370
Встреча актрисы театра и кино Елены Захаровой с учащимися школ Самары, которая прошла 25 марта 2025 г. в Сретенской духовной академии в рамках совместного Просветительского проекта с Финансовым университетом.
Что касается вступительных испытаний, то для поступления в любой театральный вуз обязательно нужно пройти творческий конкурс: чтение наизусть прозаического отрывка, басни и стихотворения. Во ВГИКе я занималась на подготовительных курсах, будучи еще школьницей, а поступила в Щепкинское училище. Конечно лучше, если есть возможность позаниматься на подготовительных курсах, потому что поступать можно и без этого, но сложнее, когда ты не совсем в этом материале. Мои вступительные испытания во ВГИК, как вам и рассказывала, завершились, почти и не начавшись: когда я начала читать, мне сказали: «Все, спасибо», потому что комиссии сказали, что я уже принята в другой институт.
А в Щуке все сложилось по-другому, там я уже сдавала общеобразовательные предметы, но надо отдать должное, что в театральных институтах, если хотят, чтобы ты учился на курсе, тебе всегда помогут и сочинение написать, и что-то постараются подсказать всегда. Вот так было в то время, когда мы поступали, не знаю как сейчас, может быть все гораздо строже стало…
Я и сейчас работаю в трех театрах. Но, конечно, совмещать всегда сложно. Иногда с кем-то приходилось договариваться. Оканчивала институт, я уже была задействована в постановках «Театра Луны» (сейчас он называется «Театр на Малой Ордынке»), и мне наш педагог по сценическому движению и сценическому бою сказала: «Позвони Олегу Павловичу Табакову, он ищет актрису такого типажа, как ты». Помню, очень тогда удивилась: «Как я позвоню Табакову?» (Олег Павлович Табаков – народный артист СССР, художественный руководитель и директор МХТ им. А.П. Чехова, а я – начинающая актриса). Но педагог дала телефон и просто сказала: «Позвони». И я позвонила, показала отрывок, и так попала в театр к Олегу Павловичу Табакову, это был один из выдающихся артистов и режиссеров, и очень хороший человек, которому я бесконечно благодарна. И был период, когда у меня совпадали спектакли, приходилось со слезами на глазах упрашивать перенести. Но и сейчас как-то подстраиваюсь по возможности: так сам график выстраиваешь, чтобы не было наложений по датам и времени спектаклей, репетиций, кроме того, как правило, сейчас уже есть вторые составы, а раньше этого не было. Было непросто, но очень интересно. И, конечно, уже появлялись собственным трудом заработанные средства. Когда, будучи студенткой (мне, наверное, было девятнадцать лет), снималась в рекламе, получив гонорар, первый раз одна полетела на отдых в Испанию.
Какого уровня должны быть вокальные данные при поступлении?
Вокал – это очень модная сейчас тема. Мне даже кажется, что сейчас практически все артисты поют. Но в этом смысле я себя бы назвала не поющей, а «сочувствующей». В институте меня особо петь не научили, а когда поступала, помню, я пела песню из фильма «Кавказская пленница», она так и называется – «Песенка о медведях» (ее многие знают уже по первой строчке, наверное, и вы помните: «Где-то на белом свете, там, где всегда мороз…»). И я пела ее настолько мимо нот, что все буквально лежали от хохота. Хорошо, когда у артиста есть вокальные данные, но в принципе это не самое главное. Самое главное все равно ваша, что называется, фактура, ваше умение себя преподнести, ваше обаяние, определенная зажигательность.
Как бы то ни было, но артист должен быть «зажигательным» в том смысле, что от него должна идти энергия, поэтому и говорят об энергетике артиста. Зрителю должно быть интересно наблюдать, когда он играет, а не так, что хочется «спрятаться» в телефон и не отрываться от переписки или просмотра чего-то в телефоне. Когда артист на сцене во время спектакля видит, что в зрительном зале загорается экран телефона, это очень тяжело. Что это значит: зрителю неинтересно, актеры не справляются с ролью? Бывает, возможно, и такое, но чаще всего, это не так (хотя и этот случай – не повод включать в театре во время спектакля телефон). Мы недавно играли спектакль, очень хороший, в основе которого – подлинные письма Ремарка к Марлен Дитрих (ее играю я, хотя внешне совершенно на нее не похожа), и это было на малой сцене театра. Расстояние от сцены до зрителей очень маленькое, в зале полумрак, а первом ряду сидел мужчина, который на протяжении всего спектакля не отрывался от телефона. Все остальные зрители очень хорошо принимали и реагировали, а вот с ним, не знаю, что это было и для чего это было нужно. Может быть, какое-то испытание на смирение, что может быть и так: «Видишь, ты играешь, а кто-то может вот так сидеть, не поднимая глаз на сцену…» Но это, конечно, показывает отсутствие культуры, даже хамство. Всегда теряюсь от этого, честно говорю, не знаю, как на это реагировать.
А какие предметы нужно сдавать, чтобы в будущем стать актером или актрисой?
Самый главный предмет при поступлении в театральный вуз – это актерское мастерство, как уже сказала, у вас должны быть подготовлены для чтения наизусть отрывки: проза, басня стихотворение. И желательно, чтобы вам кто-то это помог подобрать, чтобы вам этот материал подходил. Из общеобразовательных предметов – русский язык и литература. Никаких предметов, относящихся к точным наукам (алгебра, физика, химия) не требуется. Проверяются вокальные и танцевальные данные.
Самые первые мои пробы были, когда я еще была школьницей. Мне было 14 лет, и меня разыграли мои одноклассники. Они позвонили (тогда, конечно, я не знала, что это розыгрыш), они позвонили нам домой и сказали: «Киностудия им. М. Горького приглашает вас на пробы фильма “Девочка с большими голубыми глазами и рыжими волосами”. А это же просто мой портрет. Естественно, мы с мамочкой туда приехали, а это был, наверное, 1989 или 1990 год. Спрашиваем в бюро пропусков, к кому обратиться, мы пришли на пробы, а они говорят, что нет такого фильма. Мы стоим, ничего понимаем, мы были совершенно наивными, даже и не подумали, что нас могли так разыграть, а нас разыграли. Но в этот момент шла настоящая кастинг-директор, которая меня увидела и пригласила на пробы в другой проект, и я сыграла в сказке, но помню, у меня тогда были только фотопробы. А уже именно сниматься в кино и играть в театре я начала (и так получилось, что самой первой с нашего курса), когда поступила в театральный институт имени Бориса Щукина. Среди моих однокурсников, из числа самых успешных теперь актеров, были: Екатерина Гусева, Даниил Страхов, Александр Семчев.
Но до сих пор пробы для меня – это ситуация стрессовая, оно связано с таким переживанием: как будто ты сыграл, но в тебя не поверили, а ты должен что-то доказать. Это ужасно! Интересно еще, что на самые мои любимые роли меня утверждали без проб. Одна из них – роль преподавательницы Полины Сергеевны в сериале «Кадетство», в свое время он был очень популярным. Может быть, кто-то из Вас его даже смотрел или слышал о таком фильме. А если не смотрели, очень вам советую, потому что это был, наверное, один из лучших сериалов, в нем была искренность. Видимо, очень важным было то, что его делали люди, которые сами когда-то были суворовцами, им было важно донести эту тему настоящей дружбы, понятия о чести, порядочности, любви. Наверное, это может звучать, как что-то устаревшее, старомодное, но, на самом деле, эти понятия – вечные. И в этом сериале все это есть, к тому же он и снят как-то легко. Потом уже появился сериал «Ранетки», главными героинями которого стали школьницы – участницы музыкальной группы с одноименным названием. «Кадетство» снимали уже почти двадцать лет назад, в нем есть чистота, немного наивность. Ко мне после этого фильма и даже до сих пор очень многие подходят и говорят: «Спасибо за детство», то есть они, получается, выросли на моем творчестве, это приятно.
Вы – актриса с большим опытом, скажите, пожалуйста, что для Вас сейчас значит сцена?
Каждый раз, когда выхожу на сцену, я волнуюсь. Даже если спектакль был уже сыгран много раз, сцена все равно остается тем местом, куда ты не можешь выйти без трепета. И на протяжении уже немалого количества лет это все равно особенное для меня место.
А раньше было особенно непросто, когда еще не было составов, когда мы играли все спектакли в одном составе, и вот если, допустим, не дай Бог, я заболела, меня заменить было некем, я выходила играть с высокой температурой. Но самое интересное, что после спектакля ее уже не было, я выздоравливала. И сколько примеров, когда до последнего играл Владимир Зельдин (а он ушел из жизни в 101 (!) год), Владимир Этуш. Люди, которые уже были в преклонном возрасте, не совсем здоровы, выходили на сцену, и у них появлялись силы, то есть они могли выйти со сцены и упасть, но когда они были на сцене, все как бы отступало.
Сцена – это, правда, особенное место. Но когда нас учили, нам говорили, что артист должен иметь право быть на несколько сантиметров выше зала, то есть он должен знать о чем-то больше. Не значит, что он должен знать больше наук, но он должен обладать какими-то знаниями, может быть, про любовь, про духовность, про жизнь. Но он должен именно иметь на это право, должен быть, конечно же, образованным. Сейчас такое время, «век блогеров», когда, не имея образования, они становятся популярными и цитируемыми, им верят, при этом они зарабатывают колоссальные деньги. Чем-то это тоже интересно, наверное, но для меня важно образование. Поэтому я призываю вас обязательно быть образованными, культурными людьми, ходить в театры, в кино, в консерваторию, знать свою культуру, свой язык, свою историю.
Недавно был очень интересный проект – мультимедийная постановка «Соборная площадь», режиссером-постановщиком является художественный руководитель Нового театра Эдуард Бояков. Спектакль проходил в кинопарке «Москино», целый месяц мы играли его на открытом воздухе, зрительный зал был размещен под специальным навесом, оборудован сидениями с подогревов. Спектакль длится около часа, но это настоящее действо, оно посвящено нашей истории: эпохе Смутного времени, прославлению подвига К. Минина и Д. Пожарского. Я играла Марину Мнишек и, благодаря работе над ролью, самому спектаклю, по-настоящему погрузилась в эту историю.
Как прошел Ваш первый спектакль, какие были впечатления?
В то время я была второкурсницей, конечно, я волновалась. Вообще на спектаклях я всегда волнуюсь, особенно, если играю премьерные спектакли. Сразу учащенный пульс, усиленное сердцебиение, но когда ты веришь в предлагаемые обстоятельства (как нас учили в институте), видишь своего партнера, ты сразу включаешься в то, что происходит на сцене. Конечно, все равно волнуешься, но уже чуть меньше. Еще в последнее время я выпускала спектакли, а все время происходило так, что было недостаточное количество репетиций, кроме того, стало много спектаклей для двух актеров, а значит, это очень много текста, ты все время на сцене, ты с нее не выходишь, ты все время должен быть в образе. А спектакль длится два часа, конечно, актерам непросто, а если, не дай Бог один из актеров что-то забудет, текст, смену мизансцен, вся надежда на партнера, что он подскажет, выручит. А если и он забудет? Тогда выход один – импровизация, но можно так сымпровизировать, что потеряется какой-то важный смысловой блок, импровизировать нужно очень осторожно, грамотно, поэтому волнение будет все равно. Если артист считает, как нам говорили, что он уже всего добился, поэтому он уже не волнуется, он спокоен, значит, с ним что-то не так. Я мало встречала артистов, которые не волнуются, не переживают, как они сыграли. Поэтому даже удивляешься, когда артист про себя говорит: «Ой, я так потрясающе играл сегодня», о себе редко могу такое сказать.
Иногда чувствую просто по приему зала, по его отдаче. Бывает, очень тепло принимают и это придает некую уверенность, а иногда чувствую, что все валится, думаю: «Какой кошмар». Разные случаи могут быть. Во время нашей поездки в Америку, это было совсем недавно, мы играли спектакль в Майами, а там ведь сейчас лето, 30° было, когда мы приехали. В зале, где должен был состояться спектакль, был кондиционер, от которого шел просто ледяной воздух, я попросила его отключить, потому что это грозило бы нам простудой, в лучшем случае. Итак, кондиционер перестал работать, начинается спектакль, я выхожу на сцену и чувствую, что дышать вообще нечем, смотрю на партнера, а он уже весь в поту… Я думаю: «Что же я наделала?» И в зале началось, а там была, видимо, достаточно взрослая публика, эмигранты, которые давно там живут: они весь спектакль кашляли (кто-то еще, видимо, был не совсем здоров), вздыхали, вставали со своих мест, уходили из зала и возвращались, видимо, из-за этой духоты им было настолько тяжело и неуютно, но и для нас это тоже было испытание. Между сценами, когда я оказалась за кулисами, обратилась к работнику сцены: «Включите кондиционер, они видимо задыхаются». – «А мы уже не можем, вы заболеете». В общем, понимаю, что я была виновата. И так все два часа шел спектакль. Но в конце все встали, очень искренне аплодировали, кричали «Браво». Видите, как бывает в жизни. Но ты не можешь остановиться спектакль, хотя в какой-то момент мне хотелось сказать, что если так плохо, давайте мы все просто остановим, но, естественно, я сдержалась. Тоже такое смирение должно быть.
Меня часто спрашивают о моей работе в сериале «Кадетство». Моими партнерами в нем оказались совсем юные актеры, которые играли курсантов и которые все были гораздо младше меня. По сценарию, я на семь лет была старше одного из главных героев (это была роль Александра Головина), с которым по сюжету мы были парой: я – педагог, а он – влюбленный в меня ученик, а в жизни наша разница в возрасте – около пятнадцати лет. Просто я выглядела моложе своих лет. Но Александр – невероятный партнер, с ним было очень легко работать. Иногда, когда вижу где-то отрывки из этого сериала, с удовольствием смотрю и думаю: «Как я играла? Как будто это и не я», честно, смотрю на эту историю абсолютно как зритель, со стороны. Как говорил Станиславский: «Не верю!» (такой у него был режиссерский прием), а здесь могу сказать себе: «Верю!», могу себя немного похвалить. Мы были со всеми ребятами в хороших приятельских отношениях, но встречаемся очень редко. Что-то с Аристархом Венесом начинали репетировать, с Александром Головиным мы как-то вели большой концерт в консерватории, читали вместе стихи. Мы всегда рады все видеть друг друга, конечно, но специально не встречаемся, всем некогда, все работают.
Можете рассказать о фильмах, о кинокартинах, в которых Вы играли?
Одна из моих любимых картин – это небольшой сериал на канале «Россия» «Принцесса и нищенка». Интересной была работа в многосерийном фильме «Серафима прекрасная» на Первом канале, который даже получил премию телевизионную премию «ТЭФИ». В этом телесериале у меня была отрицательную роль, за что я потом просила прощения, ходила в храм. Это, кстати, тоже очень интересный аспект, когда ты понимаешь, что какие-то роли очень сильно расходятся с твоим внутренним миром. Вообще от той роли в «Серафиме Прекрасной» мне изначально хотелось отказаться, потому что моя героиня была достаточно ветреная, жестокая, она проклинала другую героиню – ту самую Серафиму, страшное о ней говорила, к колдунье еще ходила. Когда мне эту роль предложили, я сначала отказалась: «Не могу это играть», а потом все же согласилась. Но потом за эту роль, мне кажется, все равно я как бы расплачивалась, не очень хорошие вещи происходили в моей жизни. Поэтому надо быть очень осторожным в выборе ролей, сейчас я уже по-другому на многое смотрю и всегда советуюсь с батюшкой, с духовным отцом, если есть какие-то сомнения. И, конечно, надо просить прощение за какие-то вещи, за то, что сделано, сыграно. Это такой серьезный момент, потому что сейчас, конечно, снимается множество всего, но все равно можно и нужно выбирать что-то хорошее и интересное.
А как не остаться без работы после окончания вуза?
Да, это хороший вопрос. Надо думать о работе, когда еще учишься. Если говорить об актерском образовании, нужно уже в студенческие годы стараться сниматься, пытаться играть в театре, быть востребованным. Надо подумать, как мне мой художественный руководитель говорила: «Захарова, чем ты будешь удивлять? Посмотри на себя, ты же маленькая, тебя никто не увидит на сцене, не услышит». Для чего она это говорила? Чтобы меня как-то подстегнуть. «Ты будешь сначала играть милых девушек, потом бабушек…» – «Да». Потом подумала, пожалуй, нет, нужно что-то искать для себя. Поэтому брала отрывки на другие образы, на кого я не похожа, то есть, чтобы не быть актером одного амплуа, а искать, пробовать разное. Есть такие специальные обозначения: инженю, травести, «голубая героиня»… А есть просто героиня – высокая, эффектная, какой, например, была Настасья Филипповна в романе Ф.М. Достоевского «Идиот». Наверное, у меня совсем не типаж героини, но почему-то я играю героинь. Думаю, потому что работала над этим, трудилась. Только труд может здесь помочь или какие-то знакомства, но у меня их не было, так как я была не из актерской семьи, мне никто в плане карьеры никогда не помогал. Но это даже здорово, зато я понимаю, что то, чего я добилась, я добилась сама. Вот, есть о чем задуматься. Так что, наверное, в любой профессии, мне кажется, уже в институте, ты должен понимать, где ты хочешь дальше работать. И делать шаги в этом направлении.
Вы хотели бы, чтобы Ваша дочь, стала, как и Вы, актрисой? Вы задумывались об этом?
Это тяжелый вопрос. Потому что, когда я снималась с другими детьми, она говорила: «Мама, а почему я не снимаюсь?» – «Зачем, подожди», то есть, честно скажу, всячески ее от этого оберегаю. Но сейчас она встала в детское актерское агентство, пусть попробует. Она снималась со мной в одной короткометражке, Майе (так дочку мою зовут) понравилось, хотя когда мы первый раз пришли на репетицию, она немножко растерялась. Но оно и понятно, даже взрослый человек может растеряться в большой аудитории, где много зрителей, да еще говорят, например: «Читай стихи…» Ничего для этого специально не делаю, не буду ничего в этом плане форсировать, но многие артисты говорят, что, конечно, когда ребенок растет за кулисами, бывает с родителями-актерами на съемках, на гастролях, он все это видит и ему хочется этим заниматься. Но Майя занимается балетом, она очень любит балет, хотя я считаю, что это еще более тяжелая профессия, чем наша. И профессиональный век балерин очень краток, 38-40 лет – уже фактически пенсия у танцовщиков балета, они еще молоды, но у организма уже нет того ресурса, чтобы продолжать танцевать. Только единицы могут продолжать выходить на сцену, и то в более старшем возрасте уже не всегда могут исполнять сложные партии, потому что это колоссальная нагрузка, прежде всего, на суставы… Но это красиво, как и Майя, очень люблю балет. Но что в будущем она выберет, какой путь, какую профессию, – для нас это сложный вопрос.
Какими танцами Вы занимались и какие были причины уйти из танцев?
Я занималась эстрадно-хореографическими танцами в ансамбле «Буратино», он до сих пор существует при КЗ «Москвич» (ранее – ДК «АЗЛК»), этот коллектив существует уже более сорока лет. Хожу к ним на все праздники, стараюсь принимать в них участие. Но там учатся именно дети школьного возраста, а потом, если хочешь продолжать заниматься танцами, ты идешь в другой ансамбль, либо выбираешь какой-то другой путь. Мне хотелось быть именно актрисой, поэтому танцевальная карьера мной не была продолжена. Но я много танцую в спектаклях, поэтому годы занятий в «Буратино» мне это очень помогли, очень пригодились полученные навыки.
Продолжение следует...