Митрополит Вениамин (Федченков) и его отношение к государственной власти Часть №1: Пастырская и архипастырская деятельность владыки Вениамина в период Гражданской войны: формирование мировоззренческой позиции

12 сентября 2017

Митрополит Вениамин (Федченков) и его отношение к государственной власти Часть №1: Пастырская и архипастырская деятельность владыки Вениамина в период Гражданской войны: формирование мировоззренческой позиции

Через призму жизнеописания владыки Вениамина (Федченкова) можно узнать многое о путях как русского зарубежья, так и тех, кто после революции остался на родине. Владыка является своего рода индикатором русского сознания начала и середины XX века, и через его биографию и мировоззрение можно изучать пути русского народа. Первая статья цикла посвящена формированию взглядов владыки.

Митрополит Саратовский и Вольский Вениамин (в миру Иван Афанасьевич Федченков) родился 2 сентября 1880 года (по старому стилю) в селе Ильинка (Вяжли)Тамбовской губернии Кирсановского уезда. Отец владыки — Афанасий Иванович — был крепостным крестьянином, а после отмены крепостного права служил у своего бывшего помещика конторщиком. Мать, Наталья Николаевна,была дочерью диакона из села Оржевского. Жили они бедно и постоянно искали источники средств к существованию: так, однажды, родители начали торговать вином ввиду доходности этого дела, но по настоянию сына Иоанна отказались.

Митрополит никогда не принимал идею вражды между социальными классами и видел Церковь как объединяющую и примирительную силу

Дети воспитывались в крестьянском духе. Позднее святитель писал, что он придерживался философии Ф. М. Достоевского и даже Л. Н. Толстого в отношении того, что не напрасно только у русских слово «крестьянин» происходит от слова«христианин». Из этого он выводил, что русские настолько глубоко верующие,что ничто не способно этому помешать, даже революция. Эту теорию владыка пронес через всю жизнь.

Как и в любой крестьянской семье у Федченковых было много детей — шестеро. Из них трое (два сына и дочь) получили высшее образование, а еще трое (сын и две дочери) — среднее. Для того времени получение образования можно было считать жизненной удачей, т. к. дети крестьян нечасто шли учиться.Мать, которая, несмотря на духовное сословие, выучилась грамоте поздно,особенно заботилась об образовании детей. Будучи подвижницей и молитвенницей, она оказала влияние и наих мировоззрение: все трое мальчиков пошли по духовной дороге. Один из братьев владыки — Александр — стал священником и служил в Тамбовской губернии, а другой его брат — Сергей— окончил Санкт-Петербургскую Духовную Академию.

О детстве самого будущего владыки известно, что по причине слабого здоровья его даже крестили в самый день от рождения. В возрасте полутора лет он опасно заболел воспалением легких, и мать дала Богу обет: в случае, если сын останется жив,сходить с ним вместе на поклонение мощам святителя Митрофана Воронежского. Младенец выздоровел, и они отправились в путь.О том, что произошло дальше, владыка узнал через много лет от своей сестры.«Мать стояла в храме св. Митрофана. Мимо нее проходил какой-то сторож-монах. Я, младенец, вертелся (а может быть, и чинно стоял) возле матери. Он,должно быть, благословил нас, а обо мне сказал: “Он будет святитель!” И мать мне никогда об этом не говорила»[1].

Архимандрит Вениамин выступал против всяких явных заявлений по поводу власти, но народ ждал голоса Церкви как указателя направления. Будущий митрополит говорил, что надо молчать и никого не поддерживать

Начальное образование будущий митрополит получил в земской школе в селе Сергиевка родного Кирсановского уезда, затем два года проучился вуездном училище (1891-1893), после которого поступил в Духовное училище в Тамбове. Уже здесь складываются представления будущего владыки о власти. Он глубоко верил в монархию и ее идеалы. «Царь — лицо особенно благословенное Богом, помазанник Божий. Над ним совершается при коронации миропомазание на служение государству. Он владыка над всей страною, как ее хозяин,полномочный распорядитель. К нему и его семье мы воспитывались не только в страхе и повиновении, но и в глубокой любви и благоговейном почитании, как лиц священных, неприкосновенных, действительно высочайших,самодержавных, великих; все это не подлежало никакому сомнению у наших родителей и народа»[2].

В духовном училище все переживали болезнь императора Александра III как личную трагедию. Смерть царя была воспринята тяжело всеми. В своих воспоминаниях митрополит пишет: «Я горячими слезами обливался тогда… И если не украшает этого теперь моя память, то я плакал едва ли не все сорок дней панихид, которые тогда служили перед уроками по распоряжению церковной власти. И эти слезы были искренними...»[3] Монархия ощущалась как общенародное мировоззрение, как духовная установка.И эта вера в царя была больше от сердца, чем от ума. Наверное, именно поэтому так искренне плакали студенты о своем государе.

Мать митрополита рассказывала, что убийство предыдущего императора, Александра II, воспринялось крестьянами ее деревни как кара за их освобождение от крепостного права, и властям пришлось даже прислать отряд казаков для усмирения народа. Родители же будущего митрополита никогда не учили детей бунтовать, но воспринимать все как от руки Божией. Такое доверие царю исходило из простой народной веры, что вся власть от Бога, а следовательно, ее надо чтить. Владыка позже писал, что равенство бедных и богатых перед Богом в храме ощущалось как нормальное явление. «А в храме все были равны. Ну пусть для помещиков были отгороженные места, но это имело значение скорее внешнего удобства и лишь отчасти классового различия, а в сущности, в храме перед Богом и друг перед другом мы были одинаковы. Рядом стояли, не стесняясь высших, и те нас не презирали как низших, всех нас равно называли “братие” и “сестры” или “рабы Божии”... одинаково считали себя грешниками и нуждались в милости Божией...»[4] Для священника все были равны у Чаши Христовой — это была величайшая Тайна для всех.

Владыка никогда не ставил политических целей и всегда пытался уходить от политических прений и высказываний

Митрополит никогда не принимал идею вражды между социальными классами и видел Церковь как объединяющую и примирительную силу. А она всегда терпеливо относилась к социальному неравенству, что было неразумно для революционных социалистов и демократов. Недовольство революционеров выражалось через ненависть, а подтверждалось и укреплялось в народном сознании через марксизм. По теории марксизма религия была придумана высшими слоями общества и использовалась ими для устранения протестов и защиты своих интересов. Это объяснение было основано на лести, апеллировало к невысоким инстинктам и вызывало гордость, т. е. основу всех грехов. Митрополит Вениамин всю жизнь не мог принять такое объяснение и смириться с ним. Народная вера и благочестие были для него отчасти индикатором Воли Божией, а в простонародье марксизм долго не принимали, поэтому все было намного проще политики и идеологий. Уже на этом этапе своей жизни владыка понимал, что жизнь в Церкви выше политических склок и разногласий.

После окончания Тамбовской духовной семинарии (1897-1903) будущего епископа Вениамина направляют в Санкт-Петербургскую Духовную Академию, которую он окончил в 1907 г. со степенью кандидата богословия и с правом соискания степени магистра богословия без сдачи экзаменов. Владыка Вениамин вспоминает о своем отношении к императору в то время так: «Я написало дно письмо к царю. Там я подписал: “Вашему Величеству преданный до смерти такой-то...” Сильно сказано. Но, припоминаю, что я написал это слово “до смерти” не без некоторого предварительного колебания, притом, кажется, меня толкало отчасти на это и тщеславное чувство выказать себя перед царем с особенной силой преданности. А тогда уже прошла первая революция. Что же это значило? Лицемерия у меня не было, конечно, но, кажется (помимо тщеславия отличиться), тогда говорили во мне больше ум и долг, чем непосредственное требование сердца. Увы! За десять лет что-то изменилось уже и во мне»[5]. Будущий митрополит определенно замечает изменение в своем отношении к самодержавию; по сравнению с духовным училищем юношеские чувства сменились попыткой разумного осмысления. Отчасти и веяния того времени стали изменять личное отношение к государственному строю как таковому.

Будущий святитель был оставлен в Академии на кафедре библейской истории на год. За все время обучения здесь Иван Федченков был тесно связан с инспектором архимандритом Феофаном (Быстровым), который впоследствии, за рубежом, станет ему хорошим другом и поддержкой. А сейчас на пороге стояла русская революция, которая перевернула весь мир, как и мировоззрение многих до сегодняшнего дня.

Монашеский подвиг для будущего святителя начался 26 ноября 1907 г.,когда в академическом храме архимандрит Феофан постриг Ивана Федченкова в монашество с именем Вениамин, в честь священномученика Вениамина Персидского.Позднее, 3 декабря, началось служение у престола — ректор СПбДА епископ Ямбургский Сергий (Тихомиров) рукоположил монаха Вениамина во иеродиакона, а 10 декабря уже митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Антоний (Вадковский) совершил хиротонию во иеромонаха.С 1909 по 1910 г. будущий владыка служил на Ярославском подворье в Петербурге и нес послушание секретаря архиепископа Финляндского и Выборгского Сергия (Страгородского, впоследствии Патриарха). Позднее, 11 сентября 1910 г., он стал доцентом СПбДА по кафедре пастырского богословия, а с 15 ноября 1911 г. был еще и инспектором семинарии. Затем иеромонах Вениамин был назначен ректором Таврической духовной семинарии, а 26 декабря 1911 г. возведен в сан архимандрита. В самой Таврической епархии будущий владыка занимал ряд ответственных постов, а также был редактором «Таврических Епархиальных Ведомостей» и награжден орденом св. Анны 2-й степени.

«И для меня большая психологическая загадка: как же так быстро исчезло столь горячее и, казалось, глубокое благоговейное почитание царя?»

26 августа 1913 г. архимандрит Вениамин был переведен на ректорскую должность в Тверскую семинарию. Там, в Твери, он и встретил февральскую революцию. После нее по всей России состоялись чрезвычайные съезды духовенства и мирян, от съезда Тверской епархии была принята резолюция, где было сказано о форме государственной власти следующее: «Поставленный на обсуждение Съезда вопрос о форме правления в виде демократической республики принят делегатами без прений»[6]. Архимандрит Вениамин выступал против всяких явных заявлений по поводу власти, но народ ждал голоса Церкви как указателя направления. Но будущий митрополит говорил,что надо молчать и никого не поддерживать. Он считал, что высказываться за Временное правительство — значит лицемерить перед лицом истории. «А как правительство сможет поверить, что мы не лицемерим? Опять воздержаться от приветствий — это будет достойнее»[7].

Отречение царя архимандрит воспринял как личную трагедию: «Верно!Скажу больше. С удалением царя и у меня получилось такое впечатление, будто бы из-под ног моих вынули пол и мне не на что было опереться. Еще я ясно узрел, что дальше грозят ужасные последствия. И наконец, я почувствовал, что теперь поражение нашей армии неизбежно. И не стоит даже напрасно молиться о победе... Да и о ком, о чем молиться, если уже нет царя?.. Теперь все погибло…»[8] Еще больше огорчили его веяния в народе, который, получив свободу, как маленький ребенок, не знал, как ею воспользоваться. Даже уничтожение памятника Александру II (царю-освободителю крестьян) у Храма Христа Спасителя в Москве воспринималось народом не как анархия и беспорядок, а как свобода. Однако отец Вениамин верил, что вера не угаснет, и видел признаки этого даже в толпе, разрушившей памятник.

Все русское духовенство хотело ощущать себя частью Русской Церкви, поэтому одновременно велась подготовка к Русскому Всезарубежному Собору

От лица низшего духовенства и клира епархии архимандрит Вениамин принял участие в Поместном Соборе 1917-1918 гг. Как писал позднее сам владыка, его избрание было случайным. Он никогда не предполагал, что поедет на Собор, и до последнего не верил, что его изберут делегатом. Когда вопрос о его выборе встал серьезно, он заявил: «Заранее говорю и псаломщикам, и отцам диаконам, и всем вам: я не могу быть и не буду защитником чьих бы то ни было сословных интересов (священников или псаломщиков). Нужно защищать веру,Церковь и родину. Вот если хотите при этих моих взглядах выбирать, то выбирайте»[9]. Владыка никогда не ставил политических целей и всегда пытался уходить от политических прений и высказываний.На Поместном Соборе архимандрит жил в Кремле и стал свидетелем его расстрела артиллерией большевиков в ходе Октябрьской революции. Ему было жаль обе стороны политического конфликта, и он плакал о невинно и ненужно пролитой русской крови с обеих враждующих сторон. И тем более промыслительным для архимандрита Вениамина было восстановление патриаршества под канонаду революции. Вопрос оцаре на Соборе даже не поднимался, что было естественно для соборян. Все были более озабочены налаживанием отношений с новой властью.

Той же осенью 1917 года преподавательский состав Таврической семинарии избрал архимандрита Вениамина на должность ректора. В 1918 году отец Вениамин присутствовал делегатом на Всеукраинском церковном Соборе в Киевеот Таврической епархии, где наряду с митрополитом Антонием отстаивал каноническую целостность Украинской Церкви, а также выступал против церковного сепаратизма.Будучи в Севастополе, отец Вениамин услышал новость об убийстве царя,но это не тронуло его сердце: «...Когда убита была вся царская семья, мы служили панихиду в Симферополе. Но ни я, ни кто иной не плакали, хотя в это время у нас в Крыму были белые и бояться красных было нечего. Даже и народу в церкви было мало. Что-то порвалось… И для меня большая психологическая загадка: как же так быстро исчезло столь горячее и, казалось, глубокое благоговейное почитание царя?»[10]

Разрыв владыки с Белым движением произошел из-за того, что оно политизировалось

Постановлением Синода Украинской автономной Церкви, действовавшим под председательством митрополита Платона (Рождественского), архимандрит Вениамин был выбран к архиерейскому служению и 10 февраля 1919 г рукоположен во епископа Севастопольского, викария Таврической епархии. Хиротония состоялась в Покровском соборе Севастополя. Ее возглавил архиепископ Таврический и Симферопольский Димитрий (Абашидзе). Новорукоположенный архиерей должен был возглавить Херсонесский монастырь в Одессе.

Для всех было понятно, что хиротония во епископы и выбор пути служения Церкви было путем мученичества, т. к.революция набирала ход. Владыка Вениамин это прекрасно осознавал и в последствии записал в воспоминаниях о своей хиротонии: «Всякий христианин должен нести тот или иной крест... А всякий крест есть своего рода мученичество... И снова мне вспомнилось пережитое при хиротонии в Симферополе: епископ должен всю жизнь отдать за Христа»[11]. Последнее для святителя было не словами, а реальностью, что он потом не раз подтверждал своим жизненным подвигом, отдавая все силы служению народу.

Летом 1919 г. владыка в полной мере смог предвкусить предстоящие гонения: во время кратко временного захвата Севастополя Красной армией владыка Вениамин был арестован на 8 дней. И только чудом он смог выйти из ЧК, ввиду широкого народного возмущения.

Владыка Вениамин оказался единственным епископом в составе ВВЦУ, принявшим указ Патриарха к исполнению, и ему пришлось выйти из его состава

Осенью того же года вышло «Послание Святейшего Патриарха Тихона к православному клиру и мирянам о невмешательстве в политическую борьбу», в котором говорилось о невозможности духовенства и клира учавствовать в политической о борьбе, но заниматься спасением паствы и проповедью Евангелия. Ввиду того, что Послание было выпущено на территории Красной армии, то в Крым оно дошло несколько позже, т. к. там обосновался П. Н. Врангель со своей армией.К этому времени среди духовенства Белой армии уже основательно укоренилась приверженность старому строю и Белому движению.Для них Послание Патриарха не было воспринято как надлежащее к исполнению ввиду того, что тогда надо было не повиноваться местной власти.Также исполнение указа могло быть принято как пособничество Краснойармии. А позднее это стало удобно интересам и взглядам самого духовенства,которое привыкло к старому политическому укладу.

По просьбе командующего Белой армией генерала П. Н. Врангеля епископ Вениамин 31 марта 1920 г. принял должность управляющего военным и морским духовенством с титулом епископа армии и флота. Он оказался первым военным епископом: до него армейское духовенство возглавлялось протопресвитером. Владыка окормлял войска Белой армии, «часто выезжал на фронт для совершения богослужений, обеспечивал прием и размещение священнослужителей-беженцев, а также членов их семей, вдов и сирот погибших клириков»[12]. На последнее владыка отдавал много личного времени и сил.

Несмотря на сомнения, во исполнение воли Святейшего,но ввиду своего положения на юге России владыка принял послушание представлять Церковь в правительстве П. Н. Врангеля, что позднее по возвращении на Родину было направлено против него. Духовенство однако восприняло к исполнению другой указ Патриарха — за№362 от 7/20 ноября 1920 г., который говорил о том, что на территориях, отделенных от центрального руководства, надо создавать отдельные органы церковного управления. Оказавшись отрезанным от центра церковного управления, в Крыму создается Временное высшее церковное управление(ВВЦУ) Юго-востока России, в которое вошел и молодой епископ Вениамин.

Вместе с частями Белой армии владыка был участником «большого похода», когда в ноябре 1920 г. ее остатки на кораблях отплыли в Стамбул, т. к.Красная армия захватила Крым. Владыка продолжал нести свое послушание Церкви, помогая русским беженцам и солдатам. Он принимал участие в организации помощи русским эмигрантам, посещал лагеря (станы) беженцев, а также продолжал принимать участие в работе Русского совета при генерале Врангеле. Все духовенство во главе с митрополитом Антонием (Храповицким) было озабочено организацией церковной жизни за рубежом. «Еще сидя на кораблях, мы,архиереи, начали думать о новой церковной организации за пределами России.Казалось, это было естественно»[13].

Епископ Вениамин занимал лидирующую роль в создании Высшего церковного управления заграницей, которое должно было заниматься координацией деятельности русского духовенства на территории Югославии,Турции и Греции. 2 декабря 1920 г. состоялись переговоры митрополита Антония и епископа Вениамина с представителями Константинопольского Патриархата, на которых была учреждена эпитропия, или Временное высшее церковное управление за границей в юрисдикции Константинополя.

Однако для многих русских архиереев было немыслимо быть в юрисдикции чужого Патриарха, т. к.практически все были участниками Поместного собора, где после 300 лет избрали своего, русского Патриарха. Все русское духовенство хотело ощущать себя частью Русской Церкви, поэтому одновременно велась подготовка к Русскому Всезарубежному Собору, который впоследствии был назван I Всезарубежным Собором Русской Православной Церкви заграницей. Имея большой опыт организации большого Поместного Собора, русские архипастыри организовали комиссии по подготовке к этому Собору. Это коснулось всей эмиграции, где было беглое русское духовенство, оставшееся вне пределов России. Епископ Вениамин был активным членом по организации этих комиссий во Всезарубежный Собор.

Владыка искренне хотел служить русскому народу, который он видел разделенным в результате Гражданской войны

В феврале 1921 г. Временное ВЦУ переместилось из Стамбула в г. Сремски-Карловци (Королевство сербов и хорватов), где владыка Вениамин был одним из активных участников в подготовке Карловацкого Собора (I Всезарубежный). Собор открылся 21 ноября 1921 г., на нем присутствовали архиереи, духовенство и миряне, оказавшиеся заграницей в результате гражданской войны (кроме Дальнего Востока и Америки). На Соборе образовалось Всезаграничное Высшее Церковное Управление (ВЦУ), но будущий митрополит Вениамин отказался подписать принятую от имени Собора резолюцию о необходимости восстановления в России монархии в лице Дома Романовых: владыка глубоко переживал сложившуюся ситуацию, когда на церковном Соборе были подняты политические темы. Однако по сложившейся послереволюционной традиции —демократии — на Соборе присутствовали

миряне, которых было большинство и которые выдвинули политические вопросы в постановления Собора. «Все этобыло и было бы хорошо, пока не вмешалась политика», — писал впоследствии святитель. — «Карловацкий Собор заявил о полнейшем подчинению Патриарху Тихону;постановили послать все решения свои на утверждение его. Но все спутали светские политики… правая антисоветская эмиграция, — захватили власть над Собором. За ним пошла часть духовенства, но очень маленькая, а большинство священников были благоразумно умеренного направления. Архиереи пошли с политической группой мирян; архиепископ Анастасий занял, по обычаю своему,правую, но осторожно умеренную позицию, с ними же. Я остался в одиночестве,напрасно убеждая Собор не идти на крайности политического характера,включительно до вопроса о царе из династии Романовых… Конечно, и я, вместе с большинством духовенства, был и против советской власти, и за монархию. Но мы не желали разжигать политические настроения. И остались в меньшинстве»[14].

Для владыки Вениамина было немыслимо непослушание своему Первосвятителю. Позднее в сорокоусте по поводу Декларации митрополита Сергия владыка напишет: «Заграничным архиереям нужно пожалеть своих овец… И ни за что не уходить от них, перенося “за” них и “с”ними все — даже неканонические трудности и т. д.»[15]. Разрыв владыки с Белым движением произошел из-за того, что оно политизировалось. Святитель не мог променять Церковь на политику и не мог симпатизировать вражде русского народа: Белое движение не смогло принять своего поражения, и отчасти вражда продолжалась. А владыка ни в коем случае не хотел принимать участия в продолжении Гражданской войны. Он видел Промысл Божий в этом поражении и принял его, понимая, что теперь Красные являются властью на Родине. Но владыка продолжал окормлять воинство, покинувшее пределы Отечества ради нескольких, которых еще можно было спасти. Также он не мог смириться с безрелигиозностью многих вождей и воинов Белого движения.

По воспоминаниям современников, именно владыке Вениамину институт преп. Сергия Радонежского в Париже обязан своим монастырским уставом и здоровой духовно-нравственной обстановко

Патриархом Тихоном были изданы указы № 347 от 22.4.1922 к митрополиту Евлогию и № 348 от 22.4.1922 к митрополиту Антонию, в которых говорилось об упразднении Всезаграничного ВЦУ. В частности в указе митрополиту Евлогию говорилось: «Высшее Церковное Управление упразднить,сохранив временное управление русскими заграничными приходами за Вашим Преосвященством»[16]. Владыка Вениамин оказался единственным епископом в составе ВВЦУ, принявшим указ Патриарха к исполнению, и ему пришлось выйти из его состава, приняв митрополита Евлогия законным представителем Патриарха в Европе. Выход из Всезаграничного ВЦУ был обусловлен также политизацией зарубежного церковного управления. В глазах владыки это выглядело как захват власти в Церкви светскими лицами и их идеями, а архиереи молча смотрели на все и потакали всему, что происходит. Святитель был одним из немногих, кто не только высказался по этому поводу, но и последовал своему сердцу, выйдя из ВВЦУ.

Он удалился в сербский монастырь Петковица близ г. Шабац, где, собрав насельников из числа русских эмигрантов, работал, молился и писал. И только 3 июня 1923 г. решением зарубежного Архиерейского Синода он был освобожден от обязанностей управляющего военным и морским духовенством. О своем пребывании в Сербии владыка писал: «После родной России и Карпатской Руси я любил и люблю больше других народов Сербию. Народ честный, трудолюбивый, терпеливый, выносливый, мужественный»[17]. В то же время митрополит Антоний в письма ходному насельнику монастыря сожалел о сложившейся ситуации и жалел епископа Вениамина[18].

Владыка искренне хотел служить русскому народу, который он видел разделенным в результате Гражданской войны.В августе 1923 г. по приглашению архиепископа Пражского Савватия (Врабеца) епископ Вениамин принимает окормление русских приходов в Карпатской Руси. Он активно занимался миссионерской деятельностью среди карпато-россов греко-католиков, обратил в православие 21 униатский приход, и в конце его служения на Карпатской Руси в его подчинении было 42 прихода. Однако, отдав свои силы на укрепление православия, ему пришлось покинуть этот край ввиду разногласий с Сербской Церковью по вопросу юрисдикции. Так, 8 мая 1924 г. владыка вновь поселился в монастыре Петковица, где опять посвятил себя монашескому деланию и литературной работе. Владыка являлся законоучителем в двух кадетских корпусах, настоятелем русской церкви, а также возглавлял пастырско-богословские курсы.

Летом 1925 г. по приглашению архиепископа Евлогия (Георгиевского) епископ Вениамин приехал в Париж для исполнения обязанностей инспектора и преподавателя в Православном богословском институте прп. Сергия Радонежского. По воспоминаниям современников, именно владыке Вениамину институт обязан своим монастырским уставом и здоровой духовно-нравственной обстановкой. В том же 1925 году владыка опять сблизился с митрополитом Антонием, который назначил его также на должность законоучителя и духовника Донского кадетского корпуса, эвакуированного в 1920 году г. Билеча. Позднее он напишет в дневнике: «Как-то, еще в 1925 г., в Билече я говорил: кончилась юность моя. Воля Божия... И теперь уже придется идти не куда хочется (как до сих пор), а куда поведут, но поведут по воле Господней... А сей же что? (Ин. 21, 21), т. е.другие епископы. Что тебе за дело? Ты сам делай свое дело. Истинно»[19].

Так владыка Вениамин (Федченков) полностью принимает свою участь в эмиграции, и после неудачной попытки вернуться в Россию в 1926 принимает от митрополита Антония указанное выше назначение на должность начальника богословско-пастырских курсов, а также настоятеля Троицкого прихода в г. Бела-Црква (Сербия) и законоучителя в кадетском корпусе. Владыка никогда не прерывал общение с иерархами за рубежом, потому что все были связаны одной нитью.

иерей Антоний Алексеенко

Ключевые слова: Вениамин (Федченков), детство, юность, учеба, формирование взглядов, царь, революция, эмиграция, политика.

[1] Вениамин (Федченков), митр. Промысл Божий в моей жизни // Православная электронная библиотека // URL: http://lib.pravmir.ru/library/readbook/4098 (дата обращения: 07.09.2017 года).

[2] Вениамин (Федченков), митр. На рубеже двух эпох. — М.: Правило веры, 2004. — С. 96.

[3] Там же. С. 97.

[4] Там же. С. 109.

[5] Там же. С. 98.

[6] Российское духовенство и свержение монархии в 1917 году (Материалы и архивные документы по истории Русской Православной Церкви) / Сост., автор предисловия и комментариев Бабкин М. А. — М.: Индрик, 2008. — С. 154.

[7] Вениамин (Федченков), митр. На рубеже двух эпох. — М.: Правило веры, 2004. — С. 177.

[8] Там же. С. 181.

[9] Там же. С. 380.

[10] Там же. С. 98.

[11] Вениамин (Федченков), митр. Дневники 1926-1948. — М.: Правило веры, 2008. — С. 185.

[12] Светозарский А. К. Вениамин (Федченков), митрополит // Православная энциклопедия. / Под ред. Патриарха Московского и всея Руси Кирилла. — Т. 7. — С. 652-654. // URL: http://www.pravenc.ru/text/150325.html (дата обращения: 08.09.2017 года).

[13] Вениамин (Федченков), митр. Раскол или единство? // Церковно-исторический вестник, 1999, №4-5. — С. 100.

[14] Там же. С. 101.

[15] Вениамин (Федченков), митр. Дневники 1926-1948. — М.: Правило веры, 2008. — С. 222.

[16]Акты Святейшего Тихона Патриарха Московского и всея Руси, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти 1917-1943 гг. В. 2-х ч. / Сост. М. Е. Губонин. — М.: Изд-во ПСТБИ, 1994. — С. 93-94.

[17] Вениамин (Федченков), митр. На рубеже двух эпох. — М.: Правило веры, 2004. — С. 467.

[18] Антоний (Храповицкий), митр. Жизнеописание. Письма к разным лицам 1919-1939 годов. — СПб: Изд-во Олега Абышко, 2006. — С. 154.

[19] Вениамин (Федченков), митр. Дневники 1926-1948. — М.: Правило веры, 2008. — С. 176.

Автор: Иерей Антоний Алексеенко

Картинка для анонса: Array

Количество показов: 22414

Теги:

Возврат к списку