Иеродиакон Кирилл (Попов) 59750
Страсть гордости сложна. Ее видов — множество, она, порой, маскируется под самые безобидные мысли и желания, но съедает человека изнутри. Чтобы распознать гордость в себе, необходимо знать, под какими личинами она может скрываться, а для этого — обратиться к опыту тех, кто размышлял над видами и проявлениями страстей: к трудам святых отцов и подвижников благочестия.
О гордости в Священном Писании сказано немало. Однако из его текстов ясно видно, что гордость не проявляется в чем-то одном. Потому святые отцы выделяют различные виды гордости, в зависимости от того, что становится объектом классификации.
1. По степени явности признаков (прп. Иоанн Лествичник[1], прп. Паисий Святогорец):
· внешняя (видимая) — «заметна и потому легко поддаётся врачеванию»[2];
· скрытая (невидимая, внутренняя) — «она прячется глубоко, окружающие её не видят, и только опытный человек способен распознать её»[3]; ею страдают, в основном, люди духовной жизни[4].
2. По частям души, которые оказываются поражены гордостью (прп. Никодим Святогорец, свт. Нектарий Эгинский, старец Клеопа (Илие), свт. Николай Сербский):
· гордость сердца (по свт. Нектарию Эгинскому);
· гордость воли (прп. Никодим Святогорец, старец Клеопа (Илие));
· гордость ума (гордыня ума[5]) — «сатанинская гордыня, которая отрицает Бога и хулит Духа Святого, и через это [делает человека] едва исцелимым»[6], «гораздо бедственнее, чем гордость воли. Ум, когда самонадеянно утвердится в мысли, что его собственные суждения лучше всех других, кем, наконец, может быть уврачеван?»[7]. «Гордость ума низвергла сатану во ад; гордость ума отлучила Адама и Еву от Бога; гордость ума подвигла фарисеев и книжников на убийство Господа. Гордость ума и до сего дня является главным червем греха»[8].
3. По основанию гордости (прп. авва Дорофей, прп. Нил Сорский):
· мирская — «та, когда кто гордится пред братом своим, что он богаче или красивее его, или что носит лучшую, нежели тот, одежду, или что он благороднее его; <…>; тщеславятся какими-либо природными дарованиями: иной, например, тщеславится тем, что у него хорош голос и что он хорошо поёт, или что он скромен, усердно работает и добросовестен в служении»[9];
· монашеская (иноческая) — «та, когда кто тщеславится, что он упражняется во бдении, в посте, что он благоговеен, хорошо живёт и тщателен. Случается также, что иной и смиряется для славы»[10].
В зависимости от оснований, на которых укореняется гордость, святитель Феофан Затворник различает: тщеславие — «останавливается на предметах ничтожных, например, на силе тела, красоте, одежде, родстве и другом чем»[11]; властолюбие — «обращается к степеням славы»[12]; честолюбие — «обращается к степеням чести»[13]; славолюбие — услаждается «молвою, говором и вниманием людей»[14].
4. По стадиям гордости и по тому, против кого направлена гордость (прп. Иоанн Лествичник): начало гордости — «корень тщеславия»[15]; средина — «уничижение ближнего, бесстыдное проповедание своих трудов, самохвальство в сердце, ненависть обличения»[16]; конец — «отвержение Божией помощи, упование на свое тщание, бесовский нрав»[17].
Эта классификация лежит в основе той, которую выделяет современный старец Клеопа (Илие)[18]. Особенность его деления заключается в том, что он выделяет: первая ступень — «гордости стоит тот человек, который, обладая какими-нибудь из этих благ, не признает, что он получил их от Бога, а считает, что имеет их сам по себе, естественным образом»; вторая ступень — «человек признаёт, что эти блага даны ему от Бога, но не даром, а потому, что они полагаются ему как якобы достойному того»; третья ступень — «когда кто-либо думает, что он имеет какие-нибудь дарования, которых у него, однако, нет»; четвертая ступень — «кто-либо порочит других и хочет быть почитаемым всеми, как более достойный, нежели они»; пятая ступень — «человек доходит до того, что порочит священные законы и не подчиняется им так, как предписали святые отцы»[19].
Епископ Варнава (Беляев) делит гордость на роды в зависимости от того, кого гордость искушает (прп. Иоанн Кассиан[20], прп. Паисий Святогорец): плотская — искушает «новоначальных и плотских»[21]; духовная — искушает «мужей духовных и высоких»[22], «тех, которые, победив предыдущие пороки, находятся уже почти на верху добродетелей»[23]. Этот род гордости «гибельнее первого бывает»[24].
При этом относительно духовной гордости епископ Варнава отмечает, что и в ней можно отметить две степени. Первая степень духовной гордости — «грубее второй, потому что добродетели у нее главным образом внешние: пост, общая молитва в церкви, общее послушание»[25]. «Кто спасается на людях, тому бес всячески внушает, чтобы он совершал подвиг подчеркнуто напоказ, даже “с блеском”»[26]. Вторая степень духовной гордости — может проявляться «у затворников и живущих в одиночку»[27]. Эта степень «конечно, тоньше»: «Безмолвнику бесы стараются испортить дело тем, что сами тонко нахваливают его и стараются уверить, что высота добродетели дает ему возможность легко побеждать их (демонов)»[28].
На основании полученных данных можно сделать вывод о том, что страсть гордости многоаспектна, многоструктурна и сложна. В понимании святых отцов и подвижников благочестия страсть гордости классифицируется, во-первых, по степени явности признаков; во-вторых, по частям души, которые оказываются поражены гордостью; в-третьих, по основанию гордости; и в четвертых, по стадиям гордости.На основании полученных данных можно сделать вывод о том, что страсть гордости многоаспектна, многоструктурна и сложна.
Однако следует заметить, что по классификации страстей, выделяемой святыми отцами, страсти располагаются по степени их возрастающей губительной опасности, и тщеславию отводят седьмое место, а гордости — восьмое.Однако следует заметить, что по классификации страстей, выделяемой святыми отцами, страсти располагаются по степени их возрастающей губительной опасности.
Но устоявшаяся модель исчисления страстей в Церкви не является строго догматизированной. У святых отцов встречается плюрализм мнений на этот счет. Кто-то выделял страсти гордости и тщеславия, кто-то их наоборот объединял. Для того чтобы определить, насколько четко может быть проведено различие между страстями гордости и тщеславия и можно ли объединить эти две страсти в одну, следует, прежде всего, обратиться к классификациям страстей — семеричной и восьмеричной (то есть состоящей из семи или восьми частей).
Само указание на возможность различного исчисления страстей можно найти у преподобного Иоанна Лествичника, который соотносит страсти «тщеславие» и «гордость», указывая на их отличие не в сущности, а в степени выраженности, степени овладения ими человеком: «Некоторые имеют обыкновение писать о тщеславии во особенной главе и отделять оное от гордости; посему и говорят они, что начальных и главных греховных помыслов восемь. Но Григорий Богослов и другие насчитывают их семь. С ними и я более согласен; ибо кто, победив тщеславие, может быть обладаем гордостию? Между сими страстями такое же различие, какое между отроком и мужем, между пшеницею и хлебом; ибо тщеславие есть начало, а гордость конец»[29].«Между сими страстями такое же различие, какое между отроком и мужем, между пшеницею и хлебом; ибо тщеславие есть начало, а гордость конец».
Известный афонский старец преподобный Паисий Святогорец также считал, что гордость и тщеславие — это одна страсть. Так он пишет: «Гордость, эгоизм, тщеславие — это одна и та же страсть, только в разных ее оттенках и проявлениях»[30].
А некоторые святые отцы, несмотря на устоявшуюся классификацию страстей, получившей достаточное распространение в Церкви, использовали свою собственную систему страстей. Так, например, преподобный Исаак Сирин выделял такие страсти[31], как: славолюбие, сребролюбие, нерадение, печаль, гордыня и при этом не выделял тщеславие как отдельную страсть.
Преподобный Максим Исповедник предлагал свое видение иерархии грехов. Он указывал: «Берегись матери зол, самолюбия, которое есть неразумная любовь к телу. Ибо от него с кажущеюся благословностью рождаются три первые и родовые страстные и неистовые помыслы, а именно: чревоугодие, сребролюбие и тщеславие, заимствуя поводы от необходимой потребности телесной; а от этих рождается все племя страстей»[32]. Преподобный Максим видит в «себялюбии матерь всех зол (µητρὸς τῶν κακῶν) и находит в этой греховной наклонности причину (αἰτία) всех страстей. Самолюбие паразитирует на желательной части души, которая выходит из-под контроля ума и проявляет себя в беспорядочных стремлениях ко всему, что только приносит наслаждения. Разум, находясь под властью чувств, уже не возводит душу к Богу, а измышляет различные способы к поддержанию чувственного наслаждения — настоящей цели самолюбия»[33].
Преподобный Марк Подвижник видит основание всех страстей в трех главных страстях — сребролюбии, тщеславии и сластолюбии, именуя их матерями всех пороков. При этом преподобный Марк в своих сочинениях выделяет гордость как самую опасную страсть[34]. Преподобный Петр Дамаскин выделяет 299 страстей, насчитанных им в Священном Писании, и в качестве отдельных страстей он выделяет — тщеславие и гордость[35]. При этом важно заметить преподобный Петр ставит тщеславие перед гордостью.
Рассуждению о соотношении гордости, тщеславия и славолюбия и попыткам определить сущность каждого из них посвящены некоторые труды преподобного Исидора Пелусиота. Так, он отмечает: «Божественно — делающему что-либо доброе не искать славы человеческой. Но если кто, делая, ищет ее, то и таковой славолюбив, а не тщеславен. Ибо не имеющий добрых дел, но ищущий неподобающей славы тщеславен, гордясь тем, чего не делает, и надмеваясь собою в чужом лице. Не славу одну надлежит называть тщетною (если согласиться на это, то и славолюбивого справедливо будет назвать тщеславным); но если взять слово в собственном его значении, кто не имеет добрых дел, желает же славы, того справедливо назвать тщеславным»[36]. Также он указывает: «Тщеславным же назвать должно того, кто готов хвалиться и тем, чего не делает; славолюбивым — того, кто величается тем, что делает; горделивым — того, кто, хотя делает, но хвалится сим, а других поносит»[37]. В то же время, как можно заключить по ряду мыслей, высказанных учителем преподобного — святителем Иоанном Златоустом, он последовательно не различает страсти гордости и тщеславия. Так, если в одном месте он называет «корнем и источником всякого беззакония» именно гордость, то в другом случае говорит о том, что «Причина всех зол — тщеславие...»[38]
В творениях русских святых и подвижников благочестия можно видеть как объединение страстей гордости и тщеславия, так и различение особенностей каждой из них. Так, святитель Петр Могила в своем произведении «Православное исповедание Соборной Кафолической и Апостольской Церкви Восточной» выделяет только грех гордости и дает ему определение[39].В творениях русских святых и подвижников благочестия можно видеть как объединение страстей гордости и тщеславия, так и различение особенностей каждой из них.
В ряде сочинений святитель Тихон Задонский перечисляет страсти гордости и тщеславия, разделяя их: «Зло, кроющееся в сердце человеческом, есть высокоумие, гордость, тщеславие, самолюбие, славолюбие, самоволие, зависть <…>»[40], а также: «Убежал ты от сродников и от мира, отрекись же от мира, который в сердце нашем живет, то есть от тщеславия, гордости, <…> и прочего, и блажен будешь»[41].
Обращение к наследию преподобных Оптинских старцев также обнаруживает, что такие представители старчества, как преподобные Амвросий и Макарий не разделяли между собой страсти гордости и тщеславия. При этом можно видеть некоторую последовательность в развитии этих страстей, как ее представляет преподобный Амвросий Оптинский: «Тщеславие и гордость — одно и то же. Тщеславие выказывает свои дела, чтобы люди видели, как ходишь, как ловко делаешь. А гордость после этого начинает презирать всех. Как червяк сперва ползает, изгибается, так и тщеславие. А когда вырастут у него крылья, возлетает наверх, так и гордость»[42]. Преподобный Макарий Оптинский просто отмечает: «Тщеславие и гордость — одной закваски»[43].
Примечательно также, что в тексте Священного Писания на церковнославянском языке, традиционно ориентированном в словоупотреблении на греческий язык, находится минимальное количество контекстов, обозначающих именно тщеславие. Таково, например, поучение апостола Павла к Галатам и Филиппийцам: Не бываим тщеславни[44], друг друга раздражающе, друг другу завидяще (Гал. 5:26), ничтоже по рвению или тщеславию[45], но смиреномудрием друг друга честию болша себе творяще (Флп. 2:3). В отличие от более частотного употребления этого слова и однокоренных ему в Синодальном переводе Библии.
Исследователи этой проблемы отождествляют гордость и тщеславие, выделяя тщеславие как первый этап гордости.
Наконец, исследователи проблемы взаимоотношения страстей гордости и тщеславия священноисповедник митрополит Николай Могилевский и священник Владимир Демин считают, что различия между гордостью и тщеславием нет. Так митрополит Николай (Могилевский) пишет: «Что касается последней пары страстей — тщеславия и гордости, то они между собою связаны такой тесной связью, что нет возможности сделать точные разграничения между ними»[46]. Священник Владимир Демин делает интересное заключение: «Эти две страсти так соединены между собою, что… между ними нет почти различия. Тщеславие — это как бы первый период горделивой страсти, когда Божественная благодать стоит еще при дверях нашего сердца, ожидая покаяния и смирения. Гордость — это же второй период той же духовной болезни, когда наклон к духовной смерти делается все больше и больше, благодать Божия отступает, самолюбие становится основой и целью жизни»[47]. Т. е., по сути, исследователи этой проблемы отождествляют гордость и тщеславие, выделяя тщеславие как первый этап гордости.
Рассмотрев виды проявления гордости, будем считать и мы страсть тщеславия первым этапом развития страсти гордости, что не противоречит святоотеческой традиции. К такому же заключению, как видим, позволяет прийти и рассмотрение трудов русских святых отцов, которые не разделяли страсти гордости и тщеславия, используя их в основном их значении как тождественные понятия.
монах Кирилл (Попов)
Ключевые слова: гордость, тщеславие, виды гордости, классификация страстей.
[1]Прп. Иоанн Лествичник отмечает: «Видимую гордость исцеляют скорбные обстоятельства; а невидимую — прежде век Невидимый». См.: Иоанн Лествичник, прп. Борьба с гордостью // Добротолюбие. 2-е изд. Т. 2. — М., 1895. — С. 551. (О борьбе с восемью главными страстями).
[2]Паисий Святогорец, прп. Страсти и добродетели. Т.5. — Святая Гора, 2010. — С. 80.
[3]Там же.
[4]См. там же.
[5]Нектарий Эгинский, свт. Путь к счастью. — М.: Православно Миссионерское Обществ имени прп. Серапион Кожеозерского, 2011. — С. 18.
[6]См. там же.
[7]Никодим Святогорец, прп. Невидимая брань (Перевод с греческого еп. Феофана). — М.: Типо-Литография Ефимова, 1892. — С. 36.
[8]Николай Сербский (Велимирович), свт. Творения: В 3 кн. Кн. 2: Беседы / Предисл. иером. Игнатия (Шестакова); пер. А. Евстратовой. — М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2010. — С. 234.
[9]Авва Дорофей, прп. Душеполезные поучения и послания с присовокуплением вопросов и ответов на оные Варсонуфия Великого и Иоанна пророка. — Калуга.: Типография Михайлова, 1895. — С. 46.
[10]Там же. С. 46-48.
[11]Феофан Затворник, свт. Начертание христианского нравоучения. — М: Отчий дом, 2010. — С. 346.
[12]См. там же.
[13]См. там же.
[14]См. там же.
[15]Иоанн Лествичник, прп. Борьба с гордостью // Добротолюбие. 2-е изд. Т. 2. — М., 1895. — С. 545. (О борьбе с восемью главными страстями).
[16]См. там же.
[17]См. там же.
[18]Архимандрит Клеопа (Илие). Что такое гордость и из чего она рождается / Перевод с румынского Зинаиды Пейковы. Электронный ресурс. // URL: http://oprelesti.ru/index.php/chto-takoe-gordost/469-chto-takoe-gordost-uma-i-gordost-voli (дата обращения: 01.06.2016 года).
[19]Там же.
[20]Феодор Поздеевский, архим. Аскетические воззрения прп. Иоанн Кассиана. — Казань, 1902. — С. 190-191.
[21]Иоанн Кассиан, прп. Борьба с духом гордости // Добротолюбие. 2-е изд. Т. 2. — М., 1895. — С. 81. (Борьба с восемью главнейшими страстями).
[22]Там же. С.81.
[23]Там же.
[24]Там же.
[25]Варнава (Беляев), еп. Основы искусства святости. Опыт изложения православной аскетики в четырех томах. — Нижний Новгород: Братство во имя святого князя Александра Невского, 2002. — С. 345.
[26]Там же.
[27]Там же.
[28]Там же. С. 346.
[29] См. указание на это: Варнава (Беляев), еп. Основы искусства святости. Опыт изложения православной аскетики. Т. 1. — Н. Новгород: Изд-во братства во имя св. кн. Александра Невского, 1995. — С. 311-313.
[30] Паисий Святогорец, прп. Страсти и добродетели. Т.5. — Святая Гора, 2010. — С. 101.
[31]Исаак Сирин, прп. Слова Подвижнические. — М.: Правило веры, 1993. — С. 141.
[32]Максим Исповедник, прп. Четыреста глав о любви. Гл. 159 // Добротолюбие. Т. 3. — СТСЛ., 1993. — С. 188.
[33]Алексеев С., свящ. Аскетическое наследие прп. Максима Исповедника. Диссертация на соискание ученой степени кандидата богословия. — Сергиев-Посад, 2008. — С. 89.
[34]Зверев А., диак. Аскетическое учение прп. Марка Подвижника. Диссертация на соискание ученой степени кандидата богословия. — Сергиев-Посад, 2008. — С. 77.
[35]Петр Дамаскин, прп. Исчисление страстей // Его же. Творения. — М., 1993. — С. 213-217.
[36]Творения святого Исидора Пелусиота. — М., 1859. — С. 396-397.
[37]Исидор Пелусиот, прп. Письмо 471. Светлейшему Дорофею // Письма. Книга II. — М., 2001. — С. 111.
[38]Иоанн Златоуст, свят. Толкование на Евангелие от Иоанна. — М.: Сибирская Благозвонница, 2010. — С.134.
[39]Петр (Могила), свт. Православное исповедание Соборной Кафолической и Апостольской Церкви Восточной. — М., 1900. Ч. III. — С. 116-117.
[40]Творения иже во Святых отца нашего Тихона Задонского. Плоть и Дух. Том 5. — М., 2003. — С. 374.
[41]Там же. С. 670.
[42] Собрание писем блаженной памяти Оптинского старца иеросхимонаха Амвросия к мирским особам. Ч. 2. 1-е изд. — Сергиев Посад, 1908. — С. 73.
[43] Собрание писем блаженной памяти Оптинского старца иеросхимонаха Макария. Т. 3. — М.: Изд. Введенской Оптиной Пустыни, 1862. — С. 148.
[44]Греч. κενόδοξοι «тщеславный».
[45]Греч. κενοδοξίαν «тщеславие, суетность».
[46]Николай (Могилевский), священноисп., митр. Тайна души человеческой. — СПб.: Библиополис, 2008. — С. 54.
[47]Владимир Демин, свящ. Сущность и анализ страстей гордости и тщеславия. Курсовое сочинение. — Загорск, 1965. — С. 42.