Московская Сретенская  Духовная Академия

Протоиерей Максим Козлов 07.12.2009 15619

Беседа с протоиереем Максимом Козловым

– Отец Максим, как давно вы читаете курс сравнительного богословия? И кто были ваши учителя и вдохновители в этом?

– Курс сравнительного богословия я преподаю довольно давно – с конца 1980-х годов. Правда, после учебы я полагал, что буду преподавать предметы, связанные с патрологией и церковно-греческой словесностью. Но в те годы в Московской духовной семинарии и академии была нужда в преподавании именно сравнительного богословия. Ныне покойный профессор МДА по кафедре западных исповеданий протопресвитер Виталий Боровой был очень занят в Отделе внешних церковных сношений и часто не мог присутствовать на занятиях. А второй труженик, ныне преподаватель Минской духовной академии и Жировицкой семинарии, тогда доцент Виталий Кириллович Антоник, ныне протоиерей, не мог один взять в свои руки эту дисциплину. Тогдашний ректор, архиепископ Дмитровский Александр (Тимофеев), вызвав меня и уточнив, какие иностранные языки мне доступны, сказал, что со следующего учебного года я буду вести историю западных исповеданий, а позже и сравнительное богословие. Сначала перестал преподавать отец Виталий, а потом уехал и Виталий Кириллович. Получилось, что одно время я чуть ли не один преподавал эти дисциплины в МДАиС. Теперь, к счастью, у меня только семинарский курс и некоторые разделы курса МДА. Можно сказать, получилось преподавание по послушанию. Я надеюсь, что скоро вырастит поколение молодых квалифицированных специалистов, которые смогут прийти на смену и позволят мне сосредоточиться на пастырских трудах. Но пока еще несколько лет придется заниматься преподаванием на пользу духовных школ.

– С какого времени в духовных школах началось преподавание сравнительного богословия? Как строилось изучение этого предмета в дореволюционной России?

– Сравнительное богословие как серьезная дисциплина преподается с XIX века. Сначала предмет назывался «обличительным богословием», затем «сравнительным богословием», в академическом курсе – «историей западных исповеданий». Нельзя сказать, что эта дисциплина в дореволюционной духовной школе сильно процветала. Сейчас, когда смотришь на учебные пособия, которые были тогда составлены, понятно, что даже для того времени на них был отпечаток определенного рода застарелости. Эта проблема постоянно сопровождает нас и в наше время, поэтому надо держать руку на пульсе и по отношению к собственному преподаванию, и к текстам, которые издаются, с тем чтобы учебный процесс соотносился с реалиями бытия западных конфессий, с которыми мы знакомим наших студентов.

Прорыв в изучении западных исповеданий наметился тогда, когда возникли богословские диалоги со старокатоликами и англиканами – в конце XIX и начале XX столетия. Потребовалось формулировать православное воззрение с фундаментальным богословским и библейским, патристическим обоснованием в живой полемике с представителями инославия. Мы можем вспомнить труды В.В. Болотова и патриарха Сергия (Страгородского), митрополита Антония (Храповицкого), есть соответствующие разделы по догматике у митрополита Макария (Булгакова), которые в определенных частях не утратили своей значимости. Касается темы западных исповеданий в своих книгах и архиепископ Иларион (Троицкий). Больше можно сказать об авторах XX столетия: это Владимир Николаевич Лосский, протоиерей Сергий Булгаков со своей книгой «Купина Неопалимая», протоиерей Иоанн Мейендорф, высказывавшийся о католической экклезеологии, и ряд других авторов, наследие которых для нас является значимым. Много сделал и потрудившийся на кафедрах МДА профессор Дмитрий Петрович Огицкий, чрезвычайно тщательно изучавший все материалы, связанные с Фотиевой схизмой, и опубликовавший их.

– Как вы строите преподавание вашего предмета? Есть ли у вас какие-то особые подходы в преподавании, позволяющие лучше усваивать материал?

– Что касается преподавания, то не мне, а, скорее, студентам судить об успешности используемых приемов. Теперь учащиеся обеспечены достаточным количеством пособий, и нет той проблемы, которая была во второй половине 1980-х и начале 1990-х годов. Так, единственной литературой по курсу, которую по окончании духовной школы могли унести с собой студенты, были их собственные записи. Сейчас же с книгами и электронными изданиями особых проблем нет. Можно сосредоточиться на ключевых проблемах, отсылая студентов к соответствующим разделам учебного пособия в остальных областях. В пределах преподаваемого курса я стараюсь показать особенности иноконфессиональных учений, доктринальные заблуждения инославных. Это, с одной стороны, должно помочь нам осознаннее и глубже подойти к той основе веры, которую хранит святая Православная Церковь, а с другой стороны, воспринять разногласия вероучений не как умозрительную разность, а показать, как это связано с духовной жизнью, с путем ко спасению западных христиан.

– Каковы этапы изучения сравнительного богословия?

– Здесь легко выделить, с одной стороны, не очень большой по объему, но хронологически важный раздел, посвященный принципам церковного отношения к инославию, границам Церкви, природе разделений, богословскому пониманию трех чиноприемов инославных. Это такой вводный раздел, где мы соединяем социологию и географию современных религий в последние годы. Потом мы изучаем католицизм, три исторические ветви протестантизма. И достаточно подробно рассматриваем феномен христианской жизни – экуменическое движение. В сравнительное богословие по методологическим причинам не входит изучение Древневосточных Церквей, потому что с ними знакомятся в курсе общецерковной истории, патрологии и отчасти истории Автокефальных Православных Церквей. Мы не изучаем позднейшие протестантские деноминации по двум главным причинам. Во-первых, есть предмет «сектоведение», который посвящен этому, где психологическая проблематика больше преобладает над богословской. Если в отношении классического протестантизма есть определенного рода богословский дискурс, требующий проговаривания, изучения, то по отношению к сектантству методика общения с сектантами превалирует над богословием, и эта сфера должна быть выделена в отдельную дисциплину в курсе духовных школ. Конечно, тема разделения 1054 года, пути к этому разделению и значимость его освящается в нашем курсе.

– Как бы вы охарактеризовали раскол 1054 года?

– Здесь важно не преувеличивать того, что произошло в июле 1054 года, понимая, что не каким-то механическим способом выключилась лампочка электричества и благодать перестала действовать через сутки во всей Западной Церкви. Такой подход был бы весьма странным. С другой стороны, мы должны признать, что после июля 1054 года на официальном уровне, законным образом евхаристическое общение между западным христианским миром и вселенским Православием уже никогда не было восстановлено. И поэтому как бы ни условно, ограниченно начиналось это разделение, последствия его мы имеем уже на протяжении практически 1000 лет.

– Каковы причины возникновения Реформации?

– То же касается и Реформации, ее исторического места и последствий, которыми Реформацию можно характеризовать, с одной стороны, как величайшую драму в истории западного христианства, с другой стороны, нельзя не видеть, как по отношению к той же Католической Церкви Реформация оказалась явлением трагическим, хотя одновременно и целительным, после чего Католическая Церковь могла в значительной мере восстановиться как христианское сообщество и те вполне отвратительные явления, которые характеризовали высшее церковное управление и просто частную жизнь католического духовенства к началу XVI века, ушли в прошлое.

– Какие темы вы считаете самыми трудными для студентов?

– Безусловно, самая трудная тема для студента, если говорить о католицизме, – это, конечно, триадология. Потому что здесь необходимы серьезные интеллектуальные усилия и хорошие знания догматики. А особой устремленности к догматике у студенчества, как правило, не наблюдается. Также темы сравнительного богословия, которые напрямую связаны с догматикой, осваиваются не просто. Когда изучаем в разделе о протестантизме такие аспекты, как непочитание святых, молитвы за усопших, обоснование православных подходов к этим реалиям церковного бытия, то и здесь возникают сложности. Даже после изучения катехизиса и догматики это все остается затруднительным.

– Насколько, по вашему мнению, современному пастырю необходимы знания в области сравнительного богословия? И достаточно ли времени уделяется этому предмету в духовной школе?

– Конечно, современному пастырю необходимо знать сравнительное богословие по огромному количеству практических соображений. Пастырь должен уметь вразумительно и убедительно формулировать позицию Православной Церкви, без лишнего субъективизма. Нужно уметь обосновать не своим личным опытом и не какими-то авторитетами, которые не являются у нас общими, а именно богословски. Не все священники могут это.

Я думаю, что сравнительное богословие в учебном плане духовной школы занимает достаточное место. Конечно, каждый преподаватель хотел бы увеличения часов для своего предмета. Но, с другой стороны, как сотрудник учебного комитета я давно занимаюсь вопросами учебных планов и программ. И надо понимать, что расширение одного предмета за счет другого не приведет к добрым результатам. Скорее, нужно не столько расширять предмет сравнительного богословия, сколько добиваться большей согласованности в преподавании дисциплин, пересекающихся в одних и тех же темах. Следует избегать ненужных повторов, с одной стороны, и дать больше времени сосредоточиться на том, что в другом учебном курсе не преподается. Здесь у нас, пожалуй, еще не все идеально.

– Вам хотелось бы, чтобы какие знания остались у студента в конце изучения вашего предмета?

– Хотелось бы, чтобы после изучения курса сравнительного богословия у студентов оставались знания, которые не выветрятся сразу после того, как они получат результат в экзаменационной ведомости. С другой стороны, я понимаю, что если знания не активизируются, то происходит постепенное их погружение на дно нашей памяти. Поэтому помимо знаний хотелось бы, чтобы студенты выносили некую укорененность в церковной традиции и методологию отношения к инославным. Я с этого всегда стараюсь начинать курс и повторяю несколько раз слова святителя Григория Богослова: «Мы добиваемся не победы, а возвращения братьев, разлука с которыми терзает нас». Отношение к инославному миру должно, на мой взгляд, строиться на этой максиме великого учителя и святителя Церкви. Не внешнее торжество, не интеллектуальное превозмогание, а наше горение сердца, христианская любовь-жалость, заповеданная нам Спасителем, должны руководствовать пастырем в отношении к инославным, в мировоззренческом учении не близким нам людей. Так же, как это действует в нашем сердце по отношению к своим по вере.

– Написанный вами курс лекций по сравнительному богословию считается наиболее полным на сегодняшний день. Какими еще учебниками располагают семинаристы сегодня? С трудами каких святых отцов вы советуете ознакомиться при изучении вашего предмета?

Протоиерей Максим Козлов, Д. П. Огицкий. Западное христианство: взгляд с Востока / М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2009. – 608 с. – (Православное богословие)

К сожалению, существует большая проблема с созданием подобных хрестоматий в отношении протестантизма. Объем текстов, тем более полнота текстов по богословским проблемам протестантизма на русском языке – эта не полнота, а худость. Их на полноценную хрестоматию просто не набирается.

Из святых отцов, прежде всего, можно опираться на тех, кто практически имел соприкосновение с дискуссией с инославными. Здесь надо вспомнить святителя Марка Эфесского, патриарха Григория II Константинопольского и тех православных богословов, которые в период Лионской и Ферраро-Флорентийской унии защищали православный подход. Святителя Григория Паламу: в своих методологических трудах он внес очень значительный вклад в православное учение об исхождении Святого Духа в связи с формулированием им бытия Бога в сущности и Божественных энергиях. Из более поздних, русских святых – в XIX веке это святитель Филарет Московский в проповеди, в словах и речах и в специальном сочинении «Разговор между уверенным и испытующим», которое всегда активно использовали и которое входит в хрестоматию. Что-то можно найти у святителя Феофана и святителя Игнатия, хотя, конечно, это не в таком объеме, как у святителя Филарета. Святитель Игнатий открывает тему, которой ранее подробно никто не касался, – специфика католической мистики. И тут у него есть последователи, которые активно развивали его наследие: это Лодыженский, Алексей Федорович Лосев, а в современности это профессор Алексий Ильич Осипов и протодиакон Андрей Кураев. Можно упомянуть приснопамятного митрополита Антония (Храповицкого) – в своих трудах по западным исповеданиям в отношении сакраментологии он касался таинства исповеди; священномученика Илариона (Троицкого), хотя у него несколько специфический подход к экклезеологии. Конечно же, патриарх Сергий (Старогородский) и его книга «Православное учение о спасении», статьи по экклезиологии, его труды, посвященные границам Церкви и вообще отношению Церкви к отделившимся от нее сообществам. Я думаю, что это принципиально важные труды. Многое можно заимствовать у преподобного Иустина (Поповича) из его сочинений по догматике. Из греков более всего хотелось бы упомянуть приснопамятного протопресвитера Иоанна Романидиса, его четко сформулированные позиции в связи с догматическими различиями. В XX веке также немало сделал архиепископ Михаил (Чуб); его статьи, написанные для собеседований с лютеранами, вошедшие в «Богословские труды», не утратили своего значения. На сегодня собирателем мудрости, связанной со сравнительным богословием, как и вообще церковного знания, в значительной мере является грандиозный проект «Православная энциклопедия». Энциклопедия способствует развитию и сравнительного богословия, и других отраслей церковного знания. Я считаю, что этот проект очень позитивно сказывается в целом на состоянии нашей церковной образованности.

– Недавно вышла книга «Западное христианство: взгляд с Востока». Каковы отличительные черты данного издания от предыдущего?

– Что же касается нашего нового курса лекций, то тут много отличий от предыдущего: издание значительно лучше и полиграфически, и по содержанию, за что я должен поблагодарить издательство Сретенского монастыря и свою помощницу – редактора Ирину Евгеньевну Ковыневу, работать с которой было очень приятно. Книга значительно расширена в объеме. Разделы, связанные с историей первоначального протестантизма, в предыдущем издании практически полностью отсутствовали; с опорой на теперь имеющиеся публикации «Православной энциклопедии» целиком заново составлен раздел по англиканству. Заново написан и значительно расширен, доведен фактически до нашего времени раздел, посвященный экуменическому движению и участию в нем Русской Православной Церкви. Многие разделы, связанные с католичеством, переписаны, расширены, везде, где возможно, проведен анализ католического богословия согласно современному официальному вероизложению в Катехизисе Католической Церкви.

– Отец Максим, скажите, как должно относиться к экуменическому движению? И возможен ли в принципе богословский диалог с инославием?

– Сегодняшнее отношение нашей Церкви к экуменическому движению определяется соответствующими документами, Постановлением Юбилейного Архиерейского Собора 2000 года, принципами отношения к инославию и дальнейшим развитием событий. Мы видим разнонаправленные векторы, о которых говорил Святейший Патриарх. С одной стороны, мы видим вектор все большего удаления многих протестантских сообществ от самых основ христианского вероучения и этики. На днях наша Церковь вынуждена была устами архиепископа Илариона заявить об изменении формата богословского диалога с Евангелической Церковью в Германии после того, как они избрали своим главой «епископа»-женщину. Как и несколько лет назад были прекращены до того очень теплые отношения с Епископальной Церковью Америки – после фактического оправдания гомосексуализма в вопросах рукоположения. Мы знаем о тенденциях к так называемому инклюзивному языку Библии, о фактическом отказе от самых основ евангельского благовестия, который наблюдается в очень широких слоях протестантизма. Это говорит о серьезном кризисе, переживаемом сегодня Всемирным Советом Церквей. От того, как эта организация будет развиваться дальше, будет зависеть и позиция, и мера участия нашей Церкви в этой экуменической организации. Сегодня наблюдается своего рода процесс маргинализации экуменического движения. С другой стороны, в Англиканской Церкви сохранились определенные силы, хотя и в меньшинстве, традиционалистского склада. Мы видим тенденции и к обособлению несогласных пойти на все те либеральные, по сути нехристианские, реформы, которые исходят от руководства англиканского сообщества. Я уверен, что с этими кругами англикан и протестантов нужно расширять общение и сотрудничество, расширять для них свидетельство о Православии. Владыка Иларион недавно указывал на некие улучшения в отношениях с Римско-Католической Церковью. При нынешнем понтификате Бенедикта XVI положительная динамика определенно обозначилась, и каких-либо тенденций к прекращению диалога пока не намечается. Есть надежда на то, что исторические христианские Церкви, сохранившие епископат и традиционные христианские ценности, и наиболее трезвая часть протестантов пред фактом нынешнего обезбоживания, секуляризации, антихристианских тенденций могут выйти на новый уровень христианского сотрудничества, ибо в значительной мере мы оказываемся по одну сторону баррикад, защищая традиционные христианские ценности. Примером может явиться реакция на недавнее решение Европейского суда запретить крест к употреблению в общественных зданиях и школах такой страны, как Италия, – тот протест, с которым выступило все итальянское общество, и поддержка, которую выразили православные христиане Элладской Церкви, чуть позднее – Святейший Патриарх Кирилл: они открыто поддержали итальянское общество в защите символа креста в Италии. Здесь вырисовываются новые моменты противостояния, соответственно и новые возможности единения христианских сил, в хорошем смысле сотрудничество против «духа века сего».

– Что бы вы посоветовали семинаристам, приступающим к изучению курса сравнительного богословия и заканчивающим его?

– Семинаристам хочется посоветовать учиться, но они и сами понимают, что учиться нужно, хотя складывается это у всех по-разному. И поэтому вне зависимости от того, выдающиеся ли у них преподаватели или не выдающиеся, войдут ли их учебники в историю или о них забудут через 10–15 лет, учиться все равно нужно. И собирать зернышки, в том числе и выбирать камешки из руды – это всегда пригодится. Надо преодолевать в себе школярские привычки учиться ради отметки, а не ради знаний. В этом нет специфики: что в сравнительном богословии, что в другой дисциплине. Это своя жизнь и послушание. Это не просто. Дай Бог, чтобы в этом проявилась решимость.

– Есть ли планы на будущее?

– Все новое – это хорошо забытое старое. В свое время был прекрасный проект, который просуществовал недолго. В его реализации сотрудничали Учебный комитет и Сретенская семинария. Это проект дистанционного обучения. Когда лекции, которые читались из аудитории Сретенского монастыря или МДА, транслировались в провинциальные семинарии. И была возможность «он-лайн»-общения с преподавателем, который их вел. Да, сейчас несложно записать любые лекции и разослать их на дисках или через интернет, но никакой записанный материал не даст того непосредственного восприятия, который происходит пусть и на расстоянии в сотню километров, но вживую. И можно задать преподавателю вопрос, отправив его по электронной почте или в аудио-форме. Если бы мы каким-то образом смогли вернуться к такого рода передаче опыта наших ведущих духовных школ и наиболее опытных преподавателей, в том числе и сравнительного богословия, то я бы очень-очень этому порадовался.

С протоиереем Максимом Козловым беседовал Владислав Павлушенко,
студент 5-го курса Сретенской духовной семинарии

7 декабря 2009 года