305
Как писал о преподобном Иустине его ученик, епископ Афанасий (Евтич), «с раннего возраста он задавался вопросом, как ему обрести вечную жизнь… Это был Христов слуга и друг. Горячая любовь к Господу воспламенила его сердце и осталась неугасимой до его последнего вздоха». Другой же его ученик, духовный исполин Сербской Церкви, митрополит Амфилохий (Радович), говорил о нем: «Вулканическая богопламенность и детское христолюбие не покидало его до последнего вздоха. Все в нем было до последнего дыхания живо и мудролюбиво, по-детски открыто и исполнено восторга перед всяким новым открытием и Божиим чудом: в цветке, в глазах, в человеке, и в мире… Окаменевший перед человеческим трагизмом и злом, ошеломленный Тайной, распаленный верою в живого Христа, таким был и таковым остался Иустин Челийский – один из самых оригинальных философов, что когда-либо писали на сербском языке». В этот день приобщимся к философско-поэтическому наследию преподобного Иустина Челийского и мы.
Любовь – новое во Христе, единственно новое. Любовью Христос – новый Бог. «Кто во Христе, тот новая тварь». Кто любви не имеет, тот еще в Ветхом Завете. Знак Христов – это любовь.
*
Каков размах твоей главной жизненной мысли, основной мысли, осевой мысли, на которой стоит твоя личность? От человека до Бога, от человека до Богочеловека. Трагедия человека наступает, когда его мысль оканчивается чем-либо другим, а не Богом. Мысль: от человека до Бога – это значит, человек разветвляется и входит, искусно вплетается во все Божественные бесконечности, во все Божественные, Богочеловеческие совершенства.
*
Христианин мыслит светом; тогда и поэтому он имеет знание: знает глубины человеческие, как Дух Святой знает «глубины Божии». И еще: он чувствует светом, и делает, и шествует. Это – Святитель: свет источает все его существо. Светом живет, существует. Нимб, ореол: светит свойствами Богочеловеческими, свойствами Слова, ибо Слово – «свет истинный», насажденный по всей твари и возвращенный в Святителях. Зачатки его – во всяком человеке и во всякой твари: он разлит по всей твари, – это он – выше-космический и выше-солнечный свет, всегда сиявший и ныне сияющий помимо физических светил. На самом деле вся тварь стоит светом. Свечу, следовательно, существую. Все сущее живет светом. Живу, следовательно, существую.
*
Человек? Только как Богочеловек: освященный, обóженный, достроенный, законченный, совершенный; и так Бог оправдан (теодицея) и человек оправдан (антроподицея). Человек? Непрестанное богоуподобление на основе богоподобия, с помощью Божественных свойств Богочеловеческих, в Богочеловеческом теле Церкви, на основании ипостасного соединения двух естеств в теле Церкви Христовой.
*
«Добрая мысль красит человека» – это я слышал от старых жителей Вране, и в этом глубочайшая истина бытия: настоящая красота всегда зависит от настоящей доброты и с ней едина, в существе едина, если даже внешне она и не проявляется.
*
Христолюбием сотри в себе самолюбие, и тогда всей душой, всем сердцем, всем умом, всей силой подвигнешься в братолюбие. Да, всегда святое двуединство: Боголюбие и человеколюбие; всегда первая и вторая заповедь – двуединая заповедь: одна в другой, с другой, через другую – это их вечность, это их Богочеловечность.
*
Спасение – переживание, непрестанное переживание Богочеловека во всех Его свойствах; непрестанная жизнь Им в Его Теле – Церкви.
*
Любовь – это боготворящая, обожающая, дарующая бессмертие сила, ибо вся она от Бога. Поэтому апостол любви ясно и решительно благовествует: «Мы знаем, что мы перешли из смерти в жизнь, потому что любим братьев; не любящий брата пребывает в смерти» (1 Ин. 3: 14). Любовь – это, в действительности, воскресение души из мертвых, восстание от смерти. Не имеющий любви всем существом находится в безысходной темнице смерти без окон, без дверей, без каких-либо просветов – вся его душа, и мысль, и чувство заключены в смерти. Отсюда превыше всего необходима деятельная любовь. Без нее нет воскресения души.
*
Христолюбие – это все и вся для человеческого существа на земле и на Небе. Ибо в Христолюбии и человеколюбие, и боголюбие, и истиннолюбие, и добролюбие, и правдолюбие, и любовь ко всей твари. Да, в Христолюбии заключена любовь ко всему, ко всему, кроме греха и зла, ко всему, кроме смерти и дьявола. Со Христолюбием можно жить вечно и жить блаженно на земле и на Небе, везде, кроме царства греха и зла, смерти и дьявола, – ада.
*
Покаяние – преображение: небесная, богочеловеческая, очистительная, преображающая сила. Покаяние – прощение грехов, а это и преображение, и воскресение, и обóжение, и вохристовление, и обогочеловечение, и отроичение.
*
Во всем – тайна – святая тайна Божия. Лист фиалки? – Какая святая тайна Божия! Мотылек? – Какая святая тайна Божия! Человек? – Какая святая тайна Божия – тайна всех тайн!
*
Мысль подобна острому шипу; на ней стоять невозможно. Только молитва может быть опорным камнем, на котором я весь могу стоять – и выстоять. Святители Божии, отвяжите меня от всего и привяжите к небу.
*
Каждое мгновение моей жизни – Божие. Зачем же тогда бояться кого бы то ни было и чего бы то ни было, кроме Бога?
*
Вохристовление, охристовление – вот наш непрестанный подвиг, который мы осуществляем через святые таинства и святые добродетели.
*
Даже в самом маленьком цветке – сколько райского в нем! В нем, самом маленьком цветке, заключен весь рай! А все райское мило какой-то сладкой бесконечностью, бессмертием. Взгляни, как некая сладкая бесконечность, некое милое бессмертие скрылось, затаилось в каждом цветке, самом большом и самом маленьком. А всякая бесконечность связана со всем божественным.
*
Тело!.. Бог задал нам бесчисленные загадки, создав его таким, каково оно есть. В его грязь Он обернул Свое божественное золото. И оставил его на этой покрытой копотью звезде. И чудо прибавил к чуду: Слово плоть бысть! Этим он возвеличил тело превыше ангелов и архангелов. Осветил его и объяснил, провозгласив: «Тело же не блужению, но Господеви» («Тело же не для блуда, но для Господа») (1 Кор. 6: 13). Доказательство? Господь вознесся на небо с плотию и вовеки будет пребывать с ней и в ней. Залог? Воскресение Тела Христова, а наших тел в Судный день. А всеценность и логосность тела как раз в том и состоит, что Слово плоть бысть и вечно остается во плоти.
*
Человек!.. Все творения немеют перед этим самым необычным чудом во всех мирах. Бог как бы собрал чудеса из всех Своих миров, слил их воедино, и получился человек. Душою Он связал его с миром духовным, а телом – с миром вещественным и отпустил его в эту жизнь. И человека в равной мере манят и таинства духовного мира, и чары вещественного мира. Человек, как трос, натянут всем своим существом между двумя мирами. Поэтому тайна человеческого существа превращала человеческую мысль о человеке в вопль, в спазм, в стон, в плач и причитание над человеком. Так было, пока Слово не стало человеком. Став же человеком, Бог Слово объяснил человека человеку и наполнил его жизнь смыслом в этом и в ином мире.
*
Ощущать – разве это не чудо? Мыслить – разве это не чудо? Желать – разве это не чудо? Не ищи чуда вне себя, ибо ты сам – величайшее чудо. Не ищи ничего удивительного вне себя, ибо ты сам – величайшая неожиданность. Существовать – разве не есть это нечто само по себе бесконечно удивляющее и непонятное?
*
Человек переносит разнообразные муки, исполняя заповеди Спасителя, практикует евангельские добродетели: веру, любовь, надежду, молитву, пост, смирение, милосердие, кротость – ради того, чтобы достичь воскресения мертвых. Через все свои вздохи, и слезы, и молитвы, и мысли, и ощущения, и дела он тянется к воскресению.
*
Зло вытесняется добром, ненависть – любовью, гордость – смирением, блуд – постом, сладострастие – молитвою. Одним словом, пороки вытесняются добродетелями. В этой борьбе с грехами и пороками христианин обретает всепобеждающую силу от Господа Всепобедителя, обновляет себя Им, пока, наконец, не явится как новый человек, христоликий человек, чье существо соткано из доброты, милосердия, смирения, кротости, терпения, великодушия, вселюбви.
*
Если человек желает ощутить и познать, что такое рай, тогда пусть исполнит душу свою евангельским добром, евангельскою любовью, евангельскою правдою, евангельскою истиною, евангельскою молитвою и остальными евангельскими добродетелями. Практикуя евангельские добродетели, человек вносит в свое существование божественную истину, божественное добро и таким образом переживает рай еще здесь, на земле.
*
Человек коротких, вялых мыслей весь зарылся в кору этой планеты… и ничего не видит, кроме этой коры. А над ним пылают бесчисленные светила, около ста миллиардов только в Млечном пути, и светила иных бесчисленных миров…. Человеческая мысль? О, тонкая белая нить в бескрайности вселенной, слабая молния в непроглядной тьме бесчисленного, таинственного, неопознанного… Чем лечится мысль от мелочности, от мелкости, от смертности? Богом, Его бескрайностью, Его бездонностью.
*
Евангелие – это не что иное, как Божий призыв к святости, обращенный к людям. Иметь святыню со всеми, святое расположение ко всем – это норма всех наших взаимоотношений. Святость – нормальное состояние боголикой души человеческой, поэтому наша святость – это воля Божия. Этого Бог хочет от нас, этого требует, в этом вся Его воля о нас. И мы исполняем Его волю, если творим только то, что свято, что освещает и просвещает. Поступая так, мы освещаем себя и просвещаемся. Поступать так возможно всегда и всякому, возможно всем нам, если мы содержим себя в святом расположении благодатным осуществлением евангельских добродетелей и если все свои мысли, и желания, и ощущения, и дела ведем путем евангельской святости и света.
Подготовила Александра Калиновская
[1] В заголовке использована фраза преподобного Иустина «свечу, следовательно, существую», переведенная на латынь. Ее он перефразировал с известного высказывания Декарта «сogito ergo sum» – «я мыслю, следовательно, существую». – А. К.