том, что человечество вступило в эпоху цивилизации, которая отказывается от ценности человека, в которой человеческий род подчинил себе человека, заставил служить его своему благу, своим целям, навязал ему свое общее сознание, и человек не может осмыслить этой власти обожествленного человечества над собой: «Земной дух человечества, пошедшего по пути змия, загипнотизировал человека заманчивой идеей прогресса и грядущего в конце прогресса земного рая, и так обольщен был человек, что не заметил безумия своего служения прогрессу и своего подчинения счастливцам грядущего рая. Прогресс цветет на кладбище, и вся культура совершенствующегося человечества отравлена трупным ядом. Все цветы жизни ― кладбищенские цветы».
В природном порядке в жизни человечества всё подчинено закону тления: каждый человек рождает будущее, но уже даже в акте рождения заложен момент предстоящей смерти, и человек распадается в плохой бесконечности, а вся человеческая энергия направлена вовне ― на поддержание прогресса, закрепляющего этот закон тления. Н.А. Бердяев отмечает, что в теории прогресса наука хочет поглотить и философию, и религиозную веру, чтобы стать новой религией, объединяющей в себе науку, философию и религию, ну, а ее религиозный идеал ― свободное и счастливое будущее человечества.
С целью приближения такого светлого будущего огромные человеческие массы организуются, но, как отмечает Н.А. Бердяев, техническая организация тяжела для душевной жизни человека, порождает внутренний кризис, утерю старого смысла жизни. Человеком во многом движет увлечение тем, что он создал, но сам он не может превратиться в механизм. «Человек — организатор жизни, но сам он в глубине своей не может быть предметом организации, в нем самом всегда остается элемент органический, иррациональный, таинственный. Рационализация, технизация, машинизация всей человеческой жизни и самой человеческой души не может не вызвать против себя реакции... Дух может быть организатором, он может владеть техникой для своих духовных целей, но он будет сопротивляться превращению его в орудие организаторского технического процесса».
Экономизм данной исторической эпохи нарушает истинную иерархию в человеческом обществе, создает условия для утери духовного центра. Индустриально-капиталистическая система ― порождение индивидуализма, замкнутости в природно-материалистическом существовании, роста потребностей, ослабления духовной жизни. Интересы экономические стали преобладающими и деспотическими, они всё себе подчиняют. Философ делает акцент на том факте, что именно мировая война страшно усилила власть экономизма: народы разорились; правительства заняты финансовым вопросом и безработицей; люди в основной своей массе заняты поисками заработка, а богатые потеряли чувство прочности своего положения.
По мнению Н.А. Бердяева, материя должна быть организована, ей нельзя предоставить той свободы, которая оказывается произволом, но извращение иерархии ценностей приводит к тому, что духу не дают свободы, материи, экономике же предоставляют большую свободу, отрицая при этом свободу мысли и слова, свободу духа и творчества. Материальные аппетиты и желания преобладают и бесчинствуют, слабые и зависимые при этом эксплуатируются и притесняются, что остро обнаруживается в падшем мире. В том и состоит ужас эпохи, что, организуя материю, регулируя экономику, хотят также перенести на дух методы организации и регуляции материальной, экономической жизни. Человек сводится к одноплановому существованию. Это происходит, потому что человек признаётся лишь существом социальным, при этом полностью отрицается самобытность и самостоятельность его духовного бытия. Христианство же открывает и утверждает принадлежность человека к двум планам бытия ― к духовному и природно-социальному ― и несводимость одного плана на другой.
В эпоху преобладающего экономизма люди отказываются от христианского откровения и от свободы духа, наступает кризис свободы, диктатура над духом. В миросозерцании нет глубины, оно перерождается в символы и мифы, при помощи которых демагогически управляют массами. Происходит объективизация человеческого существования: верховной ценностью провозглашается не личность рабочего, не его благо и право, а ценность государства и социального коллектива, его сила. Человек выброшен вовне, и за его внутренним существованием не признается никакой цены, и это очень мало похоже на истинное братство ― все люди превращены в объекты организации.
Кризис свободы переходит в кризис человека: «Пал гуманистический миф о человеке. И под человеком развернулась бездна. Волчья жизнь в капиталистическом обществе не могла поддерживать и питать веру в человека. Человек, сам человек ставится ни во что. Хозяйство, которое должно питать человека, было не для человека, человек был для бесчеловечного хозяйственного процесса. Война только договорила, что человек ставится ни во что, что он перестал быть не только высшей ценностью, но и вообще какой-либо ценностью. И все почти движения, которые после войны направлены против капитализма, усвоили себе то же отношение к человеку».
После войны окончательно обнаружилось вторжение мобилизованных масс на авансцену истории, тогда как раньше они не играли активной роли, хотя государство и социальные институты всегда создавались для массы, для среднего человека, Но никогда еще не была так велика роль большого числа, роль коллектива, как в ту эпоху; эти коллективы состоят из людей, потерявших свою целостность и утративших религиозную основу своей жизни, внутреннюю точку опоры, не имеющих возможности защитить себя и потому хватающихся за коллективы (коммунистические, национальные, расовые), за государство, за организацию и технизацию жизни, вплоть до принудительной организации, лишь бы не наступил окончательный хаос и распад. Отсюда склонность к диктатуре, искание вождя, который заменит падшие авторитеты, поведет за собой массы, даст избавление, разрешит все вопросы.
В коллективах угасает личное сознание и заменяется коллективным, личная совесть заменяется совестью коллектива, меняется отношение к правде и лжи: для меня лично это ложь, а с точки зрения коллективного сознания и коллективной совести ― обязанность. Так в индивидуалистическую эпоху в буржуазных обществах мышление и сознание было безлично-средним, суждения людей определялось безличной и бесчеловечной властью денег. Индивидуализм в буржуазную эпоху означал эгоизм, корысть, изоляцию, разобщенность, волчье отношение к ближнему, отсутствие сознания долга сверхличного служения, что совсем не могло означать осуществления в человеке образа и подобия Божьего.
Раньше коллективизм существовал в дифференцированных группах (национальных, сословных, профессиональных, семейных), в которых тоже имело место влияние группового мышления на личное, но оно не было таким тотально подавляющим и подчиняющим; теперь же коллективизм становится универсальным ― все должны мыслить одинаково, иметь одинаковые суждения, всякая оригинальность исчезает.
Из статьи чтеца Алексея Бородая «Отношение к христианизации: современники
В.С. Соловьева и Н.А. Бердяева и начало XXI века»