Московская Сретенская  Духовная Академия

Иеромонах Силуан (Никитин) 21.02.2017 8611

История распространения христианства в Финляндии — это тема, которая и сейчас еще ждет своего исследователя. Несмотря на имеющиеся труды как иностранных, так и отечественных историков, вопрос о христианской миссии с Востока и Запада в русскоязычных изданиях представлен очень слабо, в основном это переводные материалы первой половины XIX века. В данной статье делается попытка максимального освещения вопроса христианизации Финляндии с учетом современных исследований, которые подчас полностью ломают устоявшиеся мнения о знаковых событиях миссии среди финских племен.

Современная Финляндия к концу первого тысячелетия по Р.Х. представляла собой малозаселенную и малоприглядную окраину тогдашней ойкумены. Ее прибрежные южные и юго- западные области, омываемые Финским и Ботническим за­ливами представляли собой ареал обитания для финноязыч­ных племен, занимающихся преимущественно рыболовством и охотой. Центральные области современной Финляндии были заняты редким саамским населением, находящимся еще на более низкой стадии развития. По причине рассеянности на значительной территории и малочисленности древние фин­ны не создали единого государства, а постоянно подвергались внешнему влиянию со стороны более развитых народов. Это непосредственно предполагает и влияние на религиозную жизнь древних финнов.

Самое раннее описание религиозности племен, насе­лявших территорию современной Финляндии, мы находим у древнеримского историка Тацита в 98 г.: «… беспечные по отношению к людям, беспечные по отношению к божествам, они достигли самого трудного — не испытывать нужды даже в желаниях»

Стурла Тордарсон в «Саге о Хаконе, сыне Хакона» опи­сывает договор между норвежским конунгом Хаконом Хакон­соном (1218–1263) и св. блгв. князем Александром Невским по поводу разделения сфер влияния в Северной Финляндии. Новгородские послы прибыли в Берген жаловаться на нападе­ния должностных лиц норвежского конунга на кирьялов. К се­редине XIII в. нападения носили обоюдный характер — коре­ла в свою очередь нападала на финнов и норвежских чиновни­ков, предпринимая походы в Финнмарк и отнимая собранную с местного населения дань. Как полагает И. П. Шаскольский, с 40-х гг. XIII в. начинается карельское, а, следовательно, про­русское и православное наступление на запад. Вмешательство новгородцев в эти конфликты в 1251 г. было вызвано попытка­ ми норвежских должностных лиц собирать налоги не только с населявших Финнмарк саамов, но и с кирьялов, «которые обязаны данью конунгу Хольмгардов», что ущемляло инте­ресы Новгорода[4]. В саге говорится, что «продержалось это соглашение недолго»[5], однако, как это убедительно доказал И. П. Шаскольский, частью этого древнейшего соглашения Новгорода и Норвегии является так называемая «Разграни­чительная грамота».

Наиболее полное описание дохристианских религиозных представлений финнов в русскоязычной литературе мы можем найти у доктора богословия Санкт-Петербургской духовной академии Илариона Алексеевича Чистовича в его «История православной церкви в Финляндии и Эстляндии, принадлежащей Санкт-Петербургской епархии». Большой материал для данного описания автору дал знаменитый финно- карельский эпос «Калевала». Особо интересно описание финского жречества, которое славилось искусством магии и чародеяния. Народная религиозность финнов была полностью пропитана магизмом, повсеместное распространение имела практика знахарей (tietajat), мало отличавшихся от шаманов. Шведский историк Олаус Магнус в своей «Истории северных народов» (1555) счел необходимым отдельно упомянуть финских знахарей и ведьм, которых, по его мнению, больше всего встречалось в области Похъянмаа (Эстерботния) и на Крайнем Севере. Названный автор оставил первое известное описание магической практики финских колдунов.

Этот факт особой любви финнов к колдовству для нас интересен по ряду причин. Первый историк Финляндии Йоханнес Мессениус в XVII столетии писал:

«Финны волшбою всегда занимались,

У Одина чарам они обучались.

А был он искуснее всех ведунов,

Книжников черных и колдунов.

Финны до нашего времени вплоть

Волшбою грешат, вразуми их Господь!»[7]

Известно устоявшееся мнение соседних народов о финнах, ка­релах и саамах как о колдунах, которым приписываются различные бедствия. Так неожиданная смерть в апреле 1597 г. одной из клю­чевых фигур финской истории «железного маршала» — Клауса Флеминга была приписана результатам колдовства ведьм из По­хъянмаа. Мнение о Финляндии как о «отчизне ужасов природы и злого чародейства»[8]дошло до нас и из древненорвежских и ис­ландских саг, которые были интерпретированы Н.М. Карамзиным в «Истории государства Российского». Кроме того особо за­служивает внимания поклонение финнов священным деревьям. И.А. Чистович упоминает об особой булле Римских пап, которой все священные языческие рощи и лес передаются епископу Або.

Стремление финских авторов XVIII века создать финское подобие «Саги об Инглингах» или «Саги о Кнюттингах», привело к не совсем удачной «Финской хронике». В этом анонимном сочинении сообщаются фантастические данные о древней истории финского народа, его легендарных королях, впоследствии обожествленных: Ростиоф, Форньот, Снио, Альтус, Грис, Амунд, Йокулл, Укко[9], Фрости, Логе, Тенгил, Мотле, Сумбле[10], Кусо[11]и Думбер. Эти короли описаны в лучших традициях романтизма, они прекрасные охотники и поэты, у них много любовных похождений, они занимаются торговлей с легендарной Бьярмией и приглашают в гости других скандинавских монархов. «Финская хроника» говорит о богатствах храмов финнов и о высоком культурном развитии их прихожан. Однако историческая достоверность данного источника оставляет желать лучшего, так, например, город Або согласно «Хронике» был построен еще до шведской колонизации, что не имеет никаких серьезных доказательств. Но нас интересует упоминание о русских, а следовательно, о православии.

в 1042 г. новгород­ский князь Владимир, сын Ярослава Мудрого совершает первый зафиксированный поход против ями

Одним из основных русскоязычных источников по истории дореформационной Финляндии являются летописи. Из них мы узнаем о постоянных военных конфликтах ями (финн. Хяме, шв. Тавасты) и корелы, двух народов, которые представляют со­бой западное и восточное основания современного финского народа. Упоминание народа ямь (емь) мы встречаем на протя­жении с 11 по 14 вв. Русское название «емь» может быть из­мененным финским названием исторической области Хяме. Это остается неясным, поскольку средневековые источники использовали названия далеко проживающих племён непосле­довательно, зачастую вводящим в заблуждение. Так, на востоке от Онежского озера по течению реки Емтца (фин. Jemtsajoki) находился погост Емь, также в Западной Ингерманландии про­живала группа данного народа, в связи с чем на землях которого была впоследствии основана крепость Ям. О характере взаимо­отношений можно сказать следующее: уже в 1042 г. новгород­ский князь Владимир, сын Ярослава Мудрого совершает первый зафиксированный поход против ями. Если это действительно указывает на территорию нынешней Финляндии, а не на ямь с реки Емтца, то речь идёт о самом первом письменном упоми­нании, касающемся истории Финляндии. «Повесть временных лет» не упоминает среди союзников князя новгородцев, но в бо­лее ранней Первой новгородской летописи можно найти под­тверждение того. Также «Повесть временных лет» сообщает о том, что ямь платила дань русам. В дальнейшем ямь упомина­ется в 1123, 1142, 1143, 1149, 1186, 1191, 1227 (или 1226), 1228, 1240, 1256, 1292, 13111. В 1142 ямь нападает на земли Новго­рода и проигрывает сражение вблизи Ладоги, потеряв 400 чело­век. Ямь организует новое нападение в 1149, по русским источ­никам из 1000 человек. Пятьсот новгородцев совместно с водью отправляются в погоню и побеждают. Мы не находим никаких упоминаний о православной миссии среди ями, что приводит к выводу о спонтанном распространении православия на погра­ничных с Новгородским княжеством землях, находящихся под непосредственным контролем Новгорода. По сути это может говорить о том, что вся сегодняшняя Финляндия, за исключе­нием юго-запада и Аландских островов, безусловно испытыва­ла преимущественное политико-культурное влияние Руси, что однозначно продолжалось до XIII в.

Современная церковно-историческая наука опровергает те, казалось бы, незыблемые теории, которые в течение столе­тий считались истинными и правдоподобными. Одним из та­ких ключевых моментов в истории христианизации Финлян­дии, то есть встречи западного и восточного христианства на одной территории, является поход шведского короля Эрика с миссией к финским языческим племенам, значимость и важ­ность которого долгое время не подвергалось ни малейшему сомнению. Христианизацию Финляндии нельзя рассматри­вать без учета так называемых крестовых походов. Первым из такого рода походов принято считать поход короля Швеции Эрика IX «Святого» (1155–1161).

В 1147 г. Римский папа Евгений III пообещал отпущение грехов каждому, кто отправится обращать в христианство языч­ников, обитавших на побережье Балтийского моря

Личность епископа Генриха для историков весьма интересна, она до последних дней была окружена множеством легенд. Сама известная из них — «Legenda sancti Henrici» (фин. Pyhän Henrikin legenda). По происхождению Генрих был англичанин, в 1153 г. он в свите английского кардинала Николаса Брейкспира, в то время папского легата в Скандинавии, а впоследствии Римского папы Адриана IV (1154–1159) перебирается из Англии в Швецию для создания нового архиепископства Упсала, которое должно было бы возглавить 6 шведских епископств: Линчепинг (1104), Скара (1014), Стренгнесс (1125), Вестерос (1100) и Векше (1158)[15]. Создание в 1164 г. (1162 г. по «Шведской хронике») независимого шведского архиепископства в Упсале, как и раннее, в 1104 г., датского архиепископства в Лунде, было вызвано явным желанием римских пап не допустить немцев в Скандинавию, почему для данной миссии выбираются англичане. Особую опасность для Римского престола представляли претензии на скандинавские епархии архиепископства Бременского, которое отличалось яркой проимперской позицией[16]. Есть предположение, что архиепископство Упсалы заменило ранее существовавшее епископство Сигтуны, существовавшее с середины XI века.

«Шведская хроника» Олауса Петри о приезде кардинала Николая говорит немного другое: «В год от Рождества Хри­стова тысяча сто сорок восьмой в Линчепинге состоялся цер­ковный собор, на котором присутствовал кардинал Николаус де Альбано — англичанин, впоследствии ставший папой под именем Адриана IV. Как некоторые утверждают, этот Никола­ус привез в Швецию из Англии Генриха и сделал его еписко­пом Уппсальским»[17]. Кроме того в данном произведении пря­мо говорится о большом проценте англоязычного духовенства в тот период в Скандинавии, подтверждением чего автор при­водит многочисленные сохранившиеся английские часословы и колокола.

После крещения финнов, Генрих остается для дальнейшей проповеди в Финляндии, не получая титул епископа Финляндского, но в то же время не отказавшись и от кафедры в Упсале

Иларион Алексеевич Чистович разделяет эту теорию о «Эриковом крещении» Финляндии и даже упоминает место основных событий — Луписальский источник[19](в финских источниках он известен как «источник Купитта»[20]), впоследствии переименованный в источник святого Генриха, епископа Упсальского — участника данного похода.

После крещения финнов, Генрих остается для дальнейшей проповеди в Финляндии, не получая титул епископа Финляндского, но в то же время не отказавшись и от кафедры в Упсале. Как это было возможно осуществить — объяснения отсутствуют. Можно предположить, что он был просто освобожден от управления архиепископством и взял на себя подвиг простого миссионера. На своем новом поприще он столь ревностно проповедовал, что вскоре был убит на замерзшем озере Кееле крестьянином Лалли. Об этом событии нам повествует народная руна «Смерть епископа Генриха» и «Финская хроника», где подробно описано само убийство и чудеса убитого. Олаус Петри даже указывает год этого события: «В год от Рождества Христова тысяча сто пятьдесят первый епископ Хенрик был убит»[21].

Любопытно, что данный «крестовый поход» был предпринят именно в районы центральной Финляндии (область Сатакунта), которые к тому моменту уже были в значительной мере христианизированы, да и само имя убийцы епископа Генриха — Лалли, то есть Лаврентий, свидетельствует о том же. Вполне допустимо, что истинной причиной убийства епископа было недовольство недавно обращенных финнов чрезмерной настойчивостью, с которой Генрих принуждал местное население выполнять повинности в пользу католической церкви. С другой стороны, высказывалось предположение, что христианизированные финны могли даже выступить в качестве союзников шведов против финских племен, еще пребывавших в язычестве.

Сама легенда о миссии короля Эрика и епископа Генриха имеет весьма значимую политическую подоплеку — обосновать власть Швеции на Финляндию. Известно, что она была написана не ранее XIII века, предполагается, что место ее написания — шведское аббатство Вадстена[22]. Для нас весьма интересно, что культ Генриха как католического святого и «апостола Финляндии» начинает развиваться только с середины 90-х гг. XIII в., что было обусловлено началом серии военных конфликтов шведов и новгородцев. Об этом свидетельствует появление только лишь в 1299 г. изображения Генриха на печати епископов Або, а в письме 1298 г. архиепископу Упсалы Нильсу Алессону капитул Абовского собора излагает рассказ о миссии Генриха среди финнов, где они вместе с королем Эриком представляются как мученики и покровители в борьбе с карелами, то есть союзниками Великого Новгорода. До этого покровителем Финляндии была одна Пресвятая Богородица (об этом говорится в послании папы Николая IV от 1292 г. капитулу собора Або), и лишь в 1320 г. Генрих упоминается как второй покровитель Финляндии, а в 1391 г. папа Бонифаций IX в своем послании упоминает его как святого.

О ложности легендарного похода и миссии епископа Генри­ха можно привести следующие доказательства:

Согласно поэме «Legenda sancti Henrici», Генрих вырос в «Капустной земле» (Kaalimaa)[23], что озадачивало финских историков на протяжении веков. Возможна здесь была просто ошибка автора, плохо знакомого с финским языком. Под «Капустной землей» надо было понимать Kaland («рыбная земля»), прибрежную зону в северной Финляндии (область Сатакунта). Прибрежные районы современной Финляндии были освоены еще шведскими викингами в начале IX в., следовательно вполне вероятно, что христианство здесь появилось еще до Эрикова похода. Было ли это восточное христианство, принесенное торговцами из Новгородских земель утверждать сложно, но как один из вариантов он не лишен правдоподобности. Главное то, что в описании похода короля Эрика упоминается какой-то брат Генрих, который мог бы быть одним из обращенных жителей Сатакунты, впоследствии автором интерпретированный как епископ Упсальский.

По легенде мощи Генриха были перенесены в собор Турку уже в 1154 году, что, безусловно, было ложным, так как собор был построен только в 1290 г. Нет также никаких исторических источников, которые бы подтверждали существование епископа по имени Генрих в Финляндии. Первое упоминание о епископе Финляндии встречается лишь в 1234 г., имя его Томас. О плодах миссии среди финнов мы узнаем из буллы папы Александра III, адресованной Упсальскому архиепископу Стефану в 1172 г. Папа сообщает о своей осведомленности о лживости новообращенных финнов, которые видя опасность для своей жизни и благосостояния притворно принимают крещение, а затем по удалении войск неприятеля отрекаются от новой веры. Христианам же папа предписывал остерегаться подобного обмана и в случае нужды не давать никому из новообращенных помощи и защиты до тех пор, пока они не отдадут что-либо в залог[24]. Но никакого упоминания о наличии епископа в Финляндии нет.

Впервые о епископе, носящим титул «Финляндский» мы узнаем из письма Лундского архиепископа Андерса Сунессона (1201–1222) папе Иннокентию III в 1209 году. По словам архиепископа, епископ вновь созданной епархии в Финляндии скончался, по-видимому, от естественных причин, и кафедра остается вакантной. Андерс Сунессон жалуется папе, что трудно было поручить данную кафедру человеку, не имеющему опыта жизни в Финляндии. Архиепископ Лундский здесь выступает как имеющий власть над церковной жизнью Финляндии, якобы подчиняющейся архиепископу Упсальскому, по причине изгнания последнего из Швеции и временном нахождении в Дании. С другой стороны это разбивает сложившуюся теорию о контроле над христианскими общинами на территории Финляндии исключительно лишь со стороны Швеции. Только в 1216 г. папа Иннокентий III дает шведскому королю Эрику X Кнутссону (1208 — 10 апреля 1216 гг.) право назначать епископов в захваченных землях Финляндии и Прибалтики. Епископы Родольфус, первый реальный епископ Финляндии, и его преемник Фолгиниус (Folquinus) были явными креатурами Дании[25]. В качестве дополнительного доказательства датского влияния на Финляндию XI — нач. XIII вв. может служить система церковного налогообложения, аналогичная датской, но не шведской. В соответствии с датскими летописями, датчане проделали ряд экспедиций в южные районы Финляндии в 1191, 1202 и 1210 гг., что подтверждает сильное присутствие датского влияния в этих землях.

Современная историография рассматривает историю христианизации Финляндии по-другому, в ней важность похода Эрика IX опровергается полностью. Так, И.В. Макаров, считает, что христианская миссия среди финнов началась задолго до похода Эрика IX, а сам поход имел своей целью лишь упрочнение власти шведов в Юго-Западной Финляндии, а не крещение язычников[26].

Этому мы находим подтверждение и у Микаэля Агриколы, который считал, что население Уусимаа и побережье Похьянмаа (Южной и Западной Финляндии) было христианизировано еще первыми поселенцами из Швеции или с Готланда: «Когда же безбожные язычники-финны, обитавшие во внутренних районах, попытались по своему обычаю причинить вред островным жителям, те на кораблях и лодках бежали в Швецию, прося защиты и помощи у родственников и приятелей. По этой причине они сделались христианами задолго до того, как были обращены жители Финляндии»[27]. Исходя из изложенного, роль похода короля Эрика IX приобретает черты не миссионерской экспедиции, но просто колониального расширения Шведского королевства.

По окончании Эпохи викингов между государственными образованиями на Балтийском море начинается соревнование в колонизации финских земель, население которых пребывало в язычестве

Нам практически ничего не известно о православных миссионерах, несущих Веру Христову финским племенам, но о западных просветителях материала достаточно много. После смерти епископа Генриха Упсальского в 1156 г., по мнению современных финских и датских историков, территория Финляндия в церковном отношении подчиняется Дании, два епископа Родольфус и Фолгиниус получают посвящение не в Упсале, а в Лунде[29]. С 1221 по 1536 территория Церкви Финляндии находилась в ведении епископов Римо-Католической Церкви, носивших титул — «episcopus Finlandiae», непосредственно подчинявшихся архиепископу Упсальскому и в значительной степени зависящих от шведских королей. Первым достоверно известным католическим епископом с титулом «episcopus Finlandiae» был англичанин Томас (1234–1245), последним — Мартин Шютте (1528—1550), при котором «рухнула власть папы над Финляндией, частные и домашние мессы были упразднены, из употребления вышла освященная вода, прекратили освящать пепел и вербные ветки, в церковное пение были внесены изменения и исправления»[30].

Первоначально епископская резиденция находилась до 1229 г. в Рендамеки, по Чистовичу[31], а ,по Макарову, в Ноусиайнен, месте захоронения Генриха Упсальского. В 30-е годы XIII в. она была перенесена в замок Куусисто несколько южнее от прежнего места, где со временем вырос город Турку (шв. Або), вскоре приобретший статус административного и торгового центра зависимой от шведов финской территории и давший титул католическим епископам Финляндии. В Або находился кафедральный епископский собор, посвященный Рождеству Пресвятой Богородицы (сейчас это кафедральный собор лютеранской архиепархии Турку).

Стоит указать, что епархия Або была самым богатым диоцезом Шведского королевства, имеющим и многообразие местных особенностей и традиций. Управление епископством сосредоточивалось в соборном капитуле, созданном в 1276 г., он же избирал епископа, но состав капитула утверждался либо в Риме либо в Упсале. Делами приходов ведали местные священники. Во главе каждого прихода (фин. pitaja, шв. socken) стоял его настоятель, которому помогал приходской совет. Все духовенство освобождалось от любых податей и существовало за счет разнообразных, значительных, специальных доходов и на средства благотворительности. На новую епархию распространилось постановление короля Магнуса Ладулоса 1281 г., освободившее духовенство Шведского королевства от налогов, признавшее за церковью право самостоятельно назначать своих епископов и предоставившее ей собственную судебную юрисдикцию (судить духовных лиц могли только духовные лица). В итоге духовенство, наряду с дворянством, сделалось «свободным сословием» (фин. ralssi < шв. fralse).

В 1291 г. произошло знаменательное событие: впервые епископом был избран Магнус (Мауну) I, финн по происхождению, представитель местного знатного рода Таваст. При нем в 1300 г. произошло освящение кафедрального собора в Турку, куда вскоре из Ноусиайнен были перенесены мощи св. Генриха, объявленного покровителем Финляндии. Еще в 1240- е гг. на территории Финляндии появились первые монахи: это были доминиканцы, пришедшие с епископом Томасом. В 1249 г. в Турку ими был основан первый на финской земле католический монастырь св. Олава.

Школьное обучение так же сосредоточивалось в руках духо­венства. Древнейшею школою в Финляндии была кафедральная школа в Або, основанная в 1355 г., кроме того, имелись город­ские школы в Выборге, Рауме и Порвоо. По мнению дореволю­ционного исследователя истории Финляндии М.М. Бородкина, «заметного нравственного влияния духовенство оказывать не могло вследствие низкого уровня его образованности, особен­но среди приходских патеров, и вследствие несоблюдения ими предписанного полного безбрачия (целибата). Истины хри­стианского учения постоянно мешались с остатками язычества в обрядах, песнях и празднествах»[32].

С XIII в. начинается открытое противостояние западной и восточной миссий распространения христианства на территории современной Финляндии. Новгородское влияние приобретает характер кратковременных набегов. Западными источниками они обычно рассматриваются как походы мщения шведским колонистам, облагающим коренное финское и саамское население принудительными налогами или просто реакцией на грабительские походы, совершаемые «крестоносцами» в богатые пушниной области или поселенческие центры[33]. Такой угол зрения все же достаточно узок. О других многосторонних контактах, к примеру, могут говорить находки в Средней Швеции керамического материала, принадлежащего славянской культуре, что указывает, возможно, на мирное сосуществование и торговлю. Но стоит согласиться, что к этому времени новгородская колонизация Финляндии прекращается полностью, а следовательно, и распространение Православия начинает ослабевать. В «Хронике Эрика», сочинении XIII в., посвященном правлению короля Эрика Эриксона (1216–1250) красочно описан второй крестовый поход этого хромого и шепелявого правителя против тавастов (хяме, ямь, емь), одного из финских племен, населявших Центральную и Юго-Западную Финляндию. Основная причина похода — просвещение и крещение язычников слабо отображена в «Хронике», преимущественно указывается покорение новых земель и строительство крепости Тавастаборг (сегодня Хяменлинна), что послужило началом шведской колонизации финских земель. Некоторые исследователи полагают, что тавасты даже заключили союзный договор с Новгородом, что не могло не обеспокоить шведов, и вдобавок сожгли христианский храм[34]. Итог миссии был таков:

«Тем, кто решился оружье сложить,

истинной вере смиренно служить,

свеи вернули имущество, скот.

Главное, что сохранили, — живот.

Если язычник мечу не сдавался,

тут же он с жизнью своей расставался[35]».

Точное время данного похода в Хяме и место нахождения замка ярла Биргера — крепости Тавастаборг являются наиболее дискуссионными вопросами средневековой истории Финляндии. В настоящее время называются две даты — 1230- е гг. или 1248–1249 гг.[36] Отношения к Православию среди коренного финского народа было весьма неоднозначным, но как констатация факта о начале новой эпохи для Финляндии — эпохи шведского господства, автор «Хроники Эрика» пишет:

«Эту страну, что Эрик крестил,

думаю я, русский князь упустил»[37].

С этого времени происходят серьезные изменения в отношениях соседей. С одной стороны, нам известны браки между представителями шведской, норвежской и русской знати, с другой стороны — взаимная пренебрежительность и отторжение религиозных традиций имели место уже с первых десятилетий XII в. Так, описываемое в той же «Хронике Эрика» основание Стокгольма сопровождается описанием разрушения прежней шведской столицы Сигтуны корельскими войсками, постоянными союзниками Новгорода. Нападающие получают наименование pagani — «темных язычников»[38], которые убивают в Альмарстеке архиепископа Упсальского Йона и вывозят среди награбленного знаменитые ворота, находящиеся и сейчас в соборе св. Софии в Новгороде. Pagani- язычники — это название в то время могло применяться и к православным. В шведской историографии нет единого мнения о том, кто же разрушил Сигтуну: «По Хронике Эрика, народом, напавшим на Сигтуну, были карелы; по Хронике Эрика, Олая — карелы и русские; по словам писателей XVI в. Олава Петри и Лаврентия Петри, — эсты[39], по словам Иоанна Магнуса (тоже XVI в.), — эсты или финны. Писатели XVII в. еще более разноречивы: Лощений приписывает нападение на Сигтуну эстам, карелам и русским, Мессений (описывающий это событие в двух сочинениях, входящих в состав его многотомной работы “Scondia illustrata”) упоминает в одном случае эстов, в другом — курляндцев. Асханеус и Оксеншерна приписывают нападение на Сигтуну русским, и т. д.»[40]

В русских летописях поход на Ситгуну нигде не отображен, а лишь в XVI—XVII веках шведами было зафиксировано предание об увозе русскими в 1187 г. из Сигтуны ворот, установленных впоследствии в Софийском соборе. По мнению И.П. Шаскольского, наибольшее доверие вызывает «Хроника Эрика», называющая нападавших карелами. Ее автор, видимо, не имел доказательств, что в походе участвовали непосредственно русские, но считал, что сам поход организован ими. В последующие века карелы перестали восприниматься шведами как опасный противник, способный совершить подобный поход, и другие средневековые историки стали все более выделять роль русских. Даже в некоторых позднейших списках Хроники Эрика вместо карел указаны русские, несмотря на нарушение при этом стихотворного размера. Молчание новгородских летописей, по его мнению, объясняется тем, что поход не являлся официальным мероприятием Новгородской республики[41].

Ответная реакция шведских королей — реакция распространителей католической веры. Она выразилась в строительстве крепостей и более активном продвижении на восток, то есть в финские земли, что вызвало отпор новгородцев

Восстановлением шведской колонии занялся 4-й после Генриха епископ Финляндии Томас (управлял епархией до 1245 г.). Известно, что он был монахом доминиканского монастыря в Висбю на о. Готланде. При нем был отстроен сожженный город Або, с возникновением которого епископы Финляндии начинают называться епископами Або или Абовскими. При епископе Томасе началось организационное укрепление новой епархии, в частности, церковь впервые получила земельные владения. Епископ Абовский «жил как феодал, окруженный многочисленной прислугой и охраняемый вооруженной конной стражей. Он подчинялся архиепископу Уппсальскому и обязан был участвовать в съездах духовенства, происходивших в Швеции»[42]. Подобное укрепление власти духовенства конечно не могло осуществиться без вмешательства Рима. Папа Гонорий III 13 июня 1221 г. выдал епископам Або привилегию запрета под страхом наказания всенародным покаянием ввозить жизненные припасы «варварам, которые старались об истреблении нового населения и церковь, пришедшую снова к познанию истины, подвергли толиким смятениям и удручениям»[43]. Возможно, немецкие и готландские купцы, как никто другие заинтересованные в торговле в данном регионе, и побудили Новгородское княжество к очередному походу в Финляндию. Лаврентиевская летопись говорит, что в 1227 г. князь Ярослав Всеволодович «ходил за море в Ямьскую землю, повоевал всю и привел множество пленных»[44].

Поход князя Ярослава связывается в отечественной исторической науке с крещением одного из племен тогдашней Финляндии — корелы (карелов, карьялы), который произошел согласно Лаврентиевской летописи, в 1227 г[45]. Военный союз карелов и новгородцев был достаточно давним, известны совместные походы 1142, 1143, 1149, 1178-?, 1188-?, 1191, 1227 гг., но мы ничего не знаем о православной миссии среди карелов. Есть версия, что миссия происходила неспешно и без какой-либо системы — в основном через военно-торговые отношения. Но нам ничего неизвестно о какой-либо православной церковно- административной системе на территории проживания корелы, а напомним, что из скандинавских источников, корела в XIII в. проживала даже на финском побережье Ботнического залива.

В 1228 г. был ответный поход шведов в Олонецкие приделы, окончившийся их разгромом при отступлении под Ижорой. По мнению И.А. Чистовича инициатором военной агрессии со стороны Швеции был епископ Томас, который ввиду их неудачи обратился с просьбой в Рим о даровании новых привилегий его епархии, столь страдающей от неприятелей. В течение трех недель папа Григорий IX посылает пять покровительственных булл: в одну из них он берет под свое покровительство епископа, духовенство и финляндский народ; во второй — утверждает за епархией Финляндии места прежде посвященные идолам; в третьей — позволяет перенести резиденцию в Або; в четвертой и пятой — приказывет епископу Линчепинга, аббату Готландскому, епископу Любека, епископу Ливонии, пробсту Риги и аббату Динамюндскому под страхом церковного наказания запретить торговлю с восточными землями, т.е с русскими княжествами, до тех пор, пока они не перестанут гнать новообращенных[46]. Последние две буллы не были услышаны, что привело к их повторению в 1230 г., а 24 ноября 1232 г. Ливонскому ордену было предписано защищать от русских шведские колонии в Финляндии.

В 1259 г. в источниках вместо титула «епископ Финляндии» впервые зафиксировано наименование «епископ Або (Турку)» — episcopus Aboensis, которым с тех пор стали обозначать первоиерарха финлянд­ской церкви

Деятельность епископа Томаса так или иначе привела к усилению шведского влияния в Финляндии. Для Швеции здесь была троякая польза: с одной стороны, это было присо­единение новых земель, с другой улучшение отношений с Рим­ским престолом за счет обращения язычников, с третьей же — использование новообращенных финнов в борьбе с русскими. В 1249 г. Биргер Магнуссон осуществил наконец-то военный поход против Тавастов, во время которого все местное населе­ние Центральной Финляндии или было крещено, или уничто­жено. Подобные методы христианизации еще в XVI в. оправ­дывались исследователями. «Конечно, человек может лишь сердцем по-настоящему обратиться в христианство, и к этому нельзя принудить мечом. Но все же государи имеют право при­нуждать упорствующих, чтобы те дозволяли проповедовать Слово Божие. Тогда люди, услышав ту проповедь, смогут стать добрыми христианами»[49] — писал один из отцов шведской Ре­формации Олаус Петри. Став впоследствии королем Швеции, Биргер с согласия папы Александра IV разделил свои владения между четырьмя сыновьями, младшему из которых Бенедикту была отдана с титулом герцогства в управление Финляндия.

Завершение шведской экспансии на земле Финляндии приходится на конец XIII — начало XIV вв.: этот период историки назвали этот период «битвой за Карелию». Шведский полководец Торгильс Кнутсон вместе с епископом Вестероса Петером (1284–1299) проводит ряд военных походов вглубь современной Карелии, захватывает погосты Яскис, Эурепя, Саволакс. В результате мощного сопротивления со стороны местных племен и новгородцев Торгильс основывает Выборг как пограничную крепость католических земель. Агрикола в Предисловии к Новому Завету описывает это так: «В год 1248-й другой король, Эрик по прозвищу Леспэ, направил в Финляндию крупное войско под командованием своего зятя Биргера Ярла, который одержал победу над Хяме. И не оставлял он их в покое до тех пор, пока они не согласились принять крещение и сделаться христианами… Далее, в 1293 г. от Рождества Христова господин Торгильс, маршал Швеции, с немалым войском двинулся в землю карел, ибо последние много вреда причиняли Хяме и Финляндии, в особенности же христианам. Карелы были покорены шведами, которые вслед за тем выстроили Выборгский замок и город для отпора карелам и русским. Вот таким образом карелы сделались христианами, обратившись в веру Христову»[50]. Подобное можно узнать и из «Шведской хроники» Олауса Петри: «В год от Рождества Христова тысяча двести девяносто третий марск герр Торгильс, что правил страной, собрал большое войско и послал в Карелию, поскольку карелы постоянно чинили ущерб Тавастланду и Финляндии. Теперь же шведы одолели и подчинили себе карел и основали Выборг, чтобы усмирять карел и русских; руководили этой деятельностью прежде всего марск Торгильс и вестеросский епископ Педер; и тогда карелы обратились в веру Христову»[51].

Версии епископа Агриколы и Олауса Петри о крещении карел можно противопоставить Лаврентьевскую летопись, где за 1227 г. (6035 от сотворения мира) говорится, что «Князь Ярослав Всеволодович послав крестити множество корел — мало не вся люди»[52]. Данное свидетельство показывает противоположность мнений западных и восточных источников по истории Православия в Финляндии. До сих пор эта двойственность имеет место в церковно-исторической науке, что в сравнении с католической миссией оттесняет историческую данность православной проповеди на второстепенный план.

В «Хронике Эрика» упоминается интересный факт, что «по соседству там русские жили, но неприятностей не приносили»[53]. Из этого можно судить, что экспансия шведов была направлена преимущественно против финнов-язычников, а не против православных. Но в том же источнике говорится о первых военных конфликтах и с русскими. Полководцем Сигурдом Локке и 200-и шведами был захвачен русский город Корела (Кексгольм) и была попытка построить на его месте крепость, но быстро подошедшие силы новгородцев отбили город и почти полностью уничтожили шведский отряд: «В лето 6803. Поставиша Свея с воеводою своим Сигом город в Кореле; новгородци же, шедши, город розгребоша, а Сига убиша, не пустиша ни мужа»[54]. В ознаменовании этой победы, в 1296 г. в Новгороде была заложена надвратная церковь Воскресения Христова: «В лето 6804. Постави архиепископ Новгородский Климент (церковь) каменну Воскресение Христово, на градных каменных воротех, по сему завету, что Бог пособил Немец Новгородцам побить и город Корелу разграбить»[55].

Итогом «войны за Карелию» стал Ореховецкий мирный договор 1323 г., он был первым соглашением о «вечном мире» Руси с соседней страной. Новгородский князь Юрий передал Швеции три западно-карельских погоста: «... и да князь великий Юрги со всем Новымъгородом по любви три погосты: Севилакшю, Яскы, Агребу, Корельскыи погосты»[59]. В тексте договора идет перечень основных пограничных пунктов на устанавливаемой договором государственной границе Новгородского государства и Швеции, необходимо подчеркнуть, что тем самым впервые устанавливалась определенно фиксируемая государственная граница Новгородского государства (и тем самым русских земель, всей Руси) со Шведским королевством. Новгород также добился сохранения имущественных прав своих подданных на земли и промысловые угодья на завоеванной шведами территории, запрещения покупки шведами новых земель в новгородской части Карелии, строительство новых крепостей. Торговые интересы были тоже учтены: предполагался свободный проезд по воде и суше с запада через Финский залив и Неву в Новгород и предоставление «чистого пути» новгородцам из устья Невы в море: «Гости гостити бес пакости изъ всей Немьцынои земле: из Любка, из Готского берега и Свойской земле по Неве в Новгородъ горою и водою; а свеямъ всемъ из Выбора города гости не переимати; такоже и нашему гостю чистъ путь за море»[60]. Оговаривалась также и взаимная выдача перебежчиков. Религиозный вопрос Ореховецким договором не оговаривался, что может дать повод к предположению об мирном решении данного вопроса без юридического оформления.

С подписанием Ореховецкого мира между обоими госу­дарствами возникла политическая граница, которая одновре­менно стала демаркационной линией, разделившей западные и восточные церковные общины. Таким образом, большая часть нынешней Финляндии подпала под шведское и римско- католическое владычество. Присоединение Финляндии к за­падной церкви повлекло за собой не только унификацию форм управления страной и ее духовной культуры в соответствии с характерными особенностями других регионов Европы, под­чинявшихся папе Римскому. Тем самым финская культура мед­ленно, но верно подвергалась ассимиляции со стороны обще­европейской католической культуры. Новые способы управ­ления и церковное искусство отражали целый ряд духовных ценностей, которые в последующие века стали формировать у финского народа мироощущение и взгляды на жизнь — пре­жде всего в форме позднейшего лютеранства[61].

Во второй четверти XIV в. русско-шведские отношения принимают мирный характер, что способствует укреплению православной церковно-административной системы в Карелии и Юго-Восточной Финляндии. С этим периодом связанно появ­ление в пограничных землях православных монастырей. «Пра­вославные монастыри Карелии, сливаясь с природой, являлись сосредоточением аскетизма и созерцательности, центрами ти­хой миссионерской работы, в которых физический труд был ча­стью образа жизни»[62]— таково общераспространенное мнение современных отечественных исследователей об этих северных обителях. В отличие от католических монастырей Финляндии, а их было совсем немного (доминиканские монастыри св. Ола­ва в Турку и Выборге, францисканские в Раума, Выборге и на о. Шекар (Kökar) (Аландские о-ва), бригиттский в Наантали), о православных монастырях известно очень мало. Большинство письменных источников уничтожалось во время набегов север­ных соседей. Так, например, до сих пор нет единой версии об основании самого крупного монастыря Карелии — Спасо-Пре­ображенского Валаамского. Об основании Валаамского мона­стыря мы узнаем из ряда источников:

1.      «Жизнеописание Авраамия Ростовского», редакция начала XVI в. В нем говорится о посещении прп. Авраамием Ростовским Валаама не позже XII в. Прп. Авраамий застал там деревянную обитель.

2. «Валаамская беседа», издание второй половины XVI в. Сохранилось около 50 копий. В ней сказано, что мощи прпп. Сергия и Германа были возвращены из Новгорода на Валаам и произошла их канонизация при архиепископе Иоанне I в 1160–1180 гг.

3. «Уваровская хроника» («Летописец по Софийскому списку») издание начала XVII в. Указывает дату перенесения мощей свв.прпп. Сергия и Германа в 1163 г.

4. «Рассказ об основании Усть-Шехонского монастыря» издание начала XVII в. Говорится об основании монастыря в 1251 г. выходцем из Валаамского монастыря Геннадием.

5. «Краткая хроника» летописца Арсения начала XVII в. Говорится о прибытии прп. Сергия на Валаам в 1329 г.

6. «Краткое сказание». Говорит об основании Валаамского монастыря в конце XIV в.

Сейчас большинство историков согласны признать датой основания монастыря вторую четверть XIV в., то есть после Ореховецкого договора.

Наряду с Валаамским монастырем на Ладоге во второй по­ловине XIV в. возникают на о. Коневец Коневский монастырь, а в конце XV в. на о. Хийнясенмаа (Сенной остров) Троицкий Сенной монастырь.

Наряду с Валаамским монастырем на Ладоге во второй по­ловине XIV в. возникают на о. Коневец Коневский монастырь, а в конце XV в. на о. Хийнясенмаа (Сенной остров) Троицкий Сенной монастырь.

В «Челобитной иноков царю Ивану Васильевичу» Сенная обитель, наряду с Валаамом и Коневцом, приводится в качестве примера строгого и неотступного соблюдения общежительного устава[63]. Эти же три монастыря упомянуты и в «Пермском дорожнике» второй половины XVI столетия: «Нево озеро велико, 300 верст поперек и на полдлину; а на нем стоят три монастыри: Валаам, да Кловенецъ, а промежи ими 70 верст, а третьи монастырь Синное словет»[64].

Переселение карелов с их исконных земель можно объяснить жестоким преследованием иноверцев в Шведском королевстве, которые вполне могли рассматриваться как неблагонадежный элемент. Пограничные территории Финляндии населялись выходцами как Юго-Западной части страны, так и из самой Швеции. Это впоследствии привело к тому, что Юго-восточная Финляндия с центром в Выборге порой сильнее тяготела к Стокгольму и была более предана интересам короны, чем юго- запад с центром в Або.

В ответ на жалобу шведов о бегстве карелов, русскими был дан следующий ответ: «… а про Корилу тако ркоша: “аще к вам наши бежат, секите их или вешайте; или ваши к нам, мы же тако им створим, дажь не польстят промежю нами; а сих не выдадим: крещени суть в нашю веру; а и бес того мало бе их осталося, а то вси помроша гневом божиим»[66].

Заключение Ореховецкого договора сопровождалось спешным строительством пограничных крепостей и созданием административной системы приходов как на шведской стороне, так и на русской. Приход в русской традиции получил наименование погостов, центром которого являлся храм. По названию храма назывался и сам погост. В Корельский уезд, пограничный со Швецией, входили погосты Воскресенский (Городенский), Михайловский (Сакульский), Васильевский (Ровдужский), Рождественский (Кирьяжский), Никольский (Сердобольский), Ильинский (Иломанский) и Воскресенский (Соломенский)[67]. В церковно-административном отношении данные приходы подчинялись архиепископу Новгородскому, которому принадлежало более трети земель Корельского уезда и право собирать с местных крестьян 1/3 урожая.

Начало XVI в. ознаменовано появлением крупных монастырских землевладений в Корельском уезде. Валаамскому и Коневецкому монастырям принадлежало в Корельском уезде соответственно 67 и 58 деревень и более 400 крестьянских семей. Однако сами крестьяне не принадлежали монастырю, а были арендаторами на его землях. За аренду они также отдавали монастырю 1/3 урожая, как это видно из «Письменной книги Водской пятины»[68].

Здесь стоит упомянуть о землевладении католических монастырей тогдашней Финляндии. Самым крупным по земельным владениям из финских монастырей в католическую эпоху был бригиттский монастырь в Наантали. Очень интересна для исследователей проблематика основания данного монастыря. В «Хронике епископов финляндских» Паавали Юстена мы читаем, как семнадцатый епископ Або Магнус (Мауни) II Таваст (1412–1450) пригласил из крупного шведского аббатства Вадстены монахов и монахинь бригиттского ордена и «отстроил для них монастырь в Наантали на правах первооснователя»[69]. Для существования монастыря Магнус Таваст передает часть доходов, прежде принадлежавших самому епископу и настоятелю прихода Маску. Здесь видно совсем не типичное для православной Руси финансирование одной церковной организации за счет другой. Впоследствии, когда между насельниками Наантали и епископом Олафом возникли разногласия, епископ отобрал у них земельные пожертвования, сделанные епископ Магнусом. В 1462 г. следующий епископ Конрад Битц проводит полное освящение монастыря.

На сегодня активная роль епископов Або в жизни финских монастырей подвергается сильному сомнению. Так, официальная версия основания монастыря Наанталли выглядит совсем по-другому, нежели в сочинении Паавали Юстена. В 1438 г. риксдаг Швеции дал разрешение на строительство бригиттского монастыря в Финляндии. Первоначально с 1440 г. он располагался в приходе Маску в поместье Карин Стенберга. Вследствие неудачного выбора места (окружающие болота, отсутствие питьевой волды), он переносится на территорию прихода Райзио на земли, пожертвованные в 1442 г. рыцарем Генрихом Клауссоном Джейкном (Henrik Klaunpoika Djäkniltä) и его женой Лючией Скелген дочерью Олава (Lucialta). Но и здесь было не все благополучно, и в 1443 г. он перемещается в Наантали (долина Vallis Gratiae — Armon, или на средневековом шведском языке Nadhendaal — Нодендал). 23 августа 1443 г. король Дании, Швеции и Норвегии Кристофер III Баварский своим указом одобрил строительство монастыря. Точное число насельников мы узнаем только за 1487 г.: 54 монахини, 8 монахов, 2 диакона и 6 храмовых служителей[70]. Данный монастырь интересен тем, что здесь впервые переводятся на шведский язык отрывки Священного Писания: Йенс Будде — монах из Наантали, живший во второй половине XV в., перевел на шведский отдельные отрывки из Библии, а также собрал своего рода хрестоматию душеполезных текстов, предназначавшийся в первую очередь для монахинь этого монастыря[71]. После Реформации было запрещено принимать новых насельников, последняя монахиня — Элина Кнут скончалась в 1591 г., а 4 марта 1628 г. комплекс монастыря был уничтожен пожаром вследствие неудачной стрельбы шведского короля Густава Адольфа II по сидящим на церковной крыше сорокам.

Интересным фактом является наличие на территории епи­скопства Або земельных владений эстонского цистерцианско­го аббатства Паадисте (Падизе, уезд Харьюмаа, Эстония), кото­рое даже имело патронажное право назначения настоятелей на приходы, располагавшиеся на ее землях. Аббатство Паадисте приобрело эти владения ок. 1400 г. за деньги и впоследствии перепродало местным церковным властям. Так приходы По­рвоо, Сипоо и Перная (Porvoo, Sipo, Pernaja) только с середины XV в. переходят в непосредственное управление епископа Або.

Католические монастыри в Финляндии были местными очагами культуры: при каждом из них действовала собственная школа, а Наантали, кроме того, был единственным местом в Финляндии, где девушки могли выучиться грамоте[72]. Монахи и монахини помогали бедным и нуждающимся, в обратном случае их просто презирали. Так после, эпидемии 1490 года монастырь Наантали не мог ничем помочь нуждающимся, что впоследствии послужило одним из поводов к его закрытию в 1544 г. Но все же, как отмечают многие исследователи, в отличие от многих других стран Европы, в Финляндии в канун Реформации народ особой неприязни к черному духовенству не питал[73].

С присоединением в 1478 г. Новгорода к Москве, архиепи­скоп Новгородский лишается большой части своих земельных владений. Монастыри по прежнему сохраняют свои права на прежние землевладения. В 1500 г. московский дьяк Дмитрий Китаев и подьячий Никита Губа составляет «Писцовую книгу Водской пятины», где впервые подробно дается перечень всех землевладельцев северо-запада Новгородской земли, в том числе и церковных. Известно, что происходит укрепление монастыр­ских владений, Китаев упоминает много монастырских деревень оставленных крестьянами.

В «Писцовой книге» мы находим и свеения о православных погостах. Причт храма обычно состоял из священника, дьячка, сторожа и просфорницы. В основном земли при храмах не было, но прихожане были обязаны предоставлять клиру до 1/3 урожая ржи (на примере Никольского Сердовольского прихода)[74]. Приходской священник выступал гарантом имущественного состояния своих прихожан при обложении их налогом, он же зачастую и хранил меры длины и веса.

Стоит особо указать, что со второй четверти XVI в. происходит катастрофическое уменьшение православного населения в пограничных территориях. Так, например, 70– 90% владений Валаамского монастыря обезлюдело. Причины достаточно разнообразны: «крестьяне вымерли, а иные безвестно разошлись», деревни запустели «от государева тягла и государьских посох и от воинства государева», «от немецкие войны и государьских посох», «от свийских немец и государевых податей»[75]. Чаще всего причиной покидания крестьянами своих поселений служит административные злоупотребеления местных властей, выражающиеся в большом налогооблажении. Так в 1570 г. на Кирьяжский погост напал отряд опричников, было сожжено 14 домов, убито 30 человек, 13 человек подверглись пыткам и разграблен 21 дом.

К концу 90-х гг. XVI в. наиболее крупными карельскими погостами остались: Иломантси–15 дворохозяйств, Тохмаярви — 28, в Лиексе — самом крупном населенном пункте округи — 35[76]. Эти три погоста на сегодняшний момент являются муниципалитетами провинции Северная Финляндия, а Тохмаярви, является «самым русским» муниципалитетом Финляндии. В процентном отношении к численности населения, которое составляет 5 тысяч человек, в Тохмаярви проживает больше всего выходцев из России, около 5 %[77]. Православные приход Иломантси — один из самых древнейших действующих приходов на территории Финляндии, он впервые упоминается Дмитрием Китаевым как самый северный погост Водской пятины.

С присоединением Новгорода к Москве происходит и сме­на политики религиозной терпимости к остаткам язычества на пограничных территориях. Архиепископ Новгородский святи­тель Макарий, впоследствии митрополит Московский и всея Руси в 1534 г. жалуется о почитании карелами языческих празд­ников и широкого распространения колдовства, о почитании священных деревьев и камней, а также о обращении к «арбу­ям Чюдцкым», то есть волхвам и знахарям. Вскоре к карелам для вразумления отправляется Рождественский священник Илья с детьми боярскими «Васюкой Палицыным да Иваш­кой Ошманаевым»[78]. Приказ им был от владыки «те скверныя молбища разоряти и истребляти, огнем жещи»[79]. Духовенству было приказано собрать свою паству во время посещения того или иного храма иеромонахом Илией и обратиться к прихожа­нам с приказанием уничтожить языческие капища, священные рощи и камни, упорствующих же в язычестве, колдунов и знаха­рей силой привести к Илие для увещевания. Если же они отка­зывались от увещеваний, то попадали в руки сопровождающих иеромонаха боярских детей. Святитель Макарий посылает ко­релам освященную им воду и советует Илие в каждом погосте с местным духовенством «пети молебны Господу Богу и пре­чистой Богородици и великим чюдотворцом», освящать воду и смешав ее с посланной от него агиасмой кропить во всех по­гостах и селах. О конкретных результатах поездки священника Илии ничего неизвестно. В 1548 году уже архиепископ Феодо­сий отправляется с проповедью к карелам священника Никифо­ра.

Как и католические монастыри Финляндии, православные обители также выступали в качестве просветительских и образовательных центров. Одним из шедевров северного монастырского творчества по праву может служить «Валаамская беседа» — публицистическое сочинение середины XVI в., направленное против монастырского землевладения и вмешательства Церкви в государственные дела. В послесловии к рукописи Валаам назван не иначе как «Честною и великою лаврою Святого Спаса и Боголепнаго Преображения Господа нашего Иисуса Христа, Валаамского острова». Лаврою же называли наиболее крупные и значимые монастыри[80]. Вероятно в Валаамском монастыре была и большая библиотека. До нашего времени среди рукописей Софийско-Новгородской библиотеки сохранился комплект пергаментных рукописей XV века — миней с пометками: «Сия книга Валаамского монастыря».

О том, что поход Магнуса является реальным событием, мы узнаем из Новгородской IV летописи и «Шведской хроники». 

О том, что поход Магнуса является реальным событием, мы узнаем из Новгородской IV летописи и «Шведской хроники». Побуждаемый со стороны местного духовенства (некоторые исследователи сходятся во мнении о решающей роли Бригитты Шведской[83]), король в 1347 г. послал «черньци к Новугороду» с посланием устроить спор о вере. Святитель Василий Калика, архиепископ Новгородский, ответил так: «Аще хощеши увЬдати, которая вЬра лучши, наша ли или ваша, пошли ко патриарху, занеже мы есме прияли отъ Грекъ правовЬрную вЬру, а с тобою не спираемся о вЬрЬ;а котораа обида будеть межи вами и нами, о томъ шлемъ к тебЬ на сьЬздъ»[84]. В 1348 г., уже находясь в Новгородских пределах, Магнус ответил новгородским послам: «Обиды ми нЬту с вами ни которои; поидите в мою вЬру; а не поидЬте, иду на васЪ ратью»[85]. Разумеется, что никто не согласился на уступки, и войско шведов было разгромлено.

В «Шведской хронике» роль Бригитты, как инициатора данного похода, показана очень ярко: «О судьбе этого похода очень заботилась Святая Биргитта, которая в то время жила. Она утверждала, что получила-де откровение о том, как следует вести войну. Наставляла короля, каких воинов следует взять в поход, дабы снискать удачу; уверяла, что удачи не будет, если король не последует ее откровениям»[86]. Король Магнус отказался слушать наставления Бригитты и в 1348 г., собрав огромное войско, высадился в Новгородских землях. После захвата крепости Пекенсар (Орешек), его войско было разбито русскими и их союзниками татарами и литовцами. Олаус Петри с явной неприязнью замечает, что неудачный поход Магнуса имел огромную роль для увеличения авторитета Бригитты и упоминает, что заключенный с русскими мир сопровождался размежеванием границ между Русью и Швецией и стал причиной дальнейших притязаний шведов на Карелию. Нарушение данного договора своими соплеменниками Петри спокойно оправдывает: «То, что взято в бою, не принято отдавать так легко, по доброму согласию»[87].

Этот поход был наиболее ярким и последним походом шведов, направленным против православных угро-финских племен, обвиняемых в язычестве. Он хорошо показывает изменение сознания западных христиан — Православие окончательно для них отождествляется с язычеством, но Реформация в Швеции и ее последствия стали периодом еще более нетерпимого отношения к восточному христианству.

В 1397 г. Швеция вступает в Кальмарскую унию и на более чем 100 лет теряет возможность самостоятельно вести внешнюю политику, тем самым заканчивается и активная миссия католичества в Финляндии и сопредельных землях. Об отношении к Православию, говорит тот факт, что в «Шведской хронике» за 1462 г. мы встречаем упоминание русских — как о «врагах христианского мира», на борьбу с которыми тогдашний король Кристиан даже отобрал у папского легата Маринуса половину сбора, полученного за продажу индульгенций.

Единственным примером военно-религиозной конфронта­ции XV в. можно назвать русско-шведскую войну 1495–1497 гг., в ходе которой русскими войсками в 1495 г. был осажден Выборг и опустошена вся Южная Финляндия вплоть до Ботнического залива[88]. Причиной войны послужила борьба Ивана III против монополии Ганзы на мореплавание и торговлю на Балтике, для чего в 1493 г. был заключен союз c датским королем Гансом, же­лавшим удержать Швецию под своей властью. Регент Швеции — Сванте Нильсон Стуре (1460–1512 гг.) находился в острой конфронтации с Гансом, и в то же время Иван III был недово­лен нарушением шведами Ореховецкого договора при Магну­се II Эрикссоне. Сами шведы обвинили в развязывании войны Данию: «Русские, по наущению короля Ханса, снова начали вторгаться в Финляндию»[89]. Наиболее важным событием дан­ной войны была осада Выборга, о результатах которой писал командир шведского гарнизона Кнут Поссе: «К счастью Все­могущий Бог по своей великой милости к нам сделал так, что у них было много убитых и раненных и они отступили к своему лагерю»[90]. Религиозная часть этого конфликта выражена в том, что, регент Швеции, командовавший войсками в Финляндии, объявил свои действия против русских «крестовым походом под знаменем святого Эрика»[91]. Сванте Стуре отправил в Рим послание с целью получения папского благословения на кре­стовый поход. Это благословение «означало, что все, кто по­могут шведам и последуют за ними, чтобы биться с русскими, получат отпущение грехов и освобождение от адских мук»[92]. Благословение было получено, но было перехвачено датчана­ми, что по сути делало поход Стуре нелегитимным. В 1496 г. шведами был захвачен Ивангород, население которого было поголовно уничтожено, а в марте 1497 году в Новгороде было заключено перемирие на шесть лет, не предполагавшее ника­ких территориальных изменений воющих сторон.

Таким образом, становится понятным ранний этап взаи­моотношений между западным и восточным христианством на территории современной Финляндии. Став полем битв для шведских и русских колонистов, языческая Финляндия в зави­симости от усиления в различных ее регионах того или иного влияния приобретала и соответствующее вероисповедание, но с XII века римско-католическая вера, подкрепляемая швед­ским правительством, начала распространяться на финских землях все быстрее и быстрее, преграждая миссию русского Православия.

[1] Тацит П.К. Анналы. Малые произведения. История. М.: АСТ; Ладомир, 2003. С. 712.  

[2] Кочкуркина С. И., Спиридонов А. М., Джаксон Т. Н. Письменные известия о карелах (X–XVI в). Петрозаводск, 1996. С. 49.  

[3] Там же. С. 51.  

[4] Джаксон Т. н. Исландские королевские саги о Восточной Европе: тексты, перевод, комментарий. Научное издание. Ответственный редактор В.Л. Янин. Издание второе, в одной книге, исправленное и дополненное. М.: Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2012. С. 522.  

[5] Там же. С. 541.  

[6] Агрикола Микаэль. Предисловие к Псалтири. URL: http://www.kirjazh. spb.ru/biblio/pizv_let/pizv_l4.htm (дата обращения: 01.12.2015).  

[7] Йоханнес Мессениус «Рифмованная хроника Финляндская», пер. Я. Лопатка URL: http://www.vostlit. Info/Texts/rus17/Messenius_1/ frametext.htm (датаобращения: 01.12.2015).  

[8] Карамзин Н.М. «История государства Российского», М.: Альфа-книга, 2011. С. 36.  

[9] Это единственное божество, которое упоминается в «Калевале». Ему приписываются черты демиурга, бога-громовержца.  

[10] Автором «Финской хроники» опровергается теория, по которой название страны суоми связанно с именем этого короля. Автор считает, что «суомалайсет» — происходит от «суому»- рыбья чешуя, а следовательно «суоми» — страна, где много рыбы.  

[11] Данный король разорил Бьярмию, где был храм бога Юмалы (по-фински Jumala — Бог).  

[12] Финляндская хроника. Текст переведен по изданию: Johannes Messenius, Suomen, Liivimaan ja Kuurimaan vaiheita seka tuntematon tekijan Suomen kronikka. Helsinki. 1988, S.19.  

[13] Чистович И.А. История православной церкви в Финляндии и Эстляндии, принадлежащих к Санкт-Петербургской епархии. СПб.: Типография Я.Трея, 1856. С. 14.

[14] Heikkilä Tuomas Pyhän Henrikin legenda. SKS 2006. S. 463 .  

[15] Андерссон Ингвар. История Швеции / Пер. с шведского И. А. Каринцева. М.: Издательство иностранной литературы, 1961. С. 57.  

[16] Мейнандер Х. История Финляндии / Пер. с швед. Зинаида Линден. М.: Весь Мир, 2008. С. 7. — (Национальная история).  

[17] Петри О. Шведская хроника. (En swensk croneka) /Ответственный редактор A.A. Сванидзе. М.: Наука, 2012. С. 45.  

[18] Там же. С. 48.

[19] Чистович И.А. История православной церкви в Финляндии и Эстляндии, принадлежащих к Санкт-Петербургской епархии. СПб.: Типография Я.Трея, 1856. С. 17.  

[20] Сухонен Мерви. Чужие с востока... Новгородская I летопись и археологические раскопки как источники по истории XIV в. Финляндии. Новгород и Новгородская земля. // Новгород и Новгородская земля История и археология: [сборник]/ Новгор. гос. объед. музей-заповедник, Центр по орг. и обеспечению археол. исслед. Новгорода. — Великий Новгород: Б/и, 1989. Вып. 20: (Материалы научной конференции), Новгород, 24–26 января 2006 [г.]/ [Сост. Е.А. Рыбина; отв. ред. В.Л. Янин]. 2006. С. 179.  

[21] Петри О. Шведская хроника. (En swensk croneka) /Ответственный редактор A.A. Сванидзе. М.: Наука, 2012. С. 47.  

[22] Heikkilä Tuomas Pyhän Henrikin legenda. SKS 2006. S. 463.

[23] Heikkilä Tuomas Pyhän Henrikin legenda. SKS, 2006. S. 463: «Kasvoi ennen kaksi lasta, toinen kasvoi kaalimaassa, toinen Ruotsissa yleni».  

[24] Чистович И.А. История православной церкви в Финляндии и Эстляндии, принадлежащих к Санкт-Петербургской епархии. СПб.: Типография Я.Трея, 1856. С. 19.

[25] Heikkilä Tuomas Pyhän Henrikin legenda. SKS 2006. S. 463.  

[26] См. Макаров И.В. Очерки истории Реформации в Финляндии (1520– 1620 гг.). URL: http://krotov.info/acts/04/makary_vel/arov_01.html (дата обращения: 11.12.2015).  

[27] Макаров И.В. Очерки истории Реформации в Финляндии (1520–1620 гг.) URL: http://krotov.info/acts/04/makary_vel/arov_01.html (дата обраще­ния: 11.12.2015).  

[28] Снорри Стурлусон. Круг Земной. М.: Наука, 1980. С. 219.

[29] Heikkilä Tuomas Pyhän Henrikin legenda. SKS, 2006. S. 463.  

[30] Агрикола Микаэль. Жизнеописание Мартина (Мартти) Шютте // URL: www.scribd.com/block_big.html (дата обращения: 05.12.2011).  

[31] Чистович И.А. История православной церкви в Финляндии и Эстляндии, принадлежащих к Санкт-Петербургской епархии. СПб.: Типография Я.Трея, 1856. С. 17.  

[32] Бородкин М. М. Краткая история Финляндии. Часть 1. Период шведского владычества — СПб.: Государственная Типография, 1910. С. 319.  

[33] Сухонен Мерви. Чужие с востока... Новгородская I летопись и археологические раскопки как источники по истории XIV в. Финляндии. Новгород и Новгородская земля // Новгород и Новгородская земля. История и археология: [сборник]/ Новгор. гос. объед. музей-заповедник, Центр по орг. и обеспечению археол. исслед. Новгорода. Великий Новгород: Б/и, 1989. Вып. 20: (Материалы научной конференции), Новгород, 24–26 января 2006 [г.]/ [Сост. Е.А. Рыбина; отв. ред. В.Л. Янин]. 2006. С. 179–198. — На рус. яз.  объед. музей-заповедник, Центр по орг. и обеспечению археол. исслед. Новгорода. Великий Новгород: Б/и, 1989. Вып. 20: (Материалы научной конференции), Новгород, 24–26 января 2006 [г.]/ [Сост. Е.А. Рыбина; отв. ред. В.Л. Янин]. 2006. С. 179–198. — На рус. яз.  

[34] Мейнандер Х. История Финляндии /Пер. с швед. Зинаида Линден. М.: Весь Мир, 2008. С. 9. — (Национальная история).

[35] Хроника Эрика /Под ред. А. А. Сванидзе; перевод со старошведского А. Ю. Желтухина. 2-е изд. М., 1999. С. 126.  

[36] Сухонен Мерви. Чужие с востока... Новгородская I летопись и археологические раскопки как источники по истории XIV в. Финляндии. Новгород и Новгородская земля. // Новгород и Новгородская земля. История и археология: [сборник]/ Новгор. гос.  

[37] Хроника Эрика /Под ред. А. А. Сванидзе; перевод со старошведского А. Ю. Желтухина. 2-е изд. М., 1999. С. 127.  

[38] Там же. С. 126  

[39] Петри О. Шведская хроника. (En swensk croneka). /Ответственный ре­дактор A.A. Сванидзе. М.: Наука, 2012. С. 49.  

[40] Шаскольский И.П. Сигтунский поход 1187 г. // Борьба Руси против крестоносной агрессии на берегах Балтики в XII–XIII вв. Л.: Наука, 1978. С. 42.  

[41] Там же.

[42] Бородкин М.М. История Финляндии. Время Петра Великого. СПб.: Государственная Типография, 1910. С. 22.  

[43] Чистович И.А. История православной церкви в Финляндии и Эстляндии, принадлежащих к Санкт-Петербургской епархии. СПб.: Типография Я.Трея, 1856. С. 20.  

[44] Новгородская первая летопись старшего и младшего изводов. М.: ЯРК. 2000. С. 42.  

[45] Полное собрание русских летописей. Том первый. Лаврентьевская летопись, 2-е издание. М.: Языки славянской культуры, 2011. С. 450.

[46] Чистович И.А. История православной церкви в Финляндии и Эстляндии, принадлежащих к Санкт-Петербургской епархии. СПб.: Типография Я.Трея, 1856. С. 21.  

[47] Там же. С. 23.  

[48] Там же.  

[49] Петри О. Шведская хроника. (En swensk croneka) /Ответственный редактор A.A. Сванидзе. М.: Наука, 2012. С. 53.  

[50] Макаров И.В. Очерки истории Реформации в Финляндии (1520–1620 гг.). URL: http://krotov.info/acts/04/makary_vel/arov_01.html (дата обраще­ния: 11.12.2015).  

[51] Петри О. Шведская хроника. (En swensk croneka) /Ответственный редактор A.A. Сванидзе. М.: Наука, 2012. С. 70.  

[52] Полное собрание русских летописей. Том первый. Лаврентьевская летопись, 2-е изд. М.: Языки славянской культуры, 2011. С. 450.  

[53] Хроника Эрика /Под ред. А. А. Сванидзе; перевод со старошведского А. Ю. Желтухина. 2-е изд. М., 1999. С. 129.

[54] «История православия в северо-западном Приладожье». URL: http:// www.kirjazh.spb.ru/pravos.htm (дата обращения: 01.12.2015).  

[55] История православия в северо-западном Приладожье». URL: http:// www.kirjazh.spb.ru/pravos.htm (дата обращения: 01.12.2015).  

[56] Хроника Эрика /Под ред. А. А. Сванидзе; перевод со старошведского А. Ю. Желтухина. 2-е изд. М., 1999. С. 127.  

[57] Сухонен Мерви. Чужие с востока... Новгородская I летопись и археологические раскопки как источники по истории XIV в. Финляндии. Новгород и Новгородская земля // Новгород и Новгородская земля. История и археология: [сборник]/ Новгор. гос. объед. музей-заповедник, Центр по орг. и обеспечению археол. исслед. Новгорода. Великий Новгород: Б/и, 1989. Вып. 20: (Материалы научной конференции), Новгород, 24–26 января 2006 [г.]/ [Сост. Е.А. Рыбина; отв. ред. В.Л. Янин]. 2006. С. 179–198. — На рус. яз.  

[58] Там же.  

[59] Шаскольский И. П. Борьба Руси за сохранение выхода к Балтийскому морю в XIV в. М.: Наука, 1987. С. 59.

[60] Там же. С. 58.  

[61] Мейнандер Х. История Финляндии / Пер. с швед. Зинаида Линден. М.: Весь Мир, 2008. С. 10. — (Национальная история).  

[62] Чистович И.А. История православной церкви в Финляндии и Эстляндии, принадлежащих к Санкт-Петербургской епархии. СПб.: Типография Я.Трея, 1856. С. 33.

[63] Гуляев А. А., Дмитриев А. П. Троицкий Сенной монастырь ХV-ХVII вв. — младший собрат Валаама и Коневца «Вуокса». Приозерский краеведческий альманах. Приозерск, 2000, С. 50.  

[64] Там же.  

[65] Головкин А.Н. История Тверской Карелии. Тверь: Альба, 1999. 183 с.: фот.

[66] Новгородская Первая Летопись младшего извода. URL:

http://www.lrc-lib.ru/rus_letopisi/Novgorod/gif_mm.php?file=104.gif (дата обращения: 10.12.2015).  

[67] Неволин К. А. О пятинах и погостах новгородских в XVI веке, с приложением карты. Санкт-Петербург: Тип. Императорской Академии Наук, 1853. С. 117.  

[68] Временное Императорское московское общество истории и древностей Российских. Книга 11. Москва: В университетской типографии, 1857. С. 141, 169.  

[69] Макаров И.В. Очерки истории Реформации в Финляндии (1520–1620 гг.). URL: http://krotov.info/acts/04/makary_vel/arov_01. html (дата обращения: 11.12.2015).

[70] Lamberg, Marko: Jöns Budde. Birgittalaisveli ja hänen teoksensa. Helsinki 2007. S. 97.  

[71] Макаров И.В. Очерки истории Реформации в Финляндии (1520–1620 гг.). URL: http://krotov.info/acts/04/makary_vel/arov_01. html (дата обращения: 11.12.2015).  

[72] Там же.  

[73] Там же.  

[74] Временное Императорское московское общество истории и древностей Российских. Книга 11. Москва: В университетской типографии, 1857. С. 143.  

[75] Головкин А.Н. История Тверской Карелии. Тверь: Альба, 1999. С. 111.  

[76] Там же.  

[77] URL: http://yle.fi/uutiset/tokhmayarvi_-_samyi_russkii_munitsipalitet_v_ finlyandii/6600643 (дата обращения: 01.12.2015).  

[78] Дополнения к Актам историческим”, изд. Археограф. Комиссией. Т. I. № 28. С. 1554.  

[79] Там же.

[80] Головкин А.Н. История Тверской Карелии. Тверь: Альба, 1999. С. 77.  

[81] Видекинд Юхан. История десятилетней шведско-московитской войны. М. Памятники исторической мысли. 2000. С. 322.

[82] Библиотека литературы Древней Руси / РАН. ИРЛИ; Под ред. Д. С. Лихачева, Л. А. Дмитриева, А. А. Алексеева, Н. В. Понырко. СПб.: Наука, 1999. Т. 6: XIV — середина XV века. Рукописание Магнуша. С. 419.

[83] Кан А. С. Швеция и Россия — в прошлом и настоящем. М.: РГГУ, 1999. С. 62.  

[84] Новгородская IV-я летопись (По изданию: ПСРЛ. Т. 4, ч. 1. М., 2000). С. 276–277.  

[85] Там же. С. 277.  

[86] Петри О. Шведская хроника. (En swensk croneka) /Ответственный редактор A.A. Сванидзе. М.: Наука, 2012. С. 88.  

[87] Там же. С. 90.

[88] Алексеев Ю. Г. Походы русских войск при Иване III. СПб.: Изд-во СПбГУ, 2007. С. 106.  

[89] Петри О. Шведская хроника. (En swensk croneka). /Ответственный редактор A.A. Сванидзе. М.: Наука, 2012. С. 208.  

[90] Андерссон Ингвар. История Швеции / Пер. с шведского И. А. Каринцева. М.: Издательство иностранной литературы, 1961. С. 120–121.  

[91] Там же. С. 121  

[92] Петри О. Шведская хроника. (En swensk croneka) /Ответственный редактор A.A. Сванидзе. М.: Наука, 2012. С. 211.