1035
Введение
Сектантство в России во второй половине XIX и в начале XX века было настолько сложной проблемой для Церкви и общества, что ни противосектантская миссия, ни государство не могли справиться с их деятельностью. Свт. Феофан Затворник еще во второй половине XIX века уподоблял количество сектантов в России червям на падалище1.
Противосектантская церковная миссия, возникшая во второй половине XIX века, испытывала трудности в служителях и в богословском осмыслении сектантства, что сказалось на ее деятельности. Тема подготовки кадров неоднократно поднималась на миссионерских съездах, частично решалась Священным Синодом, но этих мер было недостаточно. Отзываясь на потребность противосектантской миссии в служителях в начале XX века, митрополит Московский и Коломенский Владимир (Богоявленский), впоследствии первый священномученик Церкви Русской, принимает в 1905 году экстраординарное решение — открыть на средства своей епархии кафедру сектоведения в МДА, не дожидаясь таких шагов от Священного Синода, однако этот проект не удалось осуществить2.
Решить давно назревшую потребность в подготовке квалифицированных кадров должна была реформа духовных академий, итогом которой стало создание в 1912 году в духовных академиях кафедр сектоведения, а в семинариях ввели преподавание истории и обличения сектантства 3. На протяжении всего того времени, когда церковные власти искали решения сектантской проблемы, в Церкви появлялись люди, осознававшие всю опасность ситуации и по своей воле вставшие на защиту православной веры от лжеучений и оккультизма, восполняя силы организованной противосектантской миссии. Одним из таких наиболее известных полемистов с ересями, лжеучениями, ложным мистицизмом и оккультизмом был архиеп. Никон (Рождественский). Сектоведческая тематика в сочинениях архиеп. Никона занимает особое место по причине ее важности в контексте истории Русской Православной Церкви и Российского государства. Ее актуальность, как полагал владыка, определялась тем, что «все силы ада» вели борьбу с Церковью, так как Православие — это «чистейшая истина, абсолютно противоположная лжи», и против нее ад сформировал некое подобие союза, к которому привлек «всех сектантов и инославцев: иудеи и язычники, магометане и буддисты, католики и лютеране, спириты и хлысты, безбожники и материалисты, лжемистики и всякого рода либералы от эсэров до кадетов обоего сорта — все пылают ненавистью против <…> Церкви Православной <…> К несчастию, враг находит себе союзников даже среди тех, кои якобы ревнуют о Православии <…> Даже наши политические единомышленники, именующие себя православными, часто работают в руку врага Божия, хотя от них-то надо бы ожидать побольше благоразумия в этом отношении. Да что говорить о мирянах? Даже среди иноков, посвятивших себя Богу, давших обеты всецелого отсечения своей воли и смышления пред Церковью, даже среди афонитов»4. В подходе к сектантству архиеп. Никон следует идеям святых отцов, в частности свт. Феофана (Затворника), с которым пребывал в переписке, и предвосхищает в своих ранних текстах методологические пожелания преподавателя сектоведения Казанской духовной академии иером. Варсонофия (Лузина). Иером. Варсонофий в ходе размышлений о целях и задачах новооткрываемой дисциплины сектоведения в духовных школах Русской Церкви писал в 1914 году, что существовавшие труды по сектоведению раскрывают догматические заблуждения сектантства, но не дают представления о внутренней, духовной жизни сектанта в сравнении с православной, поэтому задачей сектоведения должно быть сравнение нравственных начал в Православии и сектантстве5.
Архиеп. Никон систематических исследований по сектантству не оставил, и его наследие по данному вопросу состоит из публикаций по той или иной теме. Его наследие важно тем, что он делится своими наблюдениями, размышлениями, оценками как свидетель формирования противосектантской миссии, поэтому его высказывания по многим ее вопросам позволяют составить представление о ее состоянии, ее успехах и неудачах, осмысленных в контексте православного богословия и аскетики.
Наряду с сектоведческой тематикой архиеп. Никон боролся с крайними проявлениями русского национализма, и эта полемика предвосхитила современную проблематику борьбы с неоязычеством, а также он полемизировал и обличал разные формы язычества и оккультизма.
Сектоведческая тематика в трудах архиеп. Никона в полном объеме никем из современных исследователей не рассматривалась за исключением А.А. Иванова 6, который коснулся в основном критики архиеп. Никоном «язычествующего» национализма М.О. Меньшикова. Источником для написания данной статьи послужили «Дневники» архиеп. Никона, охватившие период с 1910 по 1917 годы, а также неопубликованные тексты, изданные в сборнике «На страже духа» 7.
«Дневники» получили высокую оценку со стороны известного миссионера свт. Николая Японского, также боровшегося с сектами8, но уже в Японии: «Ваши дневники писаны кровью вашего сердца и вызывают скорбь и боль сердца, когда читаешь их; они точно анатомическим ножом вскрывают нагноения, которыми страдает наше бедное Отечество» 9.
В «Дневниках» архиеп. Никона практически не затрагивается актуальная в то время дискуссия о понятийно-терминологической проблематике сектоведения. При описании сектантства архиеп. Никон особо не вдавался в терминологические нюансы и всех неправославных по вере он считал врагами Церкви, которых делил на две группы — на внешних и внутренних. Тех, кого он относил к внешним врагам Церкви, можно разделить на три класса: первый — ереси или секты, то есть лжеучения, вышедшие из христианской среды, второй — иудейство и ислам; третий — язычество и оккультизм. К ересям он относил штундизм, баптизм, адвентизм седьмого дня, которые с 1914 года с начала войны с Германией называл не иначе как «немецкой еретической верой» 10 или «ересью немецкой» 11, а также евангелизм (пашковство), имябожничество, хлыстовство, толстовство и иоаннитство. К язычеству помимо самого язычества он относил различные формы оккультизма и наиболее распространенную в России его форму — спиритизм.
У архиеп. Никона не было своей классификации сект и чаще всего он упоминал и использовал довольно распространенное в России деление сект на рационалистические и мистические. Когда же речь шла о различных формах отпадения от Церкви, то он отмечал, что все они ведут к безбожию, а поскольку в безбожие сразу не обратить православного человека, то демоны изобрели много соблазнов, которые архиеп. Никон выстраивал в следующей последовательности: штундизм, баптизм, молоканство, спиритизм оккультизм, буддизм, безбожие: «А поелику сразу в безбожие не обратишь православного человека, то сначала его стараются совратить в какую-нибудь секту, вроде штунды, баптизма, молоканства, затем идут: спиритизм, оккультизм, буддизм и, наконец — уже прямое безбожие» 12. За всеми видами отпадений от Церкви в различные заблуждения стоял один и тот же источник и демоны, по его мнению, смеялись над несчастными еретиками, будь то миряне или имяславцы — монахи-афониты13.
1. О духовных причинах сектантства в России
1.1. «Все ереси и расколы, все секты и лжеучения… дышат гордынею: одно наше родное Православие благоухает смирением»
Успешная борьба с сектантством, как и со всяким негативным явлением, возможна через выявления его источника и причин появления, поэтому архиеп. Никон тщательно исследовал этот вопрос.
Источником ереси и оккультизма он считал демонов, а главную причину появления и распространения сектантства и оккультизма он видел в гордыне, самомнении или, как он выражался, самоцене человека: «всякая ересь, в сущности, прелесть и порождение гордыни ума»14, равно как и уклонение в «буддизм, и в оккультизм, и в спиритизм, и в деизм, и во всевозможные “измы”»15. Все ереси «дышат гордынею: одно наше родное Православие благоухает смирением» 16 — эта мысль проходит через все труды архиеп. Никона. Гордыня — это вневременная причина сектантства, она не зависит от политических, социальных, медицинских и прочих причин, поэтому ею «заражены были решительно все еретики, все сектанты и раскольники от времен апостольских и до наших времен»17. Этот взгляд архиеп. Никона о духовной природе ереси выражает согласие всех отцов по рассматриваемому вопросу18.
Гордыня вводит человека в прелесть и «прельщенные обычно воображают себя какими-то избранниками Божиими, коим открываются тайны, для других непостижимыя, а потому они любят учить других, мнят себя быть руководителями в духовной жизни» 19. И эту страсть — гордость — используют демоны, чтобы поймать в свои сети и погубить человека, потому что они сами погибли от гордыни, «возмечтав быть равными Богу» 20.
Страсть гордыни является самой удобной для пленения грешника, поскольку «все другие страсти заметны и для людей, да и для самого преданного страсти, если только совесть его не погасла совсем; а гордый слеп — он вовсе не видит, как гордыня его ослепила, он видит только свои мнимые достоинства и любуется ими». Неудивительно, что сектанты протестантского происхождения величают себя «евангельскими христианами», «святыми», на самом же деле, по мнению архиеп. Никона, «Богу приятнее кающийся смиренный грешник, чем гордый мнимый праведник» 21.
Гордость и самомнение сектантов проявляются в том, что они «сами не знают православного учения веры, а критикуют его; не хотят спросить со смирением пастырей Церкви: как и почему так учит Церковь, а своим умом или по подсказу своих немецких учителей, врагов веры и Отечества нашего, судят обо всем» 22.
1.2. Отличительный признак гордыни — непризнание авторитета святых и Церкви
Человек, подверженный страсти гордыни, не признает никакого авторитета, не хочет проверять себя теми, кто преуспел в духовной жизни, поэтому «отличительный признак этой гордыни — отрицание авторитета Церкви»23 и святоотеческого Предания. С этого начинается отпадение от Церкви особенно у тех, кто получил образование в светских школах, то есть у «наших интеллигентов, даже верующих, считающих себя православными». По мере удаления от Православия у них
«все более и более тускнеет значение авторитета Церкви и чистоты догмата веры и все дело веры сводится к нравственным истинам. Отсюда — охлаждение к Церкви и равнодушие к истинам Православия по их существу» 24. Такие люди любят побогословствовать, но «стоит неосторожно как-нибудь задеть самолюбие такого дилетанта-богослова, и он готов уже упорно отстаивать свое, иногда только что ему пришедшее в голову мнение <…> Ему и на мысль не приходит авторитет Церкви: он сам себе авторитет» 25. И поскольку христианства нет без догматов, «то на место православного начала в сознание православного христианина, незаметно для него самого, вторгается начало сектантское; смиренное искание водительства Церкви в учении веры — подменивается самочинным блужданием ума в области религиозной мысли <…>, ведущее в свою очередь к разномыслию с Церковью и к сектантству» 26.
Равнодушие к догмату архиеп. Никон находил главным образом у интеллигенции и полуинтеллигенции, однако не лучшим было духовное состояние и «народной массы», которая была «отравлена каким-то ядом самоцена, заражена самомнением, везде ищет своих каких-то прав, готова требовать исполнения своих мирских приговоров даже в той области, где уж положительно не имеет и тени таких прав…» 27, то есть в церковном управлении, и не исключено, — пророчески полагал архиеп. Никон, — что наступит время, когда за отказ от исполнения воли этой массы «они не задумаются изменить вере православной, перейдут в раскол или штунду, во всякую ересь»28. Это предсказание исполнилось после 1917 года в деятельности обновленцев и самосвятов-автокефалистов в Украине; в 1990–2021 годы снова в Украине; и с 1990-х годов в России, когда некоторые православные уходили в разные ветви зарубежной церкви, катакомбные структуры, непоминающие и проч., а также и в секты.
Однако во времена, когда архиеп. Никон писал эти строки, народ еще удерживало от этого шага бессознательное следование вере своих предков. Приверженность традиции в условиях, когда народ не умел «дать отчета вопрошающим» о своем уповании, когда он был не «в состоянии дать отпор лжеучителям сектантам и раскольникам», сыграла свою положительную роль, но это влияние Церкви-Матери, «вследствие разных причин, становится в наши дни все слабее и слабее»29.
Тщеславие, отмечал архиеп. Никон, может проникнуть и в среду подвижничества, и тогда «из тщеславия подвижник будет молиться, поститься, трезвиться, подавать милостыню, носить вериги, творить поклоны, даже терпеть всякие скорби. Тщеславие у него выражается в презрении к ближнему» 30.
Наконец, дух гордыни и противления архиеп. Никон усматривал и в части духовенства, и в духовных школах31.
Наиболее ярким примером отрицания авторитета Церкви является предоставление сектами «каждому невежде толковать Священное Писание по своему разумению» 32, притом сектанты «еще имеют дерзость говорить, будто им внушает истину Сам Дух Божий» 33. Поэтому если православный, «встретив искусителя-сектанта с его мудрованиями», не знает «учения Церкви о том или другом предмете, пререкаемом сектантами», то непременно должен обратиться за разрешением этого вопросам к учению Церкви, к своему пастырю, к святоотеческим книгам, заключающим в себе православное учение, а не поддаваться их мудрованию34.
Отрицание авторитета Церкви и пренебрежение Традицией сопровождалось упадком нравственных начал среди православных и вело к недостатку «честности, совестливости или, проще, — добросовестности. Ложь, обман у нас редко считают за грех. Правда, на словах в этом сознаются, но на деле этот порок обычное явление», которое служит сектантам и прочим иноверцам одним из доводов против Православия, якобы не способного духовно возродить и воспитать грешника. В итоге получалось, отмечал архиеп. Никон, «будто Церковь Православная учит такой бессовестности!»35. Поэтому сектанты говорили:
«“Смотрите, как плохо живут ваши православные: у них и пьянство, и распутство, и ложь, и обман, и леность, и сквернословие; идите к нам, смотрите, какие мы люди трезвые, трудолюбивые, честные, как мы любим друг друга, как помогаем друг другу”. Как будто наша святая вера учит порокам! Как будто уж нельзя быть и честным, и трезвым, и исполнять все заповеди Божии, оставаясь православным! Стыд покрывает лицо наше, братия возлюбленные, когда слышишь все это!»36.
1.3. Проповедь спасения без креста, «полегче» — как способ совращения православных в секты
Привлекательным в сектантстве для многих православных стала идея легкого спасения без аскетического подвига. Архиеп. Никон отмечал, что «православные нашего времени в большинстве своем потеряли руководящее начало церковной жизни», а именно дух глубокого смирения души пред Богом и небесною Церковью, а следствием потери этого духа стал поиск «самооправдания, минуя покаянный подвиг», стремление найти путь спасения полегче37: «простой человек не понимает, что духовное обновление совершается не сразу, что в сем деле без подвига, без борьбы, без самопонуждения и даже страданий нельзя обойтись. Ему хочется, чтобы духовное перерождение совершилось с ним поскорее и полегче» 38.
Колеблющийся в вере православный человек на рациональном уровне сознавал свою греховность, но из-за гордости он не видел выхода из этого состояния через покаяние и другие Таинства, а также через аскетику как путь осуществления евангельского учения о спасении.
Такому человеку казалось, что православная вера только обличает его во грехе, но не может его избавить от него, поэтому вину за это греховное состояние он возлагал на православную веру. Не сумев справиться с этим искушением, православный склонялся к сектантскому варианту выхода из этой ситуации39.
Сектанты как раз предлагали «идею спасения» без аскетического подвига, то есть без креста, вернее, подмены крестоношения учением спасения «полегче», которое лежит в основе всех сект, забывая, что царство Божие усилием берется, и только понуждающие себя входят в него (Мф. 11, 12).
Сектанты «просто отвергли значение подвига и добрых дел в воспитании человека для вечной жизни, успокаивая свою совесть» учением, будто одной веры достаточно для спасения, а сектанты-мистики придумали «радения», скопцы — увидели спасение в членовредительстве и т.д. По сути, в сектантстве «все сводится к одному: как бы полегче, без подвига, заповеданного “до пролития крови”, спастись». Поэтому им «ненавистно учение Церкви о необходимости подвига, борьбы с самим собою, смиренного сознания своего духовного бессилия в этом деле и необходимости <…> поиска благодатной Божией помощи. Так постепенно вытравляется из сознания христиан учение о кресте, о необходимости участия христианина в Христовых страданиях чрез исполнение заповеди Спасителя: аще кто хощет по Мне ити, да отвержется себе и возмет крест свой (Мф. 16, 24)» 40.
1.4. Отказ от подвига — путь к духовной прелести: «святоши крайне опасны»
Архиеп. Никон указывал, что уклонение от креста, от подвига — «просачивается в нашу церковную жизнь» и проявляется как среди монашествующих, так и среди мирян. Некоторые монахи, «отвергнув смирение как основное начало духовной жизни», увлеклись внешним подвигом и попали в сети демонов, «в духовную прелесть, начинают надмеваться высоким о себе мнением, самозванно выступают на поприще учительства и гибнут сами, увлекают в погибель с собою и других, особенно же доверяющих им себя мирян». И среди мирян стали появляться такие «самочинные подвижники» в виде разного рода «братцев», «юродивых», «блаженных», «которые или бродят по градам и весям и лето и зиму босые, косматые, без шапок, или же вьют себе гнездо у “благодетелей”: благо немало еще на Руси людей в Бога верующих…» 41.
Одни из таких лжеподвижников-самочинцев сознательно «льстят и обманывают добрых людей, наживая деньги, другие, сами находясь в прелести, влекут за собою и мирян в пропасть погибельную, в хлыстовщину и сродныя с нею секты». И те, и другие не желают ждать, когда Бог дарует им благодатное состояние, и, не заботясь об очищении сердца от страстей, «дерзновенно стремятся вторгнуться в ту область духа», которая для них еще не может быть без вреда открыта, и становятся посмешищем диавола. Но «овладев их воображением, враг (диавол) внушает им все, что ведет к их погибели: делает их якобы прозорливыми, обольщает видениями и ложными мечтаниями, они читают мысли людей, с ними беседующих, отвечают на вопросы, какие им еще только хотят предложить, поднимаются даже на воздух во время молитв, испытывают якобы благодатныя, на самом же деле психофизиологическия состояния и пр.» 42. Архиеп. Никон из своего опыта знал, что «вразумить их чрезвычайно трудно и без особенной благодатной помощи Божией невозможно. Это — одержимые злым духом, духом пытливости (Деян. 15, 16), помешанные на своей святости». Нередко Бог попускает врагу издеваться над такими людьми и ввергает их в позорные страсти. Такие лжеподвижники «сочиняют для себя и своих последователей <…> теорию, оправдывающую даже неестественный разврат». Архиеп. Никон подчеркивал, что такие «святоши крайне опасны» 43.
Примером ложной духовности в Православии архиеп. Никон считал секту иоаннитов. Она возникла, по его мнению, на почве прелести у людей, поначалу внимавших советам прав. Иоанна Кронштадтского чаще причащаться Святых Христовых Таин, что само собою предполагало должную подготовку с благоговением и согласно с установленными Церковью правилами. На первых порах Евхаристия доставляла им «духовное утешение», и «они стали чаще обычного приступать к Святейшему Таинству. Но немощи человеческие сказались в их жизни. Со временем «они стали остывать в принятом на себя не по силе подвиге, все свое внимание лишь устремляя на то утешение, какое доставляло им причащение Святых Таин, и, не внимая своему недостоинству, свели дело спасения к самому причащению, приступая к нему без должного приготовления». Неудивительно, что «заповедь подвига, крестоношения, борьбы с собою, смиренного очищения совести в слезном покаянии — все это отошло сначала на второй план», а потом стало забываться. Так возникла секта иоаннитов и впоследствии она стала подобной хлыстовству «и, вероятно, в своем развитии превратится в таковую…» 44.
Идея спасения без креста или, как ее называл архиеп. Никон, идея «легкоспасения», лежала в основании и других русских сект, например иннокентиевщины — в Бессарабии, степановщины в — Вологодской епархии, иной степановщины от имени другого Стефана — в Харьковской, малеванщины в Киевской.
В России покровительствовали пропаганде сектантской идеи
«легкоспасения» средства массовой информации и интеллигенция, снисходительное отношение к нему выражали некоторые представители православного пастырства, которое, несмотря на свою духовную немощь, обязано было обличать догматические заблуждения и ограждать идеал православной жизни, преданный нам Церковью.
1.4. Мнимая сектантская святость и исполнение заповедей как формы прикрытия «яда гордыни»
В качестве причин успеха сектантов архиеп. Никон указывал на умелое («искусное») использование ими недостатков в жизни православных людей, которыми сектанты подменяют истинность православного учения, — раз православные плохо живут, значит, их вера не истинная: «спешат [сектанты] бросить тень на учение Церкви, искусно подменивая понятия самого учения картинами недостойного поведения православных и особенно если есть на виду к тому случаи в жизни православного пастырства» 45. Недостаткам в жизни православных они противопоставляют свою религиозность и святость, которая на деле оказывается мнимой.
У сектантов, по мнению архиеп. Никона, на первый план выставляется жизнь по заповедям, но добродетелей у них быть не может, поскольку их жизнь лишена духа смирения и не оживотворена благодатью Таинств46. В подтверждение своего мнения он ссылался на прп. Иоанна Лествичника: «Невозможно пламени происходить от снега; еще более невозможно быть смиренномудрию в иноверном или еретике. Исправление сие (то есть качество, добродетель) принадлежит одним православным, благочестивым и уже очищенным» 47.
Внешнее исполнение заповедей сектантами нельзя назвать добродетелью, их религиозность пропитана тщеславием и является ложной, и более того, «такой добродетели охотно помогает сам сатана» 48. Чтобы скрыть свое присутствие и завлечь человека в сети, диавол «надевает личину добра, чтобы под нею укрыть яд гордыни» 49. Одним из эффективных методов совращения православных является содействие в развитии тщеславия, если оно появляется у совершающего добро. Когда диавол видит, что человек хвалится своими поступками и исполнением заповедей, «то он еще и подскажет, даже поможет сделать какое-нибудь добро, только не настоящее, смиренное, христианское, а показное, лицемерное. Люди будут видеть это добро и хвалить доброделателя, а он будет воздыматься этой похвалою. Ведь гордыня всякую добродетель обесценивает, все грехи заменяет: сколько ни делай добра гордый человек, никакой ему нет пользы от того — тщеславие и гордость все расхищает, все ему же во вред обращает» 50.
Особенно хвалились сектанты своей трезвостью. В России распространенным пороком было пьянство, а трезвость считалась важным отличием добродетельного человека, поэтому беспрекословный отказ от алкоголя стал действенным методом прозелитизма сектантов. Многие соблазнялись сектантской трезвостью, но в ней архиеп. Никон не находил никакой пользы. Он считал, что сектант-трезвенник, превозносящийся над пьяницей по-фарисейски — «вот я не такой, как тот пьяница», — Богу не приятен, а угождает Богу тот трезвенник, который «в пьянице видит помраченный грехом образ Божий, жалеет и молится за пьяницу и старается вывести его на путь трезвости». Архиеп. Никон отмечал, что «только раскольники да сектанты хвалятся своею трезвостью, за то враг им и помогает в самой трезвости. Для него ведь гордость приятнее пьянства. Пьяница может ведь увидеть свои немощи, покаяться, к Богу обратиться, а гордого только Бог может вразумить»51. Этим фарисейским духом «пропитана вся так называемая христианская деятельность сектантов», поэтому их «добродетель ложная», она «растет на почве, удобренной тщеславием» 52.
1.5. Последствия порабощения страстью гордыни: потеря здравого мышления, способности к покаянию, ненависть к Православию и потеря спасения
Поскольку ересь есть «в сущности, искажение учения веры», а на «учении веры, на догмате зиждется и учение нравственности», то, когда «искажается догмат — неизбежно искажается и основа нравственного учения. Ересь потому и гибельна, — предупреждает архиеп. Никон, — что не дает места смирению пред авторитетом Церкви, а чрез то лишает еретика и возможности покаяния, а следовательно, и благодати спасающей. Вот как важно хранить чистоту догмата. Вот почему Церковь в наше время, да и всегда, так строго относилась ко всяким лжеучениям и, щадя самых великих грешников, согрешающих грехами воли, не отлучала их от себя, еретиков же, искажающих ее учение, беспощадно отсекала от общения с собою, если они после вразумления не хотели отречься от своего мудрования» 53.
Лишившись благодати Божией, еретик попадает под власть демонов, погружающих его еще глубже в ложные учения, и в конечном итоге — он теряет спасение: «И вот, за такую гордыню, за такую самоуверенность, за такое презрение к Церкви, ко всему прошлому опыту человечества благодать Божия, не выносящая смрада гордыни бесовской, отступает от человека, и он предается на поругание сатане. Тогда сатана толкает его в ту бездну лжемудрований, в которой он уже загубил многие тысячи еретичествующих как в христианстве, так и вне христианства. Одним из таких погибельных мудрований должно считать спиритизм» 54.
По этой то причине Христос Спаситель сказал «фарисеям и книжникам, этим представителям тогдашней гордой интеллигенции, изобретателям всех тонкостей талмудистических ересей: аминь глаголю вам, яко мытари и прелюбодее варяют вы — впереди вас войдут в Царствие Божие! (ср.: Мф. 21, 31)»55.
Признаком того, что диавол опутывает православного простеца гордыней, служат его слова: «вот-де я святым стал» и возникающая в нем ненависть к православным56.
Гордость, ввергающая человека в прелесть, доводит его «до помешательства, и это помешательство бывает особенно опасно и даже заразительно»57, поэтому архиеп. Никон рассматривал ересь как «уродство и болезнь»58. Такой человек способен рассуждать здраво, действовать рационально во многих областях своей деятельности, «а только заговори о том, на чем он помешался, — он весь выйдет из себя и уж не смей противоречить ему. Такими помешанными являются в наше время немцы и зараженные ими наши несчастные баптисты, штундисты и прочие сектанты рационалистических толков»59.
2. О внешних причинах распространения сектантства и проявления неоязычества в России в начале XX века
2.1. Недостаточное просвещение (невежество) народа наряду с угасанием усердия в пастырях
К числу основных причин сектантства архиеп. Никон относил невежество православных людей, которые не знали своей веры и не могли противостоять пропаганде сектантов: «…масса народная еще слишком темна и если держится веры своих предков, то бессознательно, не умея дать отчета вопрошающим об ея уповании, будучи не в состоянии дать отпор лжеучителям сектантам и раскольникам»60. Невежество, по мнению архиепископа, было результатом недостаточного просвещения народа через школу и храм, через посещение верующих на дому, чтобы лучше знакомить их с теми истинами веры, которые чаще всего оспаривают сектанты и раскольники.
Если бы почаще священники вели беседы «с прихожанами по домам, то не было бы, может быть, — размышлял архиеп. Никон, — ни штунды, ни всех этих баптистов, молокан, всех этих сектантов, отколовшихся от Церкви»61. При отсутствии живой проповеди и объяснения истин веры православный верующий идет «послушать проповедника-баптиста о слове Божием. Простой человек рад хоть безбожника послушать, только бы говорил он о слове Божием. А у нас нет бесед у наших пастырей, нет света, нет тепла, и остыли наши души, и перестают православные в церковь ходить» 62.
Все это свидетельствовало об угасании в пастырстве огня «ревности к своему святому, высокому служению, выше коего нет на земле, тому служению, которое апостол называет сотрудничеством Христу <…> Горько видеть воочию, как постепенно понижается понятие о пастырстве в самих пастырях, как улетает от них, от их сознания, от их сердца идеал, как они закапываются в землю, с головою погружаются в суету сует, как никнет их душа и гаснет их светильник» 63.
Не лучше обстояло дело в монастырях: «много, слишком много у нас монастырей, — пишет архиеп. Никон, — а иноков-то, настоящих, в них не много». В Вологодской епархии во время его управления было 18 монастырей, «а настоятелей приходится просить в других епархиях. Жизнь монастырская едва теплится, о духовной жизни в собственном смысле мало имеют понятия. Идут в обители не ради Иисуса, а ради хлеба куска» 64.
В качестве мер противодействия сектантству следовало постепенно вводить на приходах общее церковное пение, привлекать детей к пению и чтению в храме. О важности пения были осведомлены сектанты, нередко привлекавшие им и православных на свои собрания. Однако если приход решит заводить такой хор, следует предварительно найти хорошего руководителя и средства65.
2.2. Отсутствие должного материального обеспечения пастырей
В конце XIX — начале XX века слабой стороной деятельности духовенства была отягощенность житейскими делами, вызванная низкими доходами и по большей части бедностью. Хотя государство выделяло деньги на содержание духовенства, но этих средств даже с учетом пожертвований за требы и на содержание бедного духовенства постоянно не хватало в минимальном объеме66.
Со временем получилось так, что забота о жизненных потребностях брала верх над пастырскими обязанностями. Архиеп. Никон отмечал, что часто к нему приходили на прием священники поговорить о житейских делах, попросить лучший приход, и очень редко к нему приходили посоветоваться «о том, как с пьянством или расколом бороться, как лучше дело школьное вести при трех-четырех школах в его приходе, как лучше устроить собеседования с народом по деревням» 67. Следует отметить, что на подобное положение вещей указывали и другие исследователи сектантства68.
После 1905 года большинство интеллигенции, покинув Церковь, не жертвовало на содержание духовенства, а «простой народ, изленившись, больше думает о кабаке, чем о Церкви и ея служителях» 69. Снижение доходов привело к тяжелому материальному положению духовенства и дело дошло до того, что Святейший Синод в 1910 году «наконец-то <…> учредил комиссию <…> для обсуждения вопроса об обеспечении духовенства» 70.
2.3. Стремление православных полагаться во всем на опеку государства
Содействовало появлению сектантства стремление православных полагаться во всем на опеку государства и его законов, или, другими словами, потерю членами Церкви чувства ответственности за ее судьбу: «[мы] привыкли, чтобы нас опекало и оберегало правительство, как малых детей, а теперь71, когда нам сказали: “вы стали большими, пора вам самим о себе заботиться”, — мы не знаем даже: как быть, что делать?»72. В итоге пастыри и пасомые потеряли бдительность в борьбе с заблуждениями и уподобились, по мнению архиеп. Никона, притче Христовой спящим же человеком, прииде враг, всея плевелы посреде пшеницы и отъиде (Мф. 13, 24): «Господь вверил нам, пастырям, ниву сердец человеческих, плохо мы охраняли эту ниву, и заросла она всяким былием и плевелами грехолюбия нашего, и не узнаешь в иной душе ни образа, ни подобия Божия...»73 — с такой прямотой архиепископ описывал нравственное состояние православных людей. Вместо духовной расслабленности пастыри должны были сами готовиться к встрече с сектантами и одновременно «в школе, и в храме, и на дому знакомить своих пасомых с теми истинами веры, которыя наипаче пререкаются сектантами и раскольниками <…> готовить их к встрече этих хищных волков»74. Народ, по мнению архиеп. Никона, желает слушать слово Божие и, «не находя утоления сей жажды у своих Богом данных пастырей, бежит к кладенцам сокрушенным, к этим лжеучителям»75.
2.4. Кризис духовного образования как фактор развития сектантства
Проблема недостаточной подготовки пастырей как для приходского служения, так и для борьбы с сектантством, была связана с несовершенством учебных программ, не учитывавших специфику подготовки кандидата в священники к пастырскому окормлению на приходах, особенно тех, в которых было много сектантов и раскольников. В семинариях XIX века много времени уделялось иностранным языкам, якобы для того, чтобы читать сектантские произведения в оригинале, однако то, что годилось для академии, было совершенно не уместно на приходском уровне; кроме того, часть учебного времени отнимало изучение алгебры, тригонометрии и прочих небогословских дисциплин. Наряду с несовершенством программ затрудняла полемику с сектантством зависимость русской богословской науки от западной, поэтому она не могла явить подлинно православных примеров церковной полемики с ним, а также отсутствие в учебных программах преподавания аскетики. Но, пожалуй, самым большим недостатком духовной школы он считал просчеты при формировании профессорско-преподавательской корпорации в духовных школах. Преподаватели духовных школ должны были приобщать студентов к святоотеческому наследию посредством знаний и примером своей жизни, формируя в них представление о пастырстве как жертвенном служении в Церкви. Поэтому архиеп. Никон считал неуместными разного рода богословские новшества, которыми увлекались преподаватели, и полагал, что смущавших «юный ум модными теориями» надо гнать из духовных академий «без всякой пощады» 76.
Недостатки в образовании и воспитании сказывались на качестве выпускников духовных школ. Архиеп. Никон отмечал, что его информировали о низком уровне «духовности студентов семинарий», к которым народ начинает терять доверие, а следовательно, и к молодым священникам. А «отсюда — один шаг до сектантства» 77.
Несмотря на рост сект и пробуждение в народе жажды духовного назидания, выпускники «современных семинарий в большинстве, по-видимому, — просто не способны удовлетворять этой потребности так, как бы следовало». В итоге получалось, что «полуграмотный сектант увлекает за собою сотни, тысячи, а священник, учившийся все же лет десять, не только не влечет за собою народ, своих пасомых <…>, но и не умеет, если не сказать — не хочет обличить этого сектанта <…> А ведь именно таких священников большинство; именно ревностных пастырей, способных отогнать и отгоняющих волков хищных от своего стада — очень, очень немного!» 78. Он вспомнил случай, когда «пастыря вызывал на беседу сектант, а пастырь сказался, что уехал с требой, сам же спрятался в сарай» 79.
Архиеп. Никон полагал, что для Церкви настали времена боевые, поэтому для нее следует готовить пастырей «не холодных формалистов, не чиновников, не требоисправителей, а крепких бойцов, готовых душу “положить за паству свою”» 80.
2.5. Факторы, содействующие распространению сектантства
2.5.1. Неразборчивость в средствах борьбы с сектантством
Большим бедствием для России было пьянство, которое вело к материальным потерям для народа, оказывало негативное влияние на его здоровье и психологию, в конечном итоге снижало боеспособность армии и увеличивало смертность: «Миллиард пропивает Русь, миллионы гибнут от этой страсти <…> мало теперь дает богатырей наш народ при наборе войск» 81.
Для борьбы с пьянством и соответственно с сектантством православные Санкт-Петербурга допустили в руководители общества христиан-трезвенников И. Чурикова. При этом они отдавали себе отчет в том, что Чуриков пребывает в прелести, но считали, что «спасают его от этой прелести в Петербурге мерами пастырской попечительности и духовной осторожности»82. Касаясь этого случая, архиеп. Никон отмечал отсутствие рассуждения в области духовной жизни у руководства епархиальной миссии и решительно выступил против позволения Чурикову заниматься миссионерством. Во-первых, потому что Чуриков «стал проповедывать самозванно, никем на то не уполномоченный, не имеющий никакой, самой низшей степени в клире» 83. Вовторых, отмечал архиепископ, «нельзя давать права проповедничества человеку, “бесспорно” пребывающему в прелести», поскольку она
«это есть своего рода беснование: человек находится всецело во власти духа тьмы, а посему и вся суть его проповеди, в конце концов, должна сводиться к гордыне, к противлению Церкви, как бы ни маскировался, как бы ни притворялся проповедник якобы послушным сыном Церкви <…> надо всегда помнить предостережение великаго апостола: если и сатана иногда преобразуется в ангела света, то тем паче его служители, еретики и враги Церкви, им прельщенные, в его власти пребывающие, принимают на себя вид служителей света» 84. Кроме того, учительство для человека, пребывающего в прелести, представляет опасность для его спасения, оно усыпляет его совесть «сознанием, что его проповедничество благословлено Церковью» 85, поэтому он не сможет покаяться и спастись.
Подобное положение дел в миссии архиеп. Никон рассматривал как свидетельство «разложения церковной жизни» и того, что «мы начинаем поступаться уже принципами, а не какими-нибудь обрядовыми мелочами»86. К сожалению, незнание истории сектоведения и пренебрежение ею привели к тому, что подобная ситуация сто лет спустя имела место в современной жизни Русской Церкви, когда предпринимались попытки внедрения «альфа-курса», разработанного английскими харизматиками и адаптированного для православных в виде проекта «Путь», который в свое время курировал Миссионерский отдел РПЦ87.
2.5.2. Кризисные социально-политические ситуации
Мощным фактором, содействовавшим распространению сектантства, были социально-политические нестроения в России. Забастовки 1905 года, сопровождавшиеся политическими требованиями, ультиматумы и угрозы косвенно и прямо наносили вред и Церкви, которую светское общество воспринимало как часть российской государственности, как «православное ведомство». Российская интеллигенция, принимавшая участие в политических мероприятиях, в своем большинстве была далека от Церкви. Социал-демократы, революционеры в описании архиеп. Никона — это люди, давно отрекшиеся «от Бога в делах своих, <…> а может быть, и вовсе не знали веры христианской, поносят ея служителей, ея уставы, издеваются над ея святынями» 88. Под влиянием их пропаганды начался массовый отход от Церкви, особенно в промышленных регионах89. Все вместе это создавало благоприятные условия для пропаганды сектантов среди недовольных людей, а духовной основой их сближения стали протестные настроения против Церкви и государства.
Еще более благоприятные условия для пропаганды возникли у сектантов с началом Первой мировой войны, которая преследовала как политические, так и духовные цели. Немцы, по мнению архиеп. Никона, стремились не только к военной победе над Россией, но и к уничтожению Православия протестантской ересью. Подготовка к решению этой задачи началась за много лет до войны в виде нашествия на Россию сектантов, но хотя Церковь предупреждала о духовной борьбе с ними, но ее голосу не внимали90.
Архиеп. Никон рассматривал неопротестантские секты (штунда, баптизм, адвентизм) как невоенный инструмент борьбы Германии с Россией и, не приводя источников, он утверждал, что Германия потратила на нее за период с 1908 года по 1914-й 18 млн., но не указал, в какой валюте. Он считал, что немцы видят и знают, что Россия «сильна, и непобедима, пока она хранит святую веру православную», поэтому они понимали, что победить Российскую державу можно лишь подорвав в ней православную веру, а лучше уничтожив всякую веру в народе и тем самым развратив его, а «если удастся, то и душу русскую онемечив» 91. Немцы, по мнению архиепископа, «действуют тем же способом, каким во дни оны древние действовали моавитяне: только там пущены были в дело женщины и идолы, а здесь, в наши дни, штунда и баптизм, а последствия и тут и там одни и те же: измена вере истинной и лишение за то Божия благословения» 92. Следует отметить, что такой же идеологии придерживались нацисты во время Второй мировой войны93.
Когда же начались военные действия, то русские, увлекшиеся сектантством (те, что «онемечили» свою душу), выступили с пропагандой пацифизма на том основании, что «воевать будто бы грешно, потому что сказано: “не убий”» 94. В полемике с ними архиеп. Никон показывает, что эта заповедь не требует безусловного исполнения, а она вырывается сектантами из контекста и одновременно игнорируются те места Писания, где в том же Ветхом Завете было позволительно законное убийство.
Как только война затянулась и появились неудачи на фронте, сектанты сместили акцент в борьбе с государством и стали говорить, что Бог наказывает Россию за нечестие священников: «Почувствовав удобную почву для своих выдумок, они <…> наговаривают народу, что Бог наказывает нас поражением за то, что попы и монахи обманывают народ»95. Сектанты также умело использовали недовольство рабочих на заводах, вызванное необходимостью работать в военное время в праздничные дни (в основном в воскресенье) 96.
Если же баптисты оказывались на войне, то вели себя лицемерно. То они не хотели стрелять, ссылаясь на заповедь «не убий», то во время штыковых атак прятались, однако, оказавшись в плену, по приказу немцев принимали участие в выкатывании орудий на боевые позиции против русской армии, забывая заповедь «не убий». Пребывая в немецком плену, баптисты продолжали пропаганду в лагерях военнопленных среди русских солдат, совращая в сектантство православных97.
Война с Германией, отмечал архиеп. Никон, «многих отрезвила» и открыла глаза на опасность, исходящую от сектантства, и по этой причине были закрыты в некоторых городах сектантские общины, но только на период войны, что было недостаточно для пресечения их пропаганды в России.
2.6. Ростки неоязычества в форме крайнего национализма
В начале XX века неоязычество в России еще только делало первые шаги, но его проявления в различных областях жизни русского общества были уже заметны, в частности в крайнем национализме, с которым вел борьбу архиеп. Никон. Поводом к полемике с ним послужили публикации М.О. Меньшикова, чьи взгляды эволюционировали от консервативных до крайне националистических, охарактеризованных архиеп. Никоном в публикации, посвященной самоубийствам среди молодежи 98, как «язычествующий национализм» 99.
Причину самоубийств М.О. Меньшиков видел в «моральном опустошении, которое вносит в мир дезорганизация общества, разобщение людей» 100. Старое общество, по его мнению, было проникнуто общими началами, общей верой, общим разумом, общим одушевлением, и оно составляло собою единый род с жизнью предков, а современное — в значительной степени утратило эту общность и перестало «быть живой гармонией, хором душ», то есть перестало соответствовать изначальным формам и предназначению. Отцы и матери молодежи еще веровали в Бога, хотя и охлажденным сердцем, но сами самоубийцы, как считал Меньшиков, едва ли имели эту веру: «искренняя вера есть ведь искренняя надежда, самоубийцы же, очевидно, те несчастные, что потеряли всякую надежду» 101.
Меньшиков отмечал, что известные ему самоубийцы принадлежали к современной русской интеллигенции, охваченной нигилизмом, а его суть «состоит в отрицании вечной жизни, в презрении к жизни рода, в постановке индивидуального “я” выше всего». Когда человек выходит из жизни рода или резко отклоняется от его жизни, то это «составляет уродство и болезнь». Родовая жизнь по Меньшикову — «есть жизнь вечная: она была до нас; мы умрем, а она потечет дальше, в потомстве нашем <…> только тогда человек и счастлив, только тогда и чувствует в себе полноту жизни, когда он живет жизнью вечной, жизнью всех своих предков» 102. Жизнь, оторванная от жизни наших предков, от жизни рода, была, по его мнению, поводом самоубийств. Поэтому уберечь юношей и девиц от грозящей им опасности можно, помогая им «опять войти в родовой поток», подвинув их к «единодушию с предками», вернув их хоть немного к древней вере.
Архиеп. Никон отметил, что призыв г. Меньшикова вернуться к «жизни рода», как основы национального духа, осуществляется в Церкви. «Замените, — говорит архиеп. Никон, — слово “род” словом “Церковь”, и получится тот закон, коим живет в Церкви все верующее во Христа человечество <…> Опять замените слово “род” словом “Церковь”, и православный богослов охотно подпишется под этими словами. Ведь всякая ересь, всякое сектантское мудрование есть именно уродство и болезнь» 103.
Церковь есть живой организм, она есть мистическое Тело Христово, членами которого пребывают не только те, кто живет теперь на земле, а все от века отошедшие к Богу отцы и братия наши, матери и сестры, начиная с прародителей человечества и заканчивая тем христианином, который примет Крещение, перед Вторым Пришествием Господа на землю. Господь Сам говорит о Себе: «Я — лоза, а вы — ветви» (Ин. 15, 5). Поскольку наши предки «жили в Церкви» и она была стихией их жизни, то быть в общении с нашими предками и жить в Церкви значит одно и то же. Те же рассуждения применимы не только к духовной жизни, но и к «жизни народной души, к народной психологии, народному миросозерцанию». Архиеп. Никон как бы предвосхищает современную полемику с родноверами и в дискуссии с Меньшиковым дает экклезиологический ответ на искания неоязычников-родноверов.
Если сравнить аргументацию архиеп. Никона с современными полемическими опытами против неоязычников-родноверов, то увидим, что нынешняя полемика со стороны православных миссионеров направлена против идеи рода как такового, тогда как у архиеп. Никона сама идея рода остается, но наполняется иным экклезиологическим содержанием.
Архиеп. Никон решительно выступал против безразличного выбора средств в отстаивании прав русского народа, и если они входили в противоречие с христианским учением, то он с таким подходом боролся 104. Когда один из членов Союза русского народа черносотенец Парфений Юрчук предложил в качестве орудия борьбы с тайными и явными врагами русского народа пользоваться рекомендациями спиритического журнала «Спиритуалист», то архиеп. Никон выступил против обращения к язычеству для благих целей. Его логика заключалась в том, что нельзя бороться с теми, кто отпал от Церкви 105 и стал язычником или сектантом, методами самих язычников.
Подвергал он критике и аргументацию тех антисемитов, которые внешне выглядели как радетели о русском народе, а на самом деле подрывали его духовные основы, поскольку считали, что «все ветхозаветныя книги, по меньшей мере, испорчены жидами, если не прямо сочинены ими в целях достижения своих национальных идеалов — всемирного господства. А это само собою ведет к заключению, что Библии не следует доверять, что она — не богодухновенная книга, а человеческое, еврейское произведение…» 106. Эта полемика предвосхитила дискуссию с современными неоязычниками, утверждающими, что христианство — это еврейская религия 107 для порабощения русского народа 108, но такой антисемитизм становится антихристианством.
3.Методы борьбы с сектантством
3.1. Аскетическое разъяснение смысла добродетелей как эффективное средство против сектантской прелести и гордыни
Учитывая важность аскетического понимания и раскрытия смысла христианских добродетелей, архиеп. Никон рассматривал аскетику как эффективное средство противодействия сектантской пропаганде и полагал, что «эту тайну духовной жизни [о природе добродетелей] следует как можно чаще раскрывать православным христианам всех званий и состояний. Кто ее знает, тот не соблазнится ни трезвостью, ни честностью сектантов, тот только пожалеет сих заблудших, мнящих свое спасение устроить вне спасительного ковчега Церкви Христовой. Он поймет и то, почему так легко, без всякой борьбы, дается и трезвость, и другие мнимые добродетели отщепенцам Церкви. Всякого рода скорби, гонения или же борьба внутреннего нашего человека, словом, все то, что называется крестом, есть признак истинного пути ко спасению, Аще кто хощет идти по Мне, глаголет Господь, да отвержется себе и возмет крест свой, и да последует Мне (Мф. 16, 24)» 109.
3.2. Издание Библии с православным толкованием как эффективная мера борьбы с сектантством
Пожалуй, самой надежной мерой противодействия сектантской пропаганде архиеп. Никон считал издание для православного народа общедоступного, «на святоотеческих писаниях» основанного толкования на всю Библию. Существовавшие опыты таких толкований он считал не вполне пригодными для «современной церковной жизни, духовному складу ума русского человека, который ищет в толкованиях не только выяснения точного смысла священного текста, но и духовного себе назидания» 110. Поэтому «первым условием толкования Священного Писания для народа является его назидательность. Именно сим свойством в высшей степени обладают святоотеческие толкования. Святые авторы имели в виду не столько научную сторону толкований, сколько “единое на потребу” верующих душ» 111. Второе требование к такому толкованию «это — благоговейное отношение к слову Божию», без «сухого резонерства». Третье требование к толкованию Библии — это отсутствии прямой полемики с лжетолкованиями Писания, предлагаемые штундой, пашковщиной, баптизмом, толстовством и подобными сектами, чтобы «не наводить читателя на их суемудрые толкования». Вместо этого «должно как можно сильнее оттенять православное понимание пререкаемых истин в местах, искажаемых сектантами, — так, чтобы читатель, знакомый с лжеучением, сам понял, что речь клонится к обличению лжеучения, а незнакомый — только яснее усвоил умом и сердцем истину Писания по духу изъяснения ее Православной Церковью. Можно лишь изредка, в особенно благоприятных случаях, указывать на ложь того или другого заблуждения» 112. За основу текста толкования надо взять славянский, поскольку он является богослужебным, несмотря на его «во многих местах малопонятность <…>, к тому же русский текст, переведенный с еврейского, не везде согласен с текстом славянским, и когда простец читает Псалтирь славянскую, а ему будут толковать русский ее текст, то он может придти в смущение: отчего произошла такая разница», но, в то же время, архиеп. Никон считал, что славянский текст Псалтири нуждается в исправлениях113.
3.3. Создание «специального института или академии миссионеров» как средство продуктивного противостояния сектам
Решить целый ряд задач противосектантской миссии в условиях сектантского разнообразия мог бы специальный институт или академия миссионеров, по цели, но не по духу соответствующая латинской Collegiae de propaganda fide: «нужно учреждение, которое выпускало бы закаленных бойцов за Православие. Можно ли надеяться, что мы дождемся этого?» 114 — задается вопросом архиеп. Никон. Идея создания миссионерского института была не нова. В XIX веке был составлен «проект по учреждению близ Петербурга или Новгорода специального миссионерского института, но средств на это не было, и ограничились созданием в 1853 году при СПбДА особого миссионерского отделения “для приготовления воспитанников на дело с раскольниками”» 115.
Заключение
Архиеп. Никон был свидетелем политических перемен начала XX века, во многом содействовавших стремительному росту сектантства в России, и перестройки противосектантской церковной миссии для работы в новых условиях, поэтому труды представляют важный источник для понимания природы сектантства и методологии борьбы с ним. Касаясь причин появления сектантства, владыка подходил к их анализу главным образом с позиции аскетического понимания природы ереси и религиозных заблуждений, даже если речь шла о таких разрушительных для психосоматического здоровья человека ересях, как хлысты или скопцы, которые по степени уродства, причиняемого человеку, во всех отношениях превосходили остальное сектантство. Причем архиеп. Никон особое внимание обращал не на степень деструктивности сект, авторитарности их административных структур, якобы новых методах пропаганды, как это делают сторонники теории тоталитарного сектантства, не касающейся существа учения сект116 и отказывающейся от использования святоотеческого подхода в борьбе с так называемыми тоталитарными сектами, а на то, что они лишали человека возможности покаяния и спасения. Он акцентировал внимание на тонких и малозаметных методах пленения ума человека путем развития в нем гордыни, тщеславия и погружения человека в состояние прелести под влиянием демонов.
Архиеп. Никон обращал внимание на то, что подобные состояния могут возникать и в среде православных верующих и даже монахов-подвижников, однако не находил оснований рассматривать невежество и прелесть формой внутрицерковного сектантства117. В этом отношении его взгляды на природу ереси согласны с предшествующей святоотеческой традицией в отношении внутренних причин появления и развития ересей и заблуждений, а также с современными ему противосектантскими миссионерами, в частности с позицией мч. Николая Варжанского118. Следует отметить, что причиной деструктивной деятельности сектантов архиеп. Никон не рассматривал психотехнологии, принудительное управление сознанием, жесткие административные структуры и новые методы завлечения и удержания людей в сектах119, а лишь лжеучение сектантов.
Взгляд архиеп. Никона по вопросу об источниках и духовных причинах возникновения и распространения сектантства совпадал с мнением таких известных сектоведов, как проф., прот. Т.И. Буткевич и архиеп. Алексий Дородницын. Прот. Т.И. Буткевич видел сущность сектантства в области «религиозно-нравственной психологии» человека, а не вне его120, а еп. Алексий — в «самоопределяющейся воле человека» 121.
В отличие от светских ученых, которые считали, что источником сектантства являются социальные, культурологические, психологические, экономические, политические условия жизни людей, прот. Т.И. Буткевич и архиеп. Алексий Дородницын рассматривали указанные явления лишь как причины и факторы, содействующие развитию сектантства. Если предположить, что сектантство возникает благодаря этим социально-политическим условиям жизни людей, не представляющим собою «ничего неестественного бытию падшего человека и присущи его духу, то можно было бы считать сектантство законным и естественным явлением, своего рода необходимой фазой или стадией в религиозном развитии народа» 122 и, с исчезновением этих причин и факторов, секты перестали бы существовать.
Таким образом, представление архиеп. Никона об источнике и причинах сектантства находилось в общем русле развития сектоведческой мысли, однако особенностью его взглядов было более детальное раскрытие духовных аспектов сектантства.
Особое значение в противодействии сектантству архиеп. Никон придавал духовному состоянию и материальной обеспеченности священников. Важную роль он отводил обучению верующих (священников и мирян) святоотеческому опыту приобретения добродетелей и их взаимосвязи между собою123, особенно добродетели рассуждения124, овладение которыми могло бы оказать помощь в выявлении подмен добродетелей, которые получили распространение в сектантстве. Понимание того, что добродетели не сводятся только к исполнению заповедей и за счет одних усилий со стороны человека не приобретаются, могло бы стать преградой на пути использования сектантами ложной духовности как средства прозелитизма.
Другим важным средством в борьбе с сектантством архиеп. Никон считал обучение православных верующих толкованию Священного Писания в святоотеческом духе 125, который принципиально отличается от сектантского, заключавшегося в основном в буквалистичном понимании текста126.
За время, прошедшее с момента написания «Дневников», мало что изменилось при анализе внешних причин сектантства. И сегодня наблюдается повторение прежних ошибок, в частности проявляющаяся неразборчивость в поисках средств борьбы с ним путем заимствования методов проповеди евангельского учения, например, с помощью методологии т. н. «Альфа-курса».
Особый интерес представляет размышление архиеп. Никона о роли духовной школы в подготовке кадров для борьбы с сектантством. К сожалению, можно констатировать остающееся в современном сектоведении преклонение перед западной богословской и социологической наукой, все те же недостатки при формировании преподавательского состава духовных школ 127, недостаточный уровень духовно-нравственной подготовки кандидатов в священство. Вновь можно наблюдать неразличение некоторыми преподавателями духовных академий и семинарий аскетических и психологических методов при оказании помощи пасомым, предпринимаются попытки механического перенесения в православное пастырство методов психологии 128.
Актуальнейшей задачей современного богословского образования остается отсутствие профильной подготовки кадров для противосектантской миссии, хотя идея о создании такого института назрела более ста пятидесяти лет назад.
Роман Михайлович Конь
Конь Р.М. «Нужен специальный институт или академия миссионеров»: архиепископ Никон (Рождественский) о сектантстве и противосектантской миссии Церкви в России // Диакрисис. 2020. № 4 (8). С. 70–107
1. Конь Р.М. Cектоведческая тематика в трудах святителя Феофана Затворника // Русская патрология. Материалы академической конференции. Московская православная духовная академия, кафедра богословия. 2009. С. 267–309.
2 Конь Р. М. К истории учреждения кафедры сектоведения в Московской духовной академии // Материалы кафедры богословия: 2012–2013. Московская духовная академия. Сергиев Посад, 2013. С. 199–225.
3 Конь Р.М. Исторический путь русского сектоведения // Материалы кафедры богословия: 2012–2013. Московская духовная академия. Сергиев Посад, 2013. С. 181–198; Он же. История изучения сектоведческой проблематики, преподаваемой в духовных школах Русской Церкви // Сретенский сборник. Научные труды преподавателей СДС. 2017. № 7–8. С. 178–198.
Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. М., 2008. С. 625–626.
5 Варсонофий (Лузин), иером. Проблема сектоведения как науки. Казань, 1914. С. 11.
6 Иванов А.А. Православный консерватизм архиепископа Никона (Рождественского) против «язычествующего» национализма М.О. Меньшикова // ХЧ. 2019. № 4. С. 193–206.
7 Никон (Рождественский), архиеп. На страже духа. М., 2007. С. 12.
8 Конь Р.М. Русская православная миссия в Японии во время служения архимандрита Сергия (Страгородского) и ее влияние на становление личности будущего патриарха // Труды Нижегородской духовной семинарии. 2008. Вып. 6. С. 279–300.
9 Цит. по: Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. М., 2008. С. 701.
Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. С. 922.
11 Там же. С. 921.
12 Там же. С. 523.
13 Там же. С. 627.
Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. С. 1154.
15 Там же. С. 623.
16 Там же. С. 423.
17 Там же. С. 828.
18 Конь Р.М. Введение в сектоведение. Нижний Новгород, 2008. С. 380–381; Доброцветов П.К. Учение о ступенях последовательного развития греха, добродетели и богопознания в экзегетическом произведении прп. Максима Исповедника «Вопросы и затруднения» // Экзегетика и герменевтика Священного Писания. Сборник материалов I и II Богословских научных конференций, проходивших в МДА 27.10.2005 и 22–23.11.2006. Кафедра библеистики Московской православной духовной академии, 2007. Вып. 1. С. 76–85.
19 Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. М., 2008. С. 1154.
20 Там же. С. 1082.
21 Там же.
22 Там же.
23 Там же. С. 828.
24 Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. М., 2008. С. 769.
25 Там же.
26 Там же. С. 770.
27 Там же. С. 59.
28 Там же.
29 Там же. С. 59–60.
30 Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. М., 2008. С. 137.
31 Никон (Рождественский), архиеп. На страже духа. М., 2007. С. 101–102.
32 Критику этого принципа см.: Конь Р.М. Несостоятельность сектантского герменевтического принципа «Писание изъясняет само себя» (на примере баптизма) // Вопросы богословия. 2019. Т. 1. № 1. С. 140–157.
33 Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. М., 2008. С. 1000.
34 Там же. Проблематика данного вопроса рассматривается, в частности, в следующих публикациях: Доброцветов П.К. Священное Писание как предмет созерцания у прп. Максима Исповедника // Экзегетика и герменевтика Священного Писания: Сборник материалов I и II Богословских научных конференций, Сергиев Посад, 27 октября 2005 года — 23 ноября 2006 года. Сергиев Посад: Московская духовная академия Русской Православной Церкви, 2007. С. 63; Конь Р.М. Несостоятельность сектантского герменевтического принципа «Писание изъясняет само себя» (на примере баптизма) // Вопросы богословия. 2019. Т. 1. № 1. С. 140–157.
35 Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. М., 2008. С. 89.
36 Там же. С. 197–198.
37 Там же. С. 624.
38 Там же. С. 1283.
39 Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. М., 2008. С. 624.
40 Там же. С. 547.
41 Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. М., 2008. С. 401.
42 Там же.
43 Там же. С. 402.
44 Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. М., 2008. С. 547–548.
45 Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. М., 2008. С. 1283.
46 «У сектантов на первое место выставляется как будто жизнь по заповедям, но лишенная духа смирения, отравленная ядом фарисейского самоцена, не оживотворяемая благодатию Таинств; эта якобы добрая жизнь расцветает на почве, удобренной тщеславием, и гаснет, вянет, как скоро нет этого удобрения». (Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. М., 2008. С. 625.)
47 Иоанн Лествичник, прп. Лествица. XXV, 33.
48 Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. М., 2008. С. 137.
49 Там же. С. 424.
50 Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. М., 2008. С. 1082.
51 Там же. С. 136.
52 Там же. С. 137.
53 Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. М., 2008. С. 770.
54 Там же. С. 828.
55 Там же. С. 415. 56 Там же. С. 1083. 57 Там же. С. 1154.
58 Там же. С. 51. Схожую характеристику давал сектантству прот. Т.И. Буткевич: «Все виды сектантства суть не что иное, как патологические, ненормальные, греховные проявления ложно направленного религиозно-нравственного самосознания человека» (Буткевич Т.И., прот., проф. Обзор русских сект и их толков. Харьков, 1910. С. 7–8).
59 Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. М., 2008. С. 1154.
60 Там же. С. 59.
61 Там же. С. 203.
62 Там же. С. 47.
63 Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. М., 2008. С. 111.
64 Там же. С. 108.
65 Там же. С. 1076.
66 Белоногова Ю.И. Служба и материальное обеспечение приходского духовенства Московской епархии в начале XX в. // Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Серия 2: История. История Русской Православной Церкви. 2007. № 3 (24). С. 60.
67 Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. М., 2008. С. 111.
68 Алексий (Дородницын), еп. Религиозно-рационалистическое движение на юге России во второй половине XIX столетия. Казань, 1909. С. 188.
69 Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. М., 2008. С. 109.
70 Там же.
71 Имеется в виду Манифест 1905 года о веротерпимости.
72 Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. М., 2008. С. 535.
73 Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. М., 2008. С. 620
74 Там же. С. 111.
75 Там же. С. 203.
76 Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. М., 2008. С. 114.
77 Там же. С. 119.
78 Там же. С. 429.
79 Там же. С. 111.
80 Там же. С. 114.
81 Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. М., 2008. С. 540.
82 Там же. С. 236.
83 Там же.
84 Там же.
85 Там же. С. 237.
86 Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. М., 2008. С. 237.
87 Каклюгин Н. «Путь» в никуда. Аналитическая записка о продвижении в Русскую Православную Церковь духовно-просветительской программы «Путь», созданной на базе миссионерского проекта «Альфа-курс»// https://ruskline. ru/analitika/2008/05/27/put_v_nikuda; Усатов А. свящ. Альфа-курс и «православные харизматики» // Альфа и Омега. 2008. № 52, 53 https://www. pravmir.ru/alfa-kurs-i-pravoslavnyie-harizmatiki/
88 Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. М., 2008. С. 617.
89 Поспеловский Д.В. Русская Православная Церковь в XX веке. М., 1995. С. 34.
Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. М., 2008. С. 1078.
91 Там же. С. 941.
92 Там же. С. 976.
93 Тревор-Ропер, Хью Р. Застольные беседы Гитлера, 1941–1944 гг. М., 2004. С. 397, уточнение по этому вопросу см.: Служба утерянных цитат — 16, ч. 2 // https://labas.livejournal.com/1215293.html
94 Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. М., 2008. С. 941.
95 Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. М., 2008. С. 1079.
96 Там же. С. 929.
97 Там же. С. 1107–1108.
98 Там же. С. 51.
99 Иванов А.А. Православный консерватизм архиепископа Никона (Рождественского) против «язычествующего» национализма М.О. Меньшикова // ХЧ. 2019. № 4. С. 201.
100 Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. М., 2008. С. 51.
101 Там же. С. 51–52.
102 Там же.
103 Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. М., 2008. С. 51.
104 Более детально см.: Иванов А.А. Православный консерватизм архиепископа Никона (Рождественского) против «язычествующего» национализма М.О. Меньшикова // ХЧ. 2019. № 4. С. 193–206.
105 Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. М., 2008. С. 239.
106 Там же. С. 981.
107 Клейн Л.С. Воскрешение Перуна. К реконструкции восточнославянского язычества. СПб., 2004. С. 109.
108 Кузнецов М.Н. Российское неоязычество: история, идея и мифы. Рязань, 2018. С. 143.
109 Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. М., 2008. С. 137.
110 Там же. С. 901–902.
111 Там же. С. 902.
112 Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники. М., 2008. С. 903.
113 Там же. С. 904.
114 Там же. С. 430.
115 Сухова Н.Ю. Духовно-учебный проект святителя Иннокентия (Борисова) 1830-х гг. // Вестник ПСТГУ. Серия II: История. История Русской Православной Церкви. 2011. Вып. 2 (39). С. 32.
116 Обзор современной проблематики в русском сектоведении см.: Селезнёв К.В. Праведность Церкви как основа безопасности современного общества // Человек и общество в культурно-цивилизационном измерении. Псковский государственный университет. Псков, 2021. С. 53–86; Он же. Основная проблема современного православного сектоведения // Человек и трансформация современного общества: проблемы безопасности, духовности и культуры. Сборник материалов VII Международной научно-практической Свято-Тихоновской конференции. 2020. С. 157–162; Он же. Термин «секта» в православии: исторический разбор // 285 лет со дня основания Псковской духовной семинарии (1733). Сборник материалов V Международной научно-практической Свято-Тихоновской конференции. Псковский государственный университет. 2018. С. 186–219. Кантеров И.Я. Новые религиозные движения в России: (религиоведческий анализ). М., 2006.
117 Конь Р. М. К вопросу о нецерковности сектоведческой концепции «нетрадиционной религиозности» и «внутрицерковного сектантства» // Труды Нижегородской духовной семинарии. 2019. № 17. С. 335–368.
118 Стеняев О., прот. Мученик Николай Варжанский и методы антисектантской полемики // http://pravoslavie.ru/99 265.html
119 Конь Р.М. Православная миссия среди сект. Ч. I // БВ. 2018. Т. 29. № 2. С. 203–232.
120 Буткевич Т. И., прот., проф. Обзор русских сект и их толков. Харьков, 1910. С. 7–8.
121 Алексий (Дородницын), еп. Религиозно-рационалистическое движение на юге России во второй половине XIX столетия. Казань, 1909. С. 178.
122 Буткевич Т. И., прот., проф. О психологических причинах развития русского сектантства // Вера и Церковь. 1900. Т. 2. Кн. 6. С. 72.
123 Доброцветов П.К. Учение о ступенях последовательного развития греха, добродетели и богопознания в экзегетическом произведении прп. Максима Исповедника «Вопросы и затруднения» // Экзегетика и герменевтика Священного Писания. Сборник материалов I и II Богословских научных конференций, проходивших в МДА 27 октября 2005 года и 22–23 ноября 2006 года. Кафедра библеистики Московской православной духовной академии, 2007. Вып. 1. С. 76–85.
124 О проблематике рассуждения см.: Рябинин Г., свящ. Методологическая проблематика в изучении понятия различения (διάκρισις) в святоотеческих творениях // Диакрисис. 2019. № 2 (2). С. 122–131.
125 О некоторых аспектах святоотеческого толкования Писания см.: Доброцветов П.К. Священное Писание как предмет созерцания у прп. Максима Исповедника // Экзегетика и герменевтика Священного Писания. Сборник материалов I и II Богословских научных конференций, проходивших в МДА 27 октября 2005 года и 22–23 ноября 2006 года. Кафедра библеистики Московской православной духовной академии, 2007. Вып. 1. С. 63.
126 Об этом см. подробнее: Конь Р. М. Несостоятельность сектантского герменевтического принципа «Писание изъясняет само себя» (на примере баптизма) // Вопросы богословия. 2019. № 1(1). С. 140-157.
127 Конь Р. М. «Современное богословие» в Московской духовной академии. О некоторых ошибочных утверждениях профессора Олега Давыдова // https://pravoslavie.ru/130146.html
128 Обзор полемики по данному вопросу см.: Леонов В., прот. Православное пастырство и попытки его обновления // https://pravoslavie.ru/131595. html; Он же. Проблемное поле взаимодействия пастырства психологии // https://pravoslavie.ru/138784.html; Леонов В., прот., Иоанн (Лудищев), иером. Православное пастырство: развеиваем дымовые завесы. Ответ на статью протоиерея Павла Великанова и иерея Стефана Домусчи. Ч. 1. Факты // https://pravoslavie.ru/131957.html; Они же. Православное пастырство: развеиваем дымовые завесы. Ответ на статью протоиерея Павла Великанова и иерея Стефана Домусчи. Ч. 2. Смыслы и домыслы // https://pravoslavie. ru/131966.html
Источники
Иоанн Лествичник, прп. Лествица. М.: Изд-во Московской Патриархии Русской Православной Церкви, 2015.
Никон (Рождественский), архиеп. «Козни врагов наших сокруши…»: дневники.
М.: Сибирская благозвонница, 2008.
Никон (Рождественский), архиеп. На страже духа. М.: Изд-во Сретенского монастыря, 2007.
Литература
Алексий (Дородницын), еп. Религиозно-рационалистическое движение на юге России во второй половине XIX столетия. Казань, 1909.
Буткевич Т.И., прот., проф. Обзор русских сект и их толков. Харьков, 1910.
Буткевич Т.И., прот. О психологических причинах развития русского сектантства // Вера и Церковь. 1900. Т. 2. Кн. 6. С. 56–75.
Варсонофий (Лузин), иером. Проблема сектоведения как науки. Казань, 1914.
Доброцветов П.К. Учение о ступенях последовательного развития греха, добродетели и богопознания в экзегетическом произведении прп. Максима Исповедника «Вопросы и затруднения» // Экзегетика и герменевтика Священного Писания. Сборник материалов I и II Богословских научных конференций, проходивших в МДА 27 октября 2005 года и 22–23 ноября 2006 года. Кафедра библеистики Московской православной духовной академии, 2007. Вып. 1. С. 76–85.
Доброцветов, П.К. Священное Писание как предмет созерцания у прп. Максима Исповедника // Экзегетика и герменевтика Священного Писания: Сборник материалов I и II Богословских научных конференций. Сергиев Посад, 27 октября 2005 года — 23 ноября 2006 года. Сергиев Посад: Московская духовная академия Русской Православной Церкви, 2007. С. 62–75.
Иванов А.А. Православный консерватизм архиепископа Никона (Рождественского) против «язычествующего» национализма М.О. Меньшикова // ХЧ. 2019. № 4. С. 193–206.
Каклюгин Н. «Путь» в никуда. Аналитическая записка о продвижении в Русскую Православную Церковь духовно-просветительской программы «Путь», созданной на базе миссионерского проекта «Альфа-курс»// https://ruskline. ru/analitika/2008/05/27/put_v_nikuda
Кантеров И.Я. Новые религиозные движения в России: (религиоведческий анализ). Московский гос. ун-т им. М.В. Ломоносова, Ин-т переподгот. и повышения квалификации преподавателей социальных и гуманитарных наук. М., 2006.
Клейн Л.С. Воскрешение Перуна. К реконструкции восточнославянского язычества. СПб., 2004.
Конь Р. М. Несостоятельность сектантского герменевтического принципа
«Писание изъясняет само себя» (на примере баптизма) // Вопросы богословия. 2019. Т. 1. № 1. С. 140–157.
Конь Р.М. «Современное богословие» в Московской духовной академии. О некоторых ошибочных утверждениях профессора Олега Давыдова // https:// pravoslavie.ru/130146.html
Конь Р.М. Cектоведческая тематика в трудах святителя Феофана Затворника // Русская патрология. Материалы академической конференции. Московская православная духовная академия, Кафедра богословия, 2009. С. 267–309.
Конь Р.М. Введение в сектоведение. Нижний Новгород, 2008.
Конь Р.М. Исторический путь русского сектоведения // Материалы кафедры богословия: 2012–2013. Московская духовная академия. Сергиев Посад, 2013. С. 181–198.
Конь Р.М. История изучения сектоведческой проблематики, преподаваемой в духовных школах Русской Церкви // Сретенский сборник. Научные труды преподавателей СДС. 2017. № 7–8. С. 178–198.
Конь Р.М. К истории учреждения кафедры сектоведения в Московской духовной академии // Материалы кафедры богословия: 2012–2013. Московская духовная академия. Сергиев Посад, 2013. С. 199–225.
Конь Р.М. Православная миссия среди сект. Ч. I // БВ. 2018. Т. 29. № 2. С. 203–232.
Конь Р.М. Русская православная миссия в Японии во время служения архимандрита Сергия (Страгородского) и ее влияние на становление личности будущего патриарха // Труды Нижегородской духовной семинарии, 2008. Вып. 6. С. 279–300.
Кузнецов М.Н. Российское неоязычество: история, идея и мифы. Рязань: Зёрна, 2018.
Леонов В., прот. Православное пастырство и попытки его обновления // https:// pravoslavie.ru/131595.html
Леонов В., прот. Проблемное поле взаимодействия пастырства психологии // https://pravoslavie.ru/138784.html
Леонов В., прот., Иоанн (Лудищев), иером. Православное пастырство: развеиваем дымовые завесы. Ответ на статью протоиерея Павла Великанова и иерея Стефана Домусчи. Ч. 1. Факты // https://pravoslavie.ru/131957.html
Леонов В., прот., Иоанн (Лудищев), иером. Православное пастырство: развеиваем дымовые завесы. Ответ на статью протоиерея Павла Великанова и иерея Стефана Домусчи. Ч. 2. Смыслы и домыслы // https://pravoslavie.ru/131966.html
Поспеловский Д.В. Русская Православная Церковь в XX веке. М.: Республика, 1995.
Рябинин Г., свящ. Методологическая проблематика в изучении понятия различения (διάκρισις) в святоотеческих творениях // Диакрисис. 2019. № 2 (2). С. 122–131.
Селезнёв К.В. Основная проблема современного православного сектоведения // Человек и трансформация современного общества: проблемы безопасности, духовности и культуры. Сборник материалов VII Международной научно-практической Свято-Тихоновской конференции. 2020. С. 157–162.
Селезнёв К.В. Праведность Церкви как основа безопасности современного общества // Человек и общество в культурно-цивилизационном измерении. Псковский государственный университет. Псков, 2021. С. 53–86.
Селезнёв К.В. Термин «секта» в православии: исторический разбор // 285 лет со дня основания Псковской духовной семинарии (1733). Сборник материалов V Международной научно-практической Свято-Тихоновской конференции. Псковский государственный университет, 2018. С. 186–219.
Стеняев О., прот. Мученик Николай Варжанский и методы антисектантской полемики: http: // pravoslavie.ru/99 265.html
Усатов А., свящ. Альфа-курс и «православные харизматики» // Альфа и Омега. 2008. № 52, 53. https://www.pravmir.ru/alfa-kurs-i-pravoslavnyie-harizmatiki