Монастырь в Хевроне – остров христианства в мусульманском море. Семь его насельников живут рядом с ветхозаветной святыней, Мамврийским дубом. Но благодаря обители даже мусульмане меняют свое отношение к христианам.
О жизни в «монастыре-острове», о христианах Ближнего Востока корреспонденту портала Сретенской семинарии рассказывает ключарь подворья святых Праотцев в Хевроне иеромонах Алексий (Елисеев).о. Алексий в Сретенской семинарии у фрески "Христос и ученики"
- Отец Алексий, расскажите о жизни христиан на Святой земле.
- Прежде чем говорить о том, как живут христиане на Святой земле, нужно уточнить, какие христиане и в каком именно месте они живут. На Святой земле ведь есть и католики, и протестанты, и православные. Если в Палестине – одна ситуация, то в Израиле – совершенно другая. Да и в Израиле многое зависит от места: северный Израиль – это одно, Южный – другое и так далее. В текущей ситуации христианам надо держаться вместе, но такого практически не встретишь. Мусульмане между собой живут в мире, они друг друга поддерживают, а мы – нет...
Сейчас христианам надо держаться вместе, но такого практически не встретишь, в отличие от мусульман
Надо сказать, что во всем мире жизнь христианская стала очень непростой, христианское мировоззрение претерпевает изменения, утрачивается нравственная составляющая, а вместе с ней утрачивается и все остальное. Если у человека нет нравственного ориентира, он может совершить все, что угодно – может убить другого человека, украсть и так далее. Это мы видим, к сожалению, и на Святой земле.
Совсем недавно при посещении святых мест в Иерусалиме, монашествующих и священнослужителей могли спокойно оплевать иудеи, и в этом случае полиция стояла на защите прав иудеев. В прошлом году было несколько попыток поджогов христианских храмов, фактически по всему Израилю. На стенах храмов, как в Иерусалиме, так и по другим городам часто делаются кощунственные «граффити». Это делается и иудеями, и мусульманами. Такие же надписи часто мы обнаруживаем и на заборе рядом с въездными воротами на территорию нашего монастыря. Можно еще вспомнить случай в Назарете, с вывешенным постером против догмата Троицы напротив храма Благовещения? Я могу приводить много примеров неуважительного, кощунственного, враждебного отношения к христианам.
Можно сказать, что христиане здесь живут точно также, как и в Москве, в Европе, в Америке. Хотя, вот, например, христиане-евреи, которые приезжают на Святую землю, чаще всего скрывают свою веру. Потому что если не скрывать – меньше гарантий получить работу, какие-то льготы, получить гражданство. Это в лучшем случае. Да, христиан напрямую не преследуют, но у детей в школе просят снять крестик – они мне сами об этом рассказывают. Мир перестает быть свободным.
Вероятно, самым удивительным является то, что Святая земля - это своеобразная социальная модель мира, где на ограниченном пространстве проживает многонациональное и многоконфессиональное общество. Это единственное место на земле где религия, история и география слиты воедино. Это место где прошлое и настоящее переплетены и налагаются одно на другое. Три пути человечества к Богу: плотской, душевный и духовный, представлены в полной мере. Святая земля - это мировой центр монотеизма: иудаизма, христианства и ислама.
- С какими проблемами приходится сейчас сталкиваться христианам в Палестине?
- Самая большая проблема, о которой очень мало говорят здесь, вернее, о которой даже умалчивают – это отъезд многих христиан из Палестины. Те люди, с которыми я общаюсь, рассказывают, что за последние 10 лет выехало десятки тысяч христиан. Для Палестины это очень большая цифра. Фактически в Вифлееме уже несколько кварталов, которые раньше были христианскими, а теперь таковыми не являются. Продаются дома, с домов сбивается христианская символика, кресты, хотя по закону это запрещено делать. Но на это глаза закрывают, и никто об этом не говорит.
Прямых гонений нет, но у детей в школе просят снять крестик
- Куда уезжают христиане?
- Христиане уезжают в те страны, в которых будет уважение и соблюдение их прав, экономическая стабильность, уверенность в завтрашнем дне и безопасность жизни. Уезжают в основном в Канаду, Австралию, в Европу. Остаются только те, кто очень любит свою страну. Хотя и они говорят, что не видят будущего для себя здесь как для христиан.
- Насколько я знаю, в некоторых городах Палестины мэры – христиане?
- Да, в Рамалле, в Вифлееме, в Назарете христианские мэры. Но, например, Назарет уже большей частью мусульманский город, Кана Галилейская уже только частично христианская, Рамалла – процентов на 40, Вифлеем, который раньше был целиком христианским, тоже становится мусульманским. Интересно, что при этом арабы стараются своих детей отдать учиться в христианские школы, потому что там высокое качество образования. Многие вспоминают и русские школы, которые здесь были, они считались одними из лучших. Вечерний Хеврон
На виду у мусульман
- Какая обстановка сейчас в Хевроне? Ведь вас – всего несколько православных человек на многотысячный мусульманский город. Как к вам относятся там?
- Этот вопрос, который мне чаще всего задают, особенно иностранные журналисты. Я всегда отвечаю, что мы здесь живем так же, как и все остальные: ходим по улицам, видимся с соседями, которые, как и везде, бывают разные – есть злые, есть добрые. Но мы не чувствуем себя в опасности. Только когда город закрывают израильские военные, и мы не можем выехать из города, возникают проблемы со снабжением.
Миссия на улице- В чем заключается ваша основная миссия в Хевроне?
В первую очередь – свидетельствовать о Христе и давать возможность паломникам посещать святое место. Это ведь одно из немногих ветхозаветных мест, которое принадлежит христианам. Причем принадлежит именно Русской Православной Церкви. Я убежден, что Хеврон – это одно из самых значимых мест в истории, место восстановления Богопочитания. Это место, которое раскрывает нам цель творения мира. Для меня с детства оно было непостижимым, недосягаемым. В 1992 году отец Иоанн (Крестьянкин) сказал мне, что наступит время, и я буду служить у Троицы. Я тогда еще был мирянином, занимался бизнесом, и мне эти слова показались странными. Но прошло время, и теперь я служу здесь в качестве священника, хотя я никогда не думал, что окажусь в Хевроне.
Сейчас здесь находится русский православный монастырь, основное дело которого – служение Богу. И служение очень непростое. Это как передовая, пограничный пункт. Мусульмане смотрят, как живут русские православные, видят, что они так же работают, трудятся, проводят богослужения. Здесь звучит колокольный звон, который мы восстановили после 100-летнего перерыва. Теперь мы звоним к службе, и все местные обращают на это внимание. Они даже шутят: вот, русских стало больше, поэтому уже пятый год выпадает снег в Хевроне. Благодаря тому, что здесь есть монастырь, многие мусульмане изменили свое отношение к христианству. Они видят, что христиане – другие. У христиан есть то, чего нет у них.
Хеврон – одно из самых значимых мест в истории, место восстановления Богопочитания
- Я слышал о том, что местные арабы помнят наших православных старцев, которые здесь жили в XX столетии.
- Да, они вспоминают отца Иакова, отца Георгия, отца Игнатия, отца Нифонта. Они их по именам помнят, особенно старики. Один, например, мне рассказал, как по молитве «абуны Иакова» его больная нога исцелилась. Он с великой благодарностью об этом вспоминает! Поэтому арабы и называют их уважительно – абуна, что значит «отец».
Поэтому наше присутствие здесь – это еще и большая ответственность. Это миссионерство образом жизни. Нам задают массу вопросов. Например, почему мы не женимся, почему у нас те или иные праздники, посты и так далее. У многих вызывает удивление, у кого-то – интерес. И мы так же должны к ним относиться – с уважением. Но очень важно, чтобы это было не проявлением слабости, они это сразу чувствуют. Для этого я, в том числе, должен хорошо разбираться и в Коране, и в Торе. Слава Богу, что у нас в семинарии большое внимание уделялось изучению Ветхого Завета. И у меня в семье не относились к этой книге с равнодушием.
Один мусульманин рассказал мне, как по молитве «абуны Иакова» его больная нога исцелилась
Наш монастырь – как остров. Вокруг нас другая культура, другая религия. Поэтому здесь все условия для нормальной монашеской жизни. Даже иногда вынужденное безденежье способствует этому. Иногда ситуация бывает очень сложная. Слава Богу, нам помогает миссия – выделяет средства на оплату коммунальных расходов, на питание. Если бы этого не было, нам иногда и жить бы не на что было. А благодаря обычным людям, которые жертвуют какие-то средства, мы еще можем вести работы по благоустройству монастыря. Православные церкви Палестины
Монах-биолог и аграрное дело
- Что удалось сделать за те пять лет, которые вы здесь служите?
- Монастырь, как известно, начинается с братии. За пять лет у нас увеличилось число братии. Теперь в ней состоят два монаха, один иеромонах и четыре послушника. Плюс еще и трудники, которые постоянно приезжают к нам. В основном это те, кто планируют связать свою жизнь с монашеством.
Второй важнейший момент – это богослужения. У нас они совершаются три раза в неделю. В субботу – всенощное бдение и Литургия, которую мы служим сразу после всенощной, ночью. Хотя иногда паломники приезжают в воскресенье, и тогда мы служим Литургию утром.
Наш монастырь – как остров. Вокруг нас другая культура, другая религия
Среди первостепенных задач – перевести монастырь на самообеспечение. Для этого мы планируем наладить производство вина и оливкового масла. Первое, чем я занялся по приезду сюда, это рекультивация земли, вывоз строительного материала и мусора, который здесь накопился.
Территория у нас очень большая для Хеврона – 9 гектаров. Но только два из них были пригодны для занятия земледелием. Все остальное – это скалы и обрушившиеся террасы. Сначала мы восстановили то, что есть. Потихоньку начали выдалбливать в скале террасы, на это ушло два года. Потом построили подпорные стенки и стали завозить сюда землю. Надо сказать, что здесь земли очень мало. Мы покупали ту, которая остается от строительства новых домов, от вырытых котловин. Когда мы начинали – земля стоила 250 шекелей, сейчас уже машина стоит – 700. Представьте себе: на верхний виноградник, который рядом с храмом, в этом году мы завезли почти 200 машин. Для производства винограда надо минимум полтора метра, но это когда есть дожди. У нас дожди очень редкие, только зимой. Поэтому уровень земли нужен 2 – 2,5 метра. Кроме того, мы так спроектировали террасы, чтобы земля набирала воду, и она не уходила с террасы, а стекала на нижнюю, как по лесенке. Таким образом, в нескольких местах мы установили цистерны для накопления воды. Работа очень сложная и дорогостоящая.
Земли здесь очень мало, мы покупали ту, которая достается из котловин при строительстве домов
- Откуда у вас такие познания в аграрном деле?
- Ну, во-первых, благодаря образованию, которое я получил в миру. Когда в университете преподавали геодезию, геологию, почвоведение, проектирование гражданского строительства, мне все это казалось ненужным, как генетику и биологу. Я тогда думал: зачем мне это надо? Какое строительство? В том числе и сопромат, высшая математика, экономика, статистика и все остальное. А сейчас это все работает на будущий монастырь. Самое сложное, конечно, найти профессионалов. Здесь с этим проблема. Чаще всего не с кем посоветоваться по тем или иным вопросам. Приходится вспоминать то, чему учили. Фактически система земледелия, которую мы восстанавливаем, схожа с той, что используют в Греции, в Грузии, во Франции. Это узкие, длинные полоски земли. Но там это намывная земля, а у нас она привозная, как на Валааме.
Евхаристия на Святой земле- Паломников сейчас стало меньше?
- Ситуация, которая была еще несколько лет назад, сильно отличается от той, что сейчас. В 2015 году с началом так называемой «интифады ножей» Хеврон стали часто закрывать. И люди, конечно, из-за страха не ездят сюда. Сейчас, как правило, нам звонят из Миссии и спрашивают, как обстановка. Когда ситуация нестабильна, я говорю, чтобы пока воздержались от посещения Хеврона. Хотя, например, румыны приезжают все время. Закрыт город не закрыт, идет война не идет, они приезжают.
Конечно, в настоящее время мы практически полностью зависим от паломников, потому что прихожан у нас нет. Нам помогают и самые обычные люди. Как правило, это люди, которых я знаю не первый год. Некоторых – по 15-20 лет. У нас нет богатых благотворителей. Например, был у нас долг за цистерну. Благотворитель нам обещал, что оплатит. Работа была сделана, сумма оплаты крупная, но в результате денег не дали. И это ведь не в России, где я могу пойти, у кого-то попросить. Здесь идти некуда! К счастью, появились люди, которые в течение нескольких дней эту сумму собрали. И такие ситуации постоянно происходят. Но Господь не оставляет. Монастыри в России имеют хоть какое-то хозяйство. Здесь все, что имел монастырь за 70 лет, было продано. И так не только в Хевроне. Это вообще на Святой земле.
- В связи с такой трудной ситуацией кто-то может спросить: а зачем здесь нужен монастырь?
- Развитие общества на прямую связано с развитием духовности. Можно тогда говорить: зачем строить школы? Зачем строить дороги? И так далее. Так мы дойдем до абсурда. Смысл нашего служения здесь заключается в возможности доступа к святыне и сохранения ее. Я могу привести много доводов, почему архимандрит Антонин (Капустин) купил в свое время именно эту землю. Это не просто некое место, которое является для нас обременением. Это святыня, которая для нас, для всех русских, является ценностью, которая принадлежит нам. Ценность, которая не измеряется в долларовом эквиваленте.
Румыны приезжают всегда: закрыт город не закрыт, идет война не идет!
- Что бы вы могли отметить в вашем служении на этом святом месте?
- Для меня важно видеть, как люди меняются, приезжая сюда. В этом году был удивительный случай. Город часто закрывали, но, несмотря на это, одна группа приехала в Хеврон дважды. Я такого не припомню за все пять лет! Они сказали мне: «Батюшка, вы не представляете, как нам здесь хорошо. Хоть и холодно, дождь идет, ветер дует». Это была группа с Украины, из Одессы. Они видели своими глазами те кошмарные события и рассказывали мне, что до сих пор помнят, как пахнет горелая человеческая плоть. Это ужасно. Поэтому, когда я вижу, как эти люди преображаются, приезжая сюда и вообще на Святую землю, для меня это огромное приобретение, которое я нигде больше не могу получить. Их мне не хотелось отпускать. Как они были благодарны – невозможно описать! Я думаю, что мы находимся здесь ради таких вот людей. И ради их благодарности.
Одна группа из Одессы приезжала дважды: они говорят, что до сих пор помнят запах горелой человеческой плоти
Если человек благодарный, тогда он и любящий, тогда он и доверяющий, и верующий. Из чувства благодарности человек совершает многие поступки, которые бы в обыденной жизни он не совершил. Это самая основная ценность. Та ценность, которую ни один вор не украдет, ни один пожар не уничтожит, ни одно стихийное бедствие не разрушит и не отберет. Эта ценность, которая всегда остается с нами и внутри нас.
Поэтому как оценить важность монастырей? Это невозможно. Ведь Церковь не ограничена храмозданием, в котором совершаются службы. Церковь – это все мы. Когда мы это поймем, тогда по-другому и жизнь наша будет складывается.
НА СВЯТОЙ ЗЕМЛЕ. ЧАСТЬ 2
Сохранилась темница, в которой в течение нескольких часов содержали под стражей Спасителя. Спустившись по каменным ступеням, входишь в мрачную пещеру, выдолбленную в скале. Там же каменная скамья с двумя отверстиями для ног. Снизу ноги сковывались цепью. Здесь Господь наш готовился через несколько часов претерпеть еще большие страдания – мучительнейшую смерть на Кресте. Осознали ли мы почти за 20 веков, какой ценой мы искуплены от вечной смерти?!
