Православие в Белоруссии в военные годы Часть 1. Положение Церкви на временно оккупированной территории

12 мая 2017

Деятельность

Православие в Белоруссии в военные годы Часть 1. Положение Церкви на временно оккупированной территории

Предстоятели и священнослужители Белоруссии в годы оккупации подвергались огромному, хотя порой и неявному, давлению со стороны немецких властей, главной целью которых было обособление ее жителей от, как они выражались, «великороссов». В связи с чем одной из задач немецкого командования было отделение Белорусской Церкви от Московского Патриархата.

Многие темы, касающиеся Великой Отечественной войны, несмотря на очевидную значимость, до сих пор не подвергались глубокому рассмотрению. К их числу относится и участие белорусского священства и мирян в войне. А ведь жителям Белоруссии принадлежит особая роль в деле сопротивления: на их плечи легли все тяготы первых месяцев войны, оккупации и мощнейшего противодействия врагу в партизанском движении. Кроме того, на духовенство с первых дней оккупации оказывалось сильнейшее давление немецкого командования, причем не только явное, но и скрытое.

Дело в том, что в первые месяцы войны началось бурное восстановление закрытых храмов на временно оккупированной территории Белоруссии. Значительную роль в этом сыграло духовенство недавно присоединенной к СССР западной части республики. Патриарший Местоблюститель митрополит Сергий в июле 1941 года (уже после оккупации Белоруссии немцами) назначил экзархом Белоруссии архиепископа Пантелеимона (Рожновского). Именно к нему обратилась немецкое командование с некоторыми предложениями:

1) Организовать православную Церковь самостоятельно, без всяких сношений с Москвой, или Варшавой (митр. Дионисием), или Берлином (митр. Серафимом ).

2) Церковь должна носить название: «Белорусская автокефальная Православная национальная церковь».

3) Церковь управляется своими святыми канонами, и немецкая власть не вмешивается в ее внутреннюю жизнь.

4) Проповедь, преподавания Закона Божия, церковное управление должны производиться на белорусском языке.

5) Назначение епископов должно производиться с ведома немецкой власти.

6) Должен быть представлен немецкой власти статут «Белорусской Православной автокефальной национальной церкви».

7) Богослужения должны совершаться на церковно-славянском языке[1].

Мудрый владыка принял эти предложения с оговоркой, по существу полностью противоречащей им: «Отделение может состояться только после того, как Белорусская Церковь организуется, созреет для автокефалии и оформит это отделение канонически, то есть с разрешения Московской Патриархии»[2].

Вожди фашизма открыто отвергали христианские нравственные ценности. Но, в пропагандистских целях, они стремились предстать в облике защитников религии.

Вожди фашизма открыто отвергали христианские нравственные ценности. Но, в пропагандистских целях, они стремились предстать в облике защитников религии. Развязанную против СССР войну идеологи нацизма называли крестовым походом против коммунизма. И на деле немецкие власти грубо вмешивались не только в церковную жизнь, но и в культурные традиции белорусского народа.

Планы фашистской Германии относительно церковного вопроса на территории Белоруссии были чрезвычайно коварными. Так, в сообщении о событиях на территории СССР оперативных групп и команд полиции безопасности и СД от 4-го сентября 1941 года говорится: «... в случае, если в будущем в определенной мере окажется разрешена деятельность Греко-Православной Церкви, …возможна совместная работа с греко-православным духовенством в плане ценных служебно-информационных связей и возможности оказания значительного влияния на население. При будущих заданиях полиции безопасности по совместной работе с населением, например, розыске коммунистических агентов или при отступных элементах, такая работа с отдельными греко-православными священниками… обещает безусловный успех....»[3] (здесь и далее выделено мной — Ред.).

А в сообщении о событиях на территории СССР от 21 сентября 1941 года говорится следующее: «...Чтобы при возобновлении Греко-Православной Церкви приобрести ощутимое влияние полиции безопасности и СД на греко-православных священников, я попросил командующего областью тыла группы армий “Центр” указать в своих распоряжениях… о допуске духовенства всех конфессий в душепопечительной деятельности только после политической проверки местными командами полиции безопасности и СД… Это даст нам возможность поставить священников в сильную зависимость от наших служебных органов... Всякое создание церковной организации, особенно превышающей местный уровень, нежелательно, и ликвидация уже образованных во многих местах церковных советов необходима... Для церковных старост я так же предложил проверку в полиции безопасности, чтобы и здесь обеспечить влияние наших органов...»[4]

Тем временем по всей республике открывались храмы. В августе, по благословению архиеп. Пантелеимона, из Жировицкого монастыря в Минск были направлены арихимандрит Серафим (Шахмут) и священник Г. Кударенко. Они занимались организацией приходской жизни, собирали от верующих прошения на имя архиепископа об открытии церквей, совершали богослужения, избирали строительные комитеты для ремонта храмов, проповедовали, крестили, отпевали. В подобные поездки были отправлены и другие миссионеры, которые старались возобновить церковную жизнь в соседних сельских округах и там тоже разыскать бывшее духовенство[5].

Открытие церквей происходило исключительно по воле верующего народа.

Открытие церквей происходило исключительно по воле верующего народа. Как только Красная Армия оставляла тот или иной населенный пункт, верующие снимали замки с закрытых храмов, наводили там порядок и, зачастую, без священника молились за себя и за своих близких. Например, «немедленно после вступления немцев в Минск 28 июня 1941 г., верующие сорвали замок и вошли в церковь св. Александра Невского на военном кладбище. 6 июля здесь была отслужена первая Литургия. 4 августа начались службы в церкви св. Марии Магдалины, 17 августа открылся женский Спасо-Преображенский монастырь, вскоре в нем собралось 11 насельниц. За один лишь месяц в Минске было крещено 22 тысячи детей»[6]. Также бурно шло возрождение церковной жизни и в других белорусских епархиях.

Однако нацистами предполагалось, что вся церковная жизнь будет протекать исключительно под их контролем[7]. Методы и практики нацистской церковной политики, примененные в Германии, а также в захваченных странах Европы, были перенесены и в СССР. Но разработанная система была скорректирована из-за отношения к славянам и к русским в частности. Уже 22–23 сентября 1941 года в Берлине состоялось совещание служащих государственной полиции, которые ведали церковными делами. В конце одного из десяти докладов были поставлены две задачи: «1. Поддержка церквей меньшинства в ущерб более сильным... Настраивать друг против друга отдельные группы. 2. Внедрение в эти группы достаточной сети агентов, чтобы своевременно получать информацию обо всех политических течениях и не допускать слишком сильного роста влияния этих групп меньшинства»[8]. В задачи церковного отдела при главном управлении имперской безопасности входили: «Контроль и наблюдение за деятельностью религиозных организаций всех конфессий, изучение настроений духовенства и активных прихожан»[9].

Историк Белорусской Церкви епископ Афанасий (Мартос) писал: «В программу колониальной немецкой политики входило благосклонное отношение к местной церковной жизни. Немецкие военные власти в восточных областях Белоруссии содействовали восстановлению церковной жизни, оказывали помощь в открытии церквей и помещений для богослужений, выдавали священникам удостоверения, позволявшие им беспрепятственно исполнять душеспасительные обязанности среди верующих... Однако, предоставляя все эти возможности, немецкие власти строго контролировали деятельность духовенства»[10].

Епископ Афанасий отмечал также: «Преподавание Закона Божия во всех школах было запрещено. Воспитание детей и юношества проводилось в национал-социалистическом немецком духе: без Бога, без христианской религии. Вместо христианских понятий прививалось неоязычество гитлеровско-германского типа»[11].

Нацистская Германия целенаправленно, но ненавязчиво проводила в жизнь хорошо продуманную церковно-пропагандистскую политику.

То есть нацистская Германия целенаправленно, но ненавязчиво проводила в жизнь хорошо продуманную церковно-пропагандистскую политику, которая в силу своей лицемерной сущности без особого труда подвергалась различным видоизменениям в зависимости от положения дел на фронте.

Немецкие власти предусмотрительно скрывали свои истинные мысли о будущем, но они очень рассчитывали на поддержку измученных гонениями священнослужителей и верующих, а также создаваемых союзных русских воинских частей. Об отношении нацизма к православию стоит привести весьма показательное высказывание Гитлера, на которое опирались оккупационные власти в проведении религиозной политики: «Мы должны избегать, чтобы одна Церковь удовлетворяла религиозные нужды больших районов, и каждая деревня должна быть превращена в независимую секту… Коротко говоря, наша полтика на широких просторах должна заключаться в поощрении любой и каждой формы разъединения и раскола»[12]. Мартин Борман, ближайший соратник Гитлера, прямо заявлял о том, что «национал-социализм и христианство непримиримы»[13].

Кроме того, нацисты привезли из Польши, Чехословакии и Германии белорусских националистов для того, чтобы усилить влияние националистических и сепаратистских элементов в Белорусской Церкви.

Кроме того, нацисты привезли из Польши, Чехословакии и Германии белорусских националистов для того, чтобы усилить влияние националистических и сепаратистских элементов в Белорусской Церкви. Они немедленно вступили в борьбу с православной иерархией, упорно сопротивлявшейся всем попыткам оторвать ее от Московской патриархии.Но националисты не пользовались влиянием среди местного населения. и тогда нацисты предприняли попытки внести разделения в ее паству изнутри, используя авторитет и влияние религиозных организаций в политических целях.

Одна из таких попыток исходила от митрополита Дионисия (Валединского), который, как руководитель Польской Православной Церкви, считал себя вправе распоряжаться церковными делами в Белоруссии и на Украине и по требованию нацистов признал автокефалию Белорусской Церкви, то есть независимость ее от Московского Патриархата.

А другая попытка отделить верующих белорусов от русских исходила от пронемецки настроенного архиепископа Полесской епархии Александра (Иноземцева) (после оккупации Беларуси вошел в юрисдикцию упомянутого митрополита Дионисия). В своих проповедях он агитировал людей поддерживать оккупантов. Так, в мая 1942 года архиепископ Александр обратился с посланием к верующим, в котором призвал родителей угнанных в Германию детей не волноваться, а через год агитировал «принять разумное решение — охотно и дружно отозваться на призыв выехать в Германию...»[14] В Пасхальном же послании 1944 года, написанном за несколько месяцев до освобождения Белоруссии, архиепископ призвал население верить, что власть большевиков «позорно падёт под дружным напором героических защитников христианской культуры и цивилизации, возглавляемых немецким народом»[15].

К сожалению, мы не имеем сведений о том, находили ли послания епископа Александра отклик в сердцах православных людей. Можно лишь предположить, учитывая, что большинство духовенства обособилось от националистического движения и не поддерживало фашистов, что священнослужители после появления очередного послания владыки проводили среди прихожан соответствующую разъяснительную работу.

Уже 6-го октября 1941 года состоялось первое официальное заседание Собора епископов Белорусской Православной Церкви в составе митрополита Пантелеимона и епископа Венедикта, которые всеми силами старались противостоять отделению Белорусской Церкви от Московского Патриархата. Собор присвоил митрополиту Пантелеимону титул «митрополит Минский и всея Беларуси».

Тем не менее для нацистов по-прежнему наиболее важной задачей было создание автокефальной Православной Белорусской Церкви.

Тем не менее для нацистов по-прежнему наиболее важной задачей было создание автокефальной Православной Белорусской Церкви[16]. Воссозданное православное духовенство на 90% состояло из белорусов. И всё же германским властям к лету 1942 года пришлось признать провал своей политики сепаратизма в церковной власти. Пытаясь срочно исправить сложившуюся ситуацию, по настоянию националистов, нацисты в мае 1942 года заключили митрополита Пантелеимона под домашний арест в Жировицкий монастырь и передали управление Церковью архиепископу Могилёвскому Филофею. Он противился вначале всяким нововведениям на том основании, что не имеет права принимать решение без ведома митрополита Пантелеимона. Владыка Филофей управлял по каноничечким правилам, как законный заместитель митрополита.

В июле 1942 года архиепископ Филофей писал генеральному комиссару Белоруссии о ненужности излишней торопливости в введении автокефалии: «Это очень важное и ответственное положение, требует точности и правильности в церковных канонах Священной Вселенской Православной Церкви... Нас торопят в этой работе...»[17] Но всё же владыка был вынужден созвать собор для официального провозглашения отделения Белорусской церкви от Русской.

С 30 августа по 2 сентября в Минске проходил так называемый «Всебелорусский Церковный Собор». На нём участвовали 3 архиерея, духовенство и миряне. Некоторые священнослужители не смогли вовремя приехать из-за вмешательства оккупационных властей. Митрополит Пантелеимон и архиепископ Венедикт в Минск были не допущены. Собор послал поздравительные телеграммы Гитлеру и Генеральному Комиссару Белоруссии Кубе, в которых выражались слова благодарности за предоставленную возможность создать Белорусскую независимую церковь. Участники Собора обсудили предложенный Статут Белорусской Православной Церкви, а затем его единогласно приняли.

Белорусские иерархи, несмотря на давление националистов и немцев, сделали гениальный расчёт, который полностью оправдался.

Белорусские иерархи, несмотря на давление националистов и немцев, сделали гениальный расчёт, который полностью оправдался. Мудрые архипастыри постановили, что каноническое объявление автокефалии наступит после признания её всеми автокефальными Церквами. Все три архиерея, присутствовавшие на Соборе, были против автокефалии и не согласились с требованием оккупационных властей и белоруских националистов о её немедленном введении. Иерархи прекрасно понимали, что получить письменное признание глав Православных Церквей в разгар мировой войны будет невозможно. Послания главам других Церквей были составлены, переведены, переданы германским властям для пересылки только через год, но так и не были отправлены.

После Собора сопротивление белоруссификации продолжалось: автокефалия никогда не упоминалась ни в церковных документах, ни в официальной печати. Мартовский Собор епископов 1943 года избрал Пантелеимона митрополитом всея Белоруссии, а его заместителем был назначен архиепископ Могилёвский и Мстиславский Филофей. Кроме того, Собор принял внутренний статут Белорусской Церкви, но так и не провозгласил её автокефальной. На богослужениях продолжали поминать Патриаршего Местоблюстителя, а владыка Пантелеимон отказывался проповедовать по-белоруски на том основании, что языком городского населения является русский.

А в мае 1944 года, за несколько месяцев до освобождения Белоруссии, архиерейская конференция Белорусской Церкви объявила постановления Собора 1942 года недействительными на том основании, что на нём отсутствовали два старейших епископа (митрополит Пантелеимон и архиепископ Венедикт), которые не были допущены немцами. Так рухнули планы гитлеровцев провести автокефалию в Белорусской Церкви.

Таким образом, Белорусская Православная Церковь сделала всё возможное, чтобы остаться и развиваться как часть единой Русской Церкви. К концу 1943 года нацисты безоговорочно проиграли не только в боях на территории СССР, но и своей церковной политике.Так бесславно завершился крестовый поход под знаком свастики на Востоке.

Иерей Игорь Максимов

Ключевые слова: Великая Отечественная война, Белорусская Церковь, оккупация, автокефалия, националисты, митрополит Пантелеимон, архиепископ Венедикт, архиепископ Филофей.

---

[1] Шкаровский М.В. Нацистская Германия и Православная Церковь (Нацистская политика в отношении Православной Церкви и религиозное возрождение на оккупированной территории СССР). — М.: Крутицкое Патриаршее Подворье, Общество любителей церковной истории, 2002. — С. 418.

[2] Шкаровский М.В. Политика Третьего Рейха по отношению к Русской Православной Церкви в свете архивных материалов 1935–1945 годов. (Сборник документов). — М.: Крутицкое Патриаршее Подворье, Общество любителей церковной истории, 2003. — С. 271.

[3] Там же. С. 273.

[4] Там же. С. 276.

[5] См. там же. С. 273.

[6] Шкаровский М.В. Нацистская Германия и Православная Церковь (Нацистская политика в отношении Православной Церкви и религиозное возрождение на оккупированной территории СССР). — М.: Крутицкое Патриаршее Подворье, Общество любителей церковной истории, 2002. — С. 423.

[7] Шкаровский М.В. Политика Третьего Рейха по отношению к Русской Православной Церкви в свете архивных материалов 1935–1945 годов. (Сборник документов). — М.: Крутицкое Патриаршее Подворье, Общество любителей церковной истории, 2003. — С. 283, 284.

[8] Шкаровский М.В. Нацистская Германия и Православная Церковь (Нацистская политика в отношении Православной Церкви и религиозное возрождение на оккупированной территории СССР). — М.: Крутицкое Патриаршее Подворье, Общество любителей церковной истории, 2002. — С. 150–151.

[9] Шкаровский М.В. Русская Православная Церковь при Сталине и Хрущёве (Государственно-церковные отношения в СССР в 1939–1964 годах). — М.: Крутицкое Патриаршее Подворье, Общество любителей церковной истории, 2000. — С. 138.

[10] Афанасий (Мартос), архиеп. Беларусь в исторической государственной и церковной жизни. — Минск: Белорусский экзархат, 2000. — С. 341.

[11] Там же. С. 340.

[12] Цыпин В., прот. История Русской Церкви: 1917–1997. — М.: Спасо-Преображенский Валаамский монастырь, 1997. — С. 272.

[13] «Спаситель и его апостолы — Оккультный миссия и его Рейх». // URL: http://www.e-reading.club/chapter.php/46899/9/Prussakov_-_Okkul'tnyii_messiya_i_ego_Reiih.html (дата обращения: 3.05.2017 года).

[14] Василий (Костюк), иерод. История Полесской епархии (1922–1944 гг.) — Брест: Брестская областная типография, 1999. — С. 125.

[15] Там же.

[16] Из «Сообщения с занятых восточных территорий № 6» штабного управления шефа полиции безопасности и СД Берлин, 5 июня 1942 года. См.: Шкаровский М.В. Политика Третьего Рейха по отношению к Русской Православной Церкви в свете архивных материалов 1935–1945 годов. (Сборник документов). — М.: Крутицкое Патриаршее Подворье, Общество любителей церковной истории, 2003. — С. 285–287.

[17] Шкаровский М.В. Нацистская Германия и Православная Церковь (Нацистская политика в отношении Православной Церкви и религиозное возрождение на оккупированной территории СССР). — М.: Крутицкое Патриаршее Подворье, Общество любителей церковной истории, 2002. — С. 432.

Автор:  Игорь Максимов

Картинка для анонса: Array

Количество показов: 9786

Теги: