Московская Сретенская Духовная Академия
Законодательство Юстиниана I: борьба с врагами православной веры
12 июля 2019
Законодательство Юстиниана I: борьба с врагами православной веры
Распри внутри христианской Церкви подрывают её единство, а следовательно, и единство империи, олицетворением которого является единый император ― это отчетливо видел Юстиниан I. Поэтому необходимо было действовать серьезно и жестко по отношению к тем группам иноверцев, которые вносили разногласия в жизнь империи. Для решения проблем с еретиками, язычниками, самаритянами и иудеями использовались законы, изданные предшественниками императора, и вступали в силу новые эдикты Юстиниана.
Содержание:
Против еретиков
А. Геростергиос считает, что Юстиниан покровительствовал православной вере и охранял ее, так как был убежден в ее истинности[1]. В Новелле IV было написано: «Первым предметом нашей заботы являются истинные догматы Бога и достоинство священства»[2]. Также это отмечается и в Новелле CIX: «Да будет известно всем, сколь велика наша забота об истинной вере во Христа, нашего Господа и истинного Бога, и о спасении наших подданных»[3]. Это видно и в Новелле CXXXVII: «Если мы так упорно стараемся усилить гражданские законы, силу которых Бог доверил нам для безопасности наших подданных, то сколь же ревностно надлежит нам стремиться укрепить каноны и священные законы, созданные для спасения наших душ»[4]. Это говорит о том, что одной из самых важных задач, которые ставил перед собой Юстиниан, была защита православной веры.
Врагами для Юстиниана были все те, кто отрицал православную веру, он называл их еретиками[5]. Термин «еретик» он не использует в строгом смысле, сюда он относил не только христиан, которые отклонились от православной веры, но и язычников, иудеев, самарян и манихеев, хотя иногда он различал еретиков, иудеев и язычников: «О тех, кто является еретиками, и более того ― язычниками, иудеями, самаритянами и подобными им»[6]. Тех, кто имел отличия в церковной практике, Юстиниан также причислял к еретикам. «Мы называем еретиками всех тех, кто верует и ведет богослужение отлично от Кафолической и Апостольской Церкви и в противоречии с православной верой»[7].
Юстиниан считал врагами православной веры всех иноверцев. Они представляли опасность не только для Церкви, но и для государства. Потому, занимаясь богословием, он пытался ниспровергнуть богословские аргументы еретиков, считая, что через это он оказывает существенную помощь Церкви, угождает Богу и укрепляет православных в вере[8].
Ш. Диль пишет, что с того времени, как Константин пришел, по выражению Евсевия, «воссесть среди архиереев, как будто он был одним из них», с тех пор он объявил, что рядом с епископами, обязанными блюсти внутренние дела Церкви, он поставлен Богом быть «внешним епископом». Затем все византийские императоры присвоили себе такие же прерогативы и провозглашали себя бдителями и хранителями церковного вероучения. По примеру Константина и Феодосия император считал первым долгом государя хранить неприкосновенную чистую христианскую веру и охранять от всякого волнения состояния святейшей Кафолической и Апостольской Церкви[9].
Юстиниан издал много законов против еретиков, общий дух которых может быть выражен словами: «Мы ненавидим ереси»[10]. Борьба Юстиниана с другими учениями и обрядами происходила из-за того, что только он и те, кто также, как и он, исповедуют истины первых четырех Вселенских соборов[11], являются православными, а у еретиков ложные учения, однако угодить Богу можно только исповедуя истинную веру, что в свою очередь будет способствовать благосостоянию государства и его граждан[12]. Отношение императора к иноверцам выражено в новелле CXXXII: «Но, что касается еретиков, не почитающих ни Бога, ни наказаний, которыми угрожают им наши суровые законы, с радостью выполняющих диавольскую работу, отвлекающих от истинной Церкви простых людей, тайно сходящихся на сборища и устраивающих свои крещения, то я считаю благочестивым деянием принудить их этим эдиктом оставить свое еретическое безумие и прекратить разрушение душ других людей своими обманами и поспешить примкнуть к Святой Божией Церкви, в которой исповедуется истинное учение и проклинаются все ереси вместе с их защитниками. И пусть все узнают, что отныне мы не будем терпеть этих преступлений, и если будет задержан кто-то созывающий или посещающий эти сборища, то дома, где они проводятся, будут переданы Святой Церкви, а сами преступники понесут законное наказание»[13].
Здесь хорошо видно, что Юстиниан считал еретиков врагами не только Церкви, не только государства, но и Бога. Естественно из этого делается вывод, что нужно добиться того, чтобы вернуть их к православной вере и при этом использовать для этого любые средства. Так, например, еретики занимали должности ниже, чем православные, полная защита была гарантирована только православным: «Мы желаем, чтобы те, кто принимает и защищает православную веру, имели большие привилегии, чем те, кто держится в стороне от паствы Господней, ибо несправедливо еретикам пользоваться теми же преимуществами, какими пользуются православные»[14]. Для лиц, которые не были членами Церкви, для еретиков раскольников были предусмотрены ограничения в светском праве Византии[15].
Юстиниан издал много законов против еретиков, общий дух которых может быть выражен словами: «Мы ненавидим ереси»
Военную службу несли только православные, иноверцы до нее не допускались[16]. Иноверцы не могли занимать высокие гражданские и военные посты[17], меньше принималось во внимание их свидетельство в суде[18]. Они, не имея никакой выгоды для себя, должны были нести государственную службу, когда это требовалось государству. «Пусть они, еретики, продолжают выполнять текущие поручения и официальные обязанности. Они не должны получать никаких наград, но должны оставаться в учреждении, в которое они были назначены»[19]. Закон, определяющий право наследования, говорит о том, что имение иноверца, должно было отойти государству, если он не имеет православных наследников[20]. Родителям-иноверцам запрещалось жестоко обращаться с детьми и лишать детей собственности, если те переходили в Православие[21]. Но также и на православных родителях лежала ответственность, которая заключалась в том, чтобы дети их были воспитаны в православной вере. Родители могли лишить наследства своих детей, если они оставили православие[22]. Собрания и совершение богослужений были запрещены еретикам, однако этот запрет не относился к иудеям[23]. Еретики лишились права занимать официальные должности, принимать участие в местном самоуправлении, быть адвокатами[24]. Допускать их в черту города категорически запрещалось[25]. Места, где они собирались, отбирали в пользу Церкви[26]. Запрещались браки между православными и еретиками[27], а также между христианами и иудеями[28]. Жены еретиков не получали приданое до отказа от ереси[29]. Если кто-то из супругов переходил в ересь, брак подлежал расторжению. Если же кто-то из супругов из ереси переходил в православие, то такой брак сохранялся, согласно словам ап. Павла: Неверующий муж освящается женой верующей (1 Кор. 7:14). Детей, которые родились в смешанном браке, необходимо было крестить в православной вере[30]. Таким образом, из вышесказанного становиться понятно, что законодательство Юстиниана было очень суровым по отношению к иноверцам.
Ш. Диль пишет: «Еретик является бесправным в обществе: всякое легальное действие ему воспрещено; закон даже воспрещает ему иметь рабов-христиан; и если ради избежания подобного изгнания из общества он решается обратиться в православие, то закон на каждом шагу его жизни наблюдает за его искренностью, и если он снова впадет в свое заблуждение, то в наказание за притворство он приговаривается к смерти»[31].
Ф. И. Успенский замечает: «В отношении к еретикам светское законодательство действовало по правилу: справедливо лишать благ земных того, кто не почитает истинного Бога. Правительство употребляло против еретиков мероприятия материального воздействия ― ограничение в имущественных правах и конфискацию. Беспощадное применение такого рода системы разорило и обезлюдило Сирию»[32].
А. Геростергиос пишет: «Враждебное отношение Юстиниана к еретикам отвечало требованиям Церкви и соответствовало общему духу эпохи. Как преданный член Церкви, император хотел, выполняя церковные заповеди, достичь спасения собственной души и душ своих подданных»[33]. Он сам пишет: «Мы делали все, что было в наших силах, чтобы обратить их к лучшим мыслям, чтобы они познали и прониклись почтением к истинной и единственной жизнедающей вере христиан»[34]. С другой стороны, полное одобрение и участие Церкви в выполнении им этой задачи убеждало Юстиниана в правильности выбранного пути. Характерны слова благодарности за Православие и желание привести своих подданных к истинной вере, с которыми обращается к Юстиниану папа Агапит: «Мы благодарим тебя, о достойнейший император, за твое горячее усердие в кафолической вере, за то, что, живя в страхе Божием, ты ежедневно являешь столь преданную решимость сохранить и укрепить мир Церквей; за твое желание, чтобы всем христианским народам была проповедана одна и та же вера, твердо охраняемая и неизменная. Неудивительно, что Твоя Милость должна быть постоянно в столь богоугодных мыслях, ибо нет для империи лучшего стимула, чем укрепление религии»[35].В отношении к еретикам светское законодательство действовало по правилу: справедливо лишать благ земных того, кто не почитает истинного Бога
Против язычников
Юстиниан подтвердил законы против язычников и еретиков, изданные его предшественниками: «Настоящим законодательством мы утверждаем, что все законы, изданные нашими предшественниками против язычества и в защиту православной веры, сохраняют свою силу и должны быть всегда соблюдаемы»[36].
На искоренение язычества были направлены также и новые законы. В них император требовал, чтобы «все нарушения, которые допускают языческие религии, были тщательно исследованы»[37]. Это было сделано для того, чтобы предотвратить совершение языческих обрядов, при этом нарушители устанавливаемых правил должны были быть прокляты[38]. Неповинующимся угрожала смертная казнь. «Те, кто оставляют истинного и единственного Бога и в неразумном заблуждении приносят жертвы идолам, будут подвергнуты высшей мере наказания»[39]. Последняя воля или пожертвования, сделанные язычниками, объявлялись недействительными[40]. Обращение в христианство должно быть всеобщим: «Те, кто еще не принял Святого Крещения, должны познать его, и, придя к другим членам своей семьи, они должны быть научены истинной вере христиан. Таким образом, научившись и честно отказавшись от прежних заблуждений, они должны получить искупительное Крещение. Если же они не повинуются этим правилам, то пусть узнают, что отныне они не смогут пользоваться никакими благами, предоставляемыми государством, но, будучи лишены всего, они будут оставлены в бедности и подвергнуты дальнейшему наказанию»[41].
Те из язычников, кто из соображений выгоды становились христианами, при этом оставаясь язычниками по духу и воспитывая детей в духе язычества, подлежали суровому наказанию[42]. Законы Юстиниана жестоко преследовали также тех, кто пытался какими-либо средствами обратить в язычество христиан. «Пусть язычники и предполагают, что они образуют тех, кто идет в ученье к ним; на самом деле они разрушают их души»[43]. В Кодексе 1.11.10 находится правило, запрещающее язычникам вести обучение: «Мы запрещаем давать какие-либо уроки тем, кто одержим безбожным языческим безумием»[44].
Школа философии в Афинах, существовавшая со времен Платона и Аристотеля, была закрыта в 529 г. при Юстиниане. Юстиниан и в этом случае действовал в соответствии со своими религиозными убеждениями. Как христианский правитель и преданный член Церкви, он не мог финансово поддерживать и защищать людей, преподававших теории, направленные на свержение господствующей религии и способные вызвать народные волнения и беспорядки в государстве[45].
Прот. Владислав Цыпин отмечает: «В христианском государстве, считал он, право на существование имеют лишь христианские школы, так что пребывание в Афинах знаменитой в прошлом академии, противостоящей приверженностью своих профессоров эллинизму, что в ту эпоху стало уже синонимом язычества, представлялось ему нетерпимым анахронизмом, и уже в самом начале его правления, в 529 г., она была закрыта»[46].
Законы Юстиниана против язычников, рассмотренные в целом, производят впечатление очень суровых и грубых. Тот факт, что в высшем аристократическом обществе столицы было немало язычников, таких как юрист Трибуниан, секретарь сокровищницы Иоанн Каппадокийский, историк Прокопий и др., дает основание утверждать, что законы против язычников соблюдались не очень строго. Если отдельные язычники не были откровенно настроены против господствующей религии и если они не возмущали народ своим поведением, то их оставляли в покое. Но когда язычество проявлялось в виде отдельных групп с организованными празднествами, тогда Юстиниан вмешивался и неумолимо уничтожал эти группы.
Юстиниан стремился распространять христианство и за пределами империи. В основе его усилий лежала глубокая вера в Евангелие как в источник спасения человека и цивилизующую силу. Благодаря этим его усилиям германцы и герулы, спускавшиеся вниз по Дунаю, стали христианами и союзниками Византии[47].Если отдельные язычники не были откровенно настроены против господствующей религии и если они не возмущали народ своим поведением, то их оставляли в покое
Таким образом, как одну из своих обязанностей по отношению к Святой Божией Церкви, Юстиниан рассматривал обуздание нехристиан, то есть язычников, иудеев, самаритян и манихеев, а также всевозможных еретиков. Император весьма серьезно занимался проблемой язычества как внутри империи, так и за ее пределами. В борьбе с язычниками он использовал все средства своего положения.
Против иудеев
Император Юстиниан подтвердил права иудейских общин, полученные ими от его предшественников. Решения иудейского суда, касающиеся их особенностей жизни, признавались и охранялись государством[48]. Не иудей не имел права определять цену на товары иудейского купца[49] или вмешиваться в его дела. Если иудей не нарушал закона, никто не имел права обидеть его только потому, что он иудей[50]. Синагоги были признаны местами поклонения и защищены от разрушения и осквернения[51]. Захват синагог был запрещен. Если какая-либо синагога становилась христианской Церковью, христианская община должна была по закону возместить денежную сумму иудейской общине или же построить новую синагогу[52]. Обрезание иудеев разрешалось, но кастрация была запрещена и строго преследовалась[53]. Никто не имел права принудить иудея осквернить субботу или какой-либо другой иудейский праздник[54].
Но были также и законы, не благоприятствовавшие иудейскому меньшинству. В законодательстве Юстиниана была подтверждена сложившаяся терминология, относившая иудеев к той же категории, что и атеистов, и еретиков. Существовали запреты, напрямую относившиеся к иудеям. Запрещалось строительство новых синагог[55], а попытки отремонтировать и перенести синагогу также встречали препятствия[56]. Были предприняты меры по защите переходящих в христианство из иудейства, т.к. они могли преследоваться. Иудеи не могли иметь раба православного христианина[57]. Если же хозяин-иудей совершал обрезание рабу-христианину, то ему грозила смертная казнь[58]. В определенных случаях нарушителям угрожало и более суровое наказание.
По вопросу о том, на каком языке следует читать Священное Писание в синагогах, 7 февраля 553 г. была издана особая новелла[59]. В ней говорится: «Для иудеев, понимающих священные книги, необходимо не придерживаться строго их буквального значения, но принимать во внимание содержащиеся в них пророчества о Пришествии Иисуса Христа, Спасителя рода человеческого»[60]. Таким образом, Юстиниан, имея ввиду возможность обращения иудеев в христианство, объявлял, что они могут свободно использовать в синагогах тот перевод Ветхого Завета, который был более понятен, дабы избегать появления ложных учений: «Поэтому мы повелеваем, чтобы иудеям, где бы они ни жили, разрешалось читать священные книги перед собиравшимися в синагоге по-гречески, по-латыни или на любом другом языке, на котором говорят в данной стране, чтобы чтение Священного Писания было понятно собравшимся и они могли продолжать жить в соответствии с их заповедями. Однако мы запрещаем еврейским переводчикам искажать текст и скрывать свой обман, злоупотребляя невежеством многих людей»[61].
Упоминается три перевода к чтению: Септуагинта, латинский перевод и перевод Аквилы, хотя последний и не был произведением иудея и не полностью совпадал с текстом Септуагинты. «Не исключая других вариантов, мы разрешаем иудеям пользоваться переводом Аквилы, хотя он и написан иностранцем и в некоторых пунктах расходится с Септуагинтой»[62].
При этом предпочтение все же отдавалось чтению Септуагинты, так как Юстиниан верил, что этот перевод был осуществлен по Божественному вдохновению и что пользующийся им мог найти, понять и поверить в пророчества, относящиеся ко Христу: «Тем, кто читает Священное Писание по-гречески, следует использовать Септуагинту, каковой перевод считается наиболее правильным и лучшим, поскольку переводчики, хотя и отделенные друг от друга и находившиеся в разных местах, достигли абсолютного согласия в их версиях. И действительно, кто не удивится, узнав, что пророки, предвидя появление Господа нашего Иисуса Христа, предсказали события, описанные в священных книгах, как если бы они были их свидетелями и были просвещены даром пророчества»[63].Предпочтение отдавалось чтению Септуагинты, так как Юстиниан верил, что этот перевод был осуществлен по Божественному вдохновению
При этом Юстиниан строго запрещал использовать в синагогах девтероса для толкования священного чтения. Он заявлял, что девтерос есть человеческое изобретение, призванное скорее скрыть откровение, чем обнаружить его: «Мы полностью запрещаем использовать то, что иудеи называют “вторым изданием”, поскольку оно не составляет части священных книг и не было вручено нам пророками и есть лишь изобретение людей, которые только рассуждают о земном, не имея в себе ничего Божественного»[64].
Если сопоставить позиции Юстиниана в отношении язычников и иудеев, можно прийти к следующему заключению: иудеи не преследовались и не принуждались к обращению в христианство, как язычники. Юстиниан стремился обратить их более умеренными средствами убеждения.
Против самаритян
Самаритяне считались врагами православной веры и государства, поэтому к ним относились вышеназванные законы против нехристиан. Им запрещалось иметь синагоги, а существовавшие надлежало разрушить, строить же при этом новые запрещалось. Состояния умерших самаритян наследовались только православными наследниками, а в случае отсутствия таковых ― государством. За выполнение этого закона местные епископы и государственные чиновники несли ответственность[65].
Самаритяне считали себя наследниками колен Ефрема и Манассии, кроме того, между ними и иудеями существовала сильная вражда. Самаритяне не признавали ни одной из книг Ветхого Завета, кроме Пятикнижия. Они отрицали воскресение мертвых. Их верования делали их врагами не только иудеев, но и христиан. Более того, в противоположность иудеям они считали, что Богу надлежит поклоняться на горе Гаризим, а не в Иерусалиме. Они также проклинали все языческие культы, оставаясь последовательными в поклонении одному-единственному Богу. Таким образом, самаритяне представляли собой в империи Юстиниана религиозное меньшинство, противопоставлявшее себя иудеям, язычникам и христианам. Это делало их всегда бдительными и готовыми бороться за свои права в отношении религиозных убеждений и обрядов. Прокопий сообщает, что из самаритянского меньшинства происходили Фаустин и Арсений[66], достигшие высоких постов в администрации Юстиниана.
Под воздействием епископа Кесарии Сергия, убедившего Юстиниана в том, что самаритяне изменились и что отныне он может держать их под контролем[67], император 14 июня 551 г. издал закон, объявлявший недействительными все прежние законы против самаритян. Отныне самаритяне могли распоряжаться своей собственностью по своему усмотрению, что ставило их даже в лучшее положение, чем иудеев и еретиков. «С этого дня мы разрешаем самаритянам делать завещания и распоряжаться своей собственностью в соответствии с положениями общих законов. Мы объявляем, что отныне, если они умрут, не оставив завещания, их состояние должно отойти тем, кому оно принадлежит по праву наследования, за исключением случаев, оговоренных в настоящем законе. Мы также предоставляем им право делать дары, предоставлять и получать наследство, а также вступать в иные контракты этого рода совершенно беспрепятственно»[68].Религиозная система манихеев не имела церквей, обрядов, икон, святых и мощей ― единственной формой поклонения признавалась личная молитва
Тот факт, что на издание этого закона императора подвиг епископ Сергий, отмечен самим Юстинианом в предисловии к закону и в конце четвертой главы. В связи с этим он просит самаритян с любовью и уважением относиться к епископу Сергию[69]. Отсюда видно, что в своей религиозной политике Юстиниан испытывал значительное влияние со стороны церковных пастырей.
Против манихеев
Основателем манихейства является перс Мани (III в. по P. X.), который вырос и обучался в Южной Вавилонии. Своим учением Мани пытался соединить христианство, буддизм и зороастризм, и в религиозном отношении объединить Запад с Востоком. Его учение процветало как в самой Персидской империи, так и за ее пределами. Написанные по-сирийски его труды были переведены на иранский, персидский, греческий, коптский и латинский языки и распространялись по всему миру.
Христианство, буддизм и зороастризм, по мнению Мани, были подготовительными стадиями его учения. Себя он считал посланником Бога Истины, пророком. Основной чертой его учения был синкретизм. Он излагал его, приноровляясь к духовному и психологическому складу слушателей. Так, говоря с персами, он постоянно ссылался на Авесту; общаясь с греками, использовал их философию; беседуя с христианами, вводил элементы Нового Завета. Сам он считал, что его учение удовлетворяло требованиям логики. Он был последовательным сторонником дуализма персидской религии и признавал власть Бога зла, прямо не называя его. Согласно учению Мани, абсолютный Бог и абсолютное зло суть борющиеся силы. Человек не обладает свободой воли.
Мани стремился истолковать явления природы посредством символической мифологии, создавая таким образом науку фантазии. Другими характерными особенностями религии Мани были докетизм, аскетизм и антисемитизм. Религиозная система манихеев не имела церквей, обрядов, икон, святых и мощей. Единственной формой поклонения признавалась личная молитва. Единственным праздником и днем собраний был день Бема ― день смерти Мани, в марте. В этот день осуществлялось поклонение трону Мани. Манихеи разделялись на новообращенных и избранных. Первоначально манихейство было преимущественно распространено в аристократических кругах, впоследствии став религией простого народа в местности, откуда происходил сам Мани, в Вавилонии[70].
Против манихеев определенные меры принимались уже императором Диоклетианом в 296 г., который приказал казнить их учителей, епископов и пресвитеров огнем, а новообращенных ― мечом. Императоры Валентиниан I, Грациан, Феодосий Великий, Феодосий II также предпринимали меры против манихеев. В VI в. манихейство, еще раз пережившее возрождение, было вновь подвергнуто преследованиям Юстинианом. Он издал закон, по которому манихеи не имели права жить на территории империи, а если они где-либо появлялись или обнаруживались, то должны были быть казнены[71]. Эта суровость Юстиниана была обусловлена, очевидно, религиозными причинами. Ему было хорошо известно о растущем влиянии манихеев не только среди христиан, но и среди иудеев и самаритян: «Поскольку они пытаются посеять многобожие среди греков, иудеев и самаритян» [72]. Выше уже было сказано, что центром распространения манихейства была Персидская империя, враждебно настроенная к Восточной Римской империи. Поэтому появление и распространение влияния манихеев в империи Юстиниан рассматривал как угрозу государственной безопасности. Можно сказать, что политика Юстиниана в отношении манихеев имела не только религиозные, но и политические основания.Смертной казни подлежали и перешедшие в манихейство православные
Приверженцы манихейства подвергались очень суровым преследованиям, при этом расследования против них не имели срока давности[73]. Смерть угрожала не только манихеям, но и тем, кто, лицемерно объявляя себя христианами, оставались верны манихейским убеждениям[74]. Закон Кодекса 1.5.15[75] лишал манихеев права делать завещания согласно собственной воле. Если имущество умершего манихея оказывалось ненаследованным, его не имел права получить манихей. Если родственник или дети умершего отказывались от манихейства, они могли получить то, что им принадлежало[76]. Всякая найденная манихейская книга подлежала сожжению[77]. Смертной казни подлежали и перешедшие в манихейство православные[78].
Итак, Юстиниана отличало стремление к тому, чтобы его православная вера стала верой всех подданных огромной империи. В достижении этой цели он использовал как средства убеждения, так и меры законодательного характера. Суровыми декретами он боролся с язычниками, самаритянами, манихеями и в некоторой степени ― с иудеями. Преследовал не только еретиков и нехристиан, но и недостойных представителей Православной Церкви.
чтец Сергей Попов
Ключевые слова: император Юстиниан, законодательство, язычество, еретики, иудеи, закон, преемство, перевод Священного Писания
[1] Геростергиос А. Юстиниан Великий император и святой. ― М.: Сретенский монастырь, 2010. ― С. 101.
[2]Corpus Iuris Civilis. Vol. 3: Novellae. CIX. IV / Ed. R. Schoell, G. Kroll. ― B., 1963. (Далее: Nov.)
[3]Nov. CIX.
[4]Nov. CXXXVII.
[5]Corpus Iuris Civilis. Vol. 2: Codex Iustinianus. I. 5. 12. / Ed. P. Krueger. ― B., 1963. (Далее: CJ); ПрокопийКесарийский. Воинасперсами. Воина с вандалами. Тайнаяистория. ― СПб., 1998. ― С. 291-292.
[6]CJ. I. 5. 12. 9.
[7]CJ. I. 5. 18. 4.
[8] Геростергиос А. Юстиниан Великий император и святой. ― М.:Сретенский монастырь, 2010. ― С. 103.
[9] Диль Ш. Юстиниан и Византийская цивилизация в IV в. ― СПб., 1908. ―С. 322-323.
[10]Nov. XLV.
[11]CJ. I. 5. 20. 6.
[12] Геростергиос А. Юстиниан Великий император и святой. ― М.: Сретенский монастырь, 2010. ― С. 104.
[13]Nov. CXXXII.
[14]Nov. CIX.
[15] CJ. I. 7; Nov. 115. 3. 14.
[16] CJ. I. 11. 10. 6.
[17]CJ.I. 5. 12. 6.
[18] CJ. I. 5. 12. 6.
[19]Nov. XLV.
[20] CJ. I. 5. 15.
[21]CJ. I. 5. 12. 18-19.
[22]Nov. CXV. 1. 4.
[23] CJ. I. 5. 14.
[24] CJ. I 5. 12. 9 – 12; Nov. XV.37.5–6.
[25]Les lois religieuses des empereurs Romains de Constantin à Théodose II (312-438). Vol. I. Code Théodosien. XIV.5.6.14.15 / Texte latin, traduction: Th. Mommsen, J. Rougé; Introduction et notes: R. Delmaire avec la collaboration de F. Richard et d'une équipe du GDR 2135. – Paris: CERF, 2005. (Далее: CTh); CJ. I 1. 2.
[26] CJ. I. 5. 3.
[27]Правила святых апостолов и святых отец с толкованиями. ― М., 2000.
[28]CJ. I. 9. 6; Правила святых апостолов и святых отец с толкованиями. ― М., 2000.
[29]Nov. J. 109.
[30] Правила святых апостолов и святых отец с толкованиями. ― М., 2000; CJ. I 5. 18. 8.
[31] Диль Ш. Юстиниан и Византийская цивилизация в IV в. ― СПб., 1908. ― С. 334.
[32] Успенский Ф.И. История Византийской империи Т.1. ― М.: Астрель, 2001. ― С. 543-544.
[33] Геростергиос А. Юстиниан Великий император и святой. ― М., 2010. ― С. 107.
[34]CJ. I. 5. 18.
[35] Геростергиос А. Юстиниан Великий император и святой. ― М., 2010. ― С. 110.
[36]CJ. I. 11. 9. 3.
[37]CJ. I. 11. 9. 3.
[38]CJ. I. 11. 9. 3.
[39]CJ. I. 11. 10.
[40] CJ. I. 11. 9. 1.
[41] CJ. I. 11. 10. 1.
[42] CJ. I. 11. 10. 6.
[43] CJ. I. 11. 10. 6.
[44]CJ. I. 11. 10. 2.
[45]Геростергиос А.Юстиниан Великий император и святой. ― М.: Издательство Сретенского монастыря, 2010. ― С. 113.
[46]Цыпин В., прот. История Европы: дохристианской и христианской. Т. 7. Новый Рим ― центр вселенной. ― М., 2016. ― С. 111-112.
[47]Прокопий Кесарийский. Война с готами. ― М.: Академия наук СССР, 1950. ― С. 209.
[48]CTh. II. 1. 10.
[49]CTh. XVI. 8. 10.
[50]CTh. XVI. 8. 21.
[51]CTh. XVI. 8. 9-11.
[52]CTh. XVI. 8. 25, 27.
[53] Corpus Iuris Civilis. Vol. 1: Institutiones. Digesta. XLVIII. 8. 11 / Ed. Th. Mommsen, P. Krueger. ― B., 1963.
[54]CTh. II. 8. 26; CTh. VIII. 8. 8; CTh. XVI. 8. 20.
[55] CTh. XVI. 8. 25.
[56]Corpus Iuris Civilis. Vol. 1: Institutiones. Digesta. I. 9. 18 / Ed. Th. Mommsen, P. Krueger. ― B., 1963.
[57] CTh. II. 1. 5 CTh. XVII. 9. 5.
[58] Евсевий Памфил. Жизнь Константина [Электронный ресурс] // URL: https://azbyka.ru/otechnik/Evsevij_Kesarijskij/o-zhizni-blazhennogo-vasilevsa-konstantina(дата обращения: 01.03.2018), CJ. I. 10; Nov. XXXVII. 7.
[59] Nov. CXLVI.
[60] Nov. CXLVI.
[61] Nov. CXLVI.
[62] Nov. CXLVI.
[63] Nov. CXLVI.
[64] Nov. CXLVI.
[65] CJ. I. 5. 17.
[66] Прокопий Кесарийский. Воина с персами. Воина с вандалами. Тайная история. ― СПб., 1998. ― С. 333-335.
[67]Nov. CXXIX. I.
[68]Nov. I.
[69]Nov. CXXIX. IV.
[70]Геростергиос А.Юстиниан Великий император и святой. ― М.: Сретенский монастырь, 2010. ― С. 129-131.
[71]CJ. I. 5. 11.
[72]CJ.I. 5. 12. 4.
[73] CJ. I.4.5.
[74]CJ. I. 5. 16.
[75]CJ. I. 5. 16.
[76]CJ. I. 5. 16.
[77]CJ. I. 5. 16.
[78]CJ. I. 5. 16.
Автор: Сергей Попов
Картинка для анонса: Array
Количество показов: 5519