Британия без предубеждений

22 октября 2016

Деятельность

Британия без предубеждений

«В России детей немедля отвели бы в помещение, но не в Англии. Было нестерпимо холодно, песок с градом бил нас, мы вымокли насквозь, но игра продолжалась, пока не кончился шторм», – ученик Сретенской семинарии вспоминает время, проведенное в одной из лучших британских школ.

#PHOTO#

Заметки семинариста об учебе в Англии

Каждый в определенный момент своей жизни отправляется в «путешествие»: выбирает новое жизненное направление, которому он будет следовать в течение отведенного ему на то времени. В жизни может быть до нескольких десятков таких «путешествий», однако все они являются лишь частью того пути, который, по Промыслу Божию, должен привести человека к Отцу Небесному…

Родители хотели, чтобы я получил хорошее зарубежное образование. Я не был против и вскоре оказался в английской школе

В свое первое настоящее «путешествие» я отправился, когда мне было 13 лет: именно тогда я поступил в школу-пансион в Англии. Причины таких решительных перемен, случившихся со мной, были следующие: с одной стороны, стоял вопрос о смене школы, а с другой, мои родители хотели, чтобы я получил хорошее зарубежное образование. Я не был против и потому вскоре оказался в школе-пансионе на северо-западе Англии.

Школа-пансион Rossall School, основанная в 1844 году, расположена на берегу Ирландского моря, в городке Флитвуд графства Ланкшир и занимает весьма обширную территорию – целых 65 гектаров. Учатся в ней и англичане, и иностранные студенты. Последние живут в общежитиях, – или «домах» (houses), как их именуют в Англии.

Таких «домов» на территории школы десять: шесть для мальчиков и четыре для девочек, и при этом каждое из них имеет не только свое название, но даже и эмблему.

К примеру, мое именовалось Maltese Cross House – «Мальтийский крест». Другие общежития для мальчиков называются так: «Парящий Орел» (Spread Eagle), «Пеликан» (Pelican), «Митра и лилия» (Mitre & Fleur de Lys), «Лугард» (Lugard).

«Дома» для девочек носят нежные, мягкие названия – «Роза» (Rose House), «Дельфин» (Dolphin House), «Пуффин» (Puffin House) и «Рэн» (Wren House), а дети младшего школьного возраста живут в «Якоре» (Anchor House).

А чтобы учителя и работники школы всегда могли определить, житель какого «дома» перед ними, ученики носят галстуки с расцветкой, соответствующей эмблеме общежития. Кстати сказать, фирменные школьные знаки используются в Россалле повсюду, – от школьной формы до канцелярии.

Кто-то может задаться вопросом: а зачем школе такая огромная территория? Во-первых, одни лишь общежития занимают немало места, а во-вторых, для каждого предмета предусмотрен свой учебный корпус – а их немало.

Естественнонаучный корпус, корпус языков, в котором половину здания занимают художественные классы, корпус математики, музыкальная школа, физкультурный корпус со спортзалом, бассейном и кортами для тенниса и сквоша (это такая английская игра с ракеткой и специальным резиновым мячиком) – получается целый город.

Особое здание отведено для большой мастерской, где изучают предмет «Дизайн & Технология», – в нем есть даже 3D принтер, не говоря уже о различных инструментах и профессиональных станках. Еще на территории школы находится старинная обсерватория, но в ней я, к сожалению, никогда не был.Нельзя не упомянуть и о большом Обеденном Холле, – насколько я помню, говорили, что это самая большая столовая в Англии.

Также на территории школы в свое время было построены англиканские часовня и церковь. Первую давно переделали в школьную библиотеку, а в большом столетнем соборе в честь святого Иоанна Крестителя периодически совершаются службы.

Помню, как меня удивило, что учебный год у англичан начинается не 1-го сентября, как у нас, а с первого сентябрьского понедельника, на какое бы число он не приходился. В тот год, когда я начал свое обучение в Россалле, понедельник пришелся на 5 сентября.

Я приехал в Россалл с родителями, поскольку не мог свободно говорить по-английски. Но молодому птенцу нужно дать возможность летать самому, – и они, прожив в отеле неподалеку еще две недели, уехали обратно в Россию.

Первые две-три недели я переживал нечто вроде социально-культурно-языкового шока: другая страна, совсем другие люди, другой язык, наконец!

Однако положение мое благотворно повлияло на быстрый рост словарного запаса, и очень скоро я начал более-менее сносно общаться со взрослыми, но пока не со сверстниками, – первые более снисходительно относились к моему уровню знания языка.

Мне очень повезло, что при нашей школе существовал ISC (International Study Centre) – «Международный Образовательный Центр», куда перенаправляли ребят-иностранцев, не очень хорошо владевших английским. Помимо преподавания общих предметов, с ними проводили дополнительные занятия по английскому языку на максимально доступном им уровне. Туда, проучившись примерно две недели на общих условиях, попал и я.

В целом современная отечественная система образования, – я говорю сейчас об ОГЭ и ЕГЭ, – несет на себе некоторые отголоски английской. Однако некоторые особенности образования в Англии стоит отметить отдельно.

К примеру, обучение длится тринадцать лет, а не одиннадцать, – как правило, англичане отдают своих детишек в школу, когда им исполняется 5 лет. А порой, как в случае с моей школой, в ее структуру может входить даже детский сад.

По окончании 11-го класса (наш 9-й) ребята сдают государственный экзамен GCSE (соответствует нашему ОГЭ), а по окончании 13-го –A-level («Пятибалльный уровень»), если хотят продолжать обучение в Британии, или же IB («Международный Бакалавриат») для продолжения обучения за границей.

Когда ты определился с предметами для сдачи на экзамене, личное расписание составляется именно из них

Интересно, что когда ты определился с предметами для сдачи на экзамене, твое личное расписание составляется именно из них. Это достаточно удобно, хотя выпускники советских школ не оценили бы подобного подхода. Исключение составляют математика, английский язык, естествознание (физика, химия, биология) и физкультура – эти дисциплины обязательны для всех.

Последней, физической культуре, в британском образовании уделяется большое внимание, а подход порой бывает достаточно жестким. Приведу пример из жизни моей школы.

Многие из нас привыкли, что школьные уроки о физкультуре – это набор из бега, легкой атлетики, спортивных игр и других физических упражнений. Для нас же занятия в спортивном зале были, можно сказать, роскошью. Наша школа располагала огромным (в несколько гектаров) спортивным полем, на котором, в зависимости от сезона, проводились различные традиционные английские спортивные игры. Осенью – регби, зимой – хоккей на траве и, наконец, весной и в начале лета – крикет. Примерно один-два раза в месяц проходили занятия в бассейне.

Также в моей школе существовал целый ряд своих собственных традиционных видов спорта. Как у Итона есть «Итонский пристенок» (регби), так и у Россалла есть свой «Россалльский Пляжный Хоккей» (Rossall Beach Hockey), включающий в себя элементы хоккея, регби и даже футбола. Одним словом, беспощадный вид спорта.

Дело в том, что Rossall School стоит на берегу Ирландского моря, неподалеку от одного из знаменитых Британских курортов – города Блэкпула. А у побережья Ирландского моря есть одна примечательная особенность: периодически тут случаются очень большие отливы, – такие, что от берега до кромки воды идешь километра два, насобирав по дороге полные карманы ракушек, крабов и переливающейся на солнце гальки. Выглядит это всегда завораживающе и романтично, особенно на закате, в ясную погоду. Вот в такие отливы и проводились школьные соревнования по пляжному хоккею.

Как-то мы играли в регби, игра уже подходила к концу, и все порядком подустали. Вдруг с моря подул шквальный ветер, неся с собой колкий песок, и пошел ливень с градом – нас накрыл шторм.

Бывало, что такие штормы достигали самой школы, – именно поэтому все скамейки на ее территории были прикручены саморезами к асфальту.

В России, случись подобное, детей бы срочно отвели бы в помещение, – но никак не в Англии: помню, как мы сбились в кучу и встали кольцом, чтобы хоть как-то укрыться от шторма. Мы были одеты в шорты и футболки, однако тренер, хотя ему тоже приходилось несладко, не разрешил нам расходиться, и заставил продолжить игру. Было нестерпимо холодно, песок с градом бил по ногам, рукам и шее, мы вымокли насквозь, но игра продолжалась, пока не кончился шторм. Только тогда нас отпустили.

Учебный день начинался в Россалле так: в половину восьмого утра house parent (староста общежития, назначенный из числа преподавателей) проходил по комнатам и будил учеников. Затем следовало умывание в раковине с двумя кранами: холодным и горячим. Да, в Англии это вполне обычно: не привычный для нас кран со смесителем, а два. И пробка, чтобы смешивать воду в раковине.

Наверное, многие слышали об английском завтраке, но что это такое, не поймешь, пока не отведаешь его в самой Англии

До 8.30 – завтрак. Нельзя не сказать о нем чуть подробнее. Наверное, многие слышали об английском завтраке, но что это такое, не поймешь, пока не отведаешь его в самой Англии:жареный бекон, бобы в томатном соусе, глазунья или омлет, гренки, сделанные во фритюре (англичане очень любят все во фритюре), обжаренные помидоры, грибы и тому подобное. Остальное может варьироваться как угодно, но вышеперечисленное – классика. А вот овсянку на завтрак англичане почти не едят, вопреки нашим традиционным представлениям.

После завтрака в общежитиях проходила перекличка учащихся, а затем обычно в школьном соборе служился «молебен».

После того, как мы уходили на занятия, в общежития приходили уборщицы. Они приводили в наши комнаты порядок (нам не обязательно было даже застилать кровати), мыли этажи и стирали наши вещи. До сих пор скучаю по этим милым тетушкам: они были очень простыми и приветливыми, с ними всегда можно было пообщаться и поделиться чем-нибудь.

В моем классе училось около 40 человек, примерно 75% – англичане, остальные иностранцы: немцы, китайцы и другие. В целом же в школе в то время обучались представители примерно шестидесяти национальностей. Были и русские ребята, всего около сорока человек в разных классах. Преподавали нам, разумеется, на английском.

Это может показаться невероятным, но у нас не было классного руководителя. Не знаю, как насчет других учебных заведений Англии, но в моей школе действует такая система: к каждому общежитию приставлены по 3-4 тьютора (tutor) – школьные учителя, которые, каждый в свой день, смотрят за порядком.

Жильцы «дома» по группам распределяются между тьюторами, которые по необходимости беседуют со своими подопечными об успеваемости и проверяют состояние дневника. К тьютору, как и к классному руководителю в российской школе, можно обратиться с любым вопросом.

Предметы в британской школе в основном изучаются те же, что и в России, однако отличия все же есть, и часто – весьма существенные.

К примеру, преподавание таких дисциплин, как «ИЗО» и «Технология», не заканчивается в средней школе, – по ним даже можно сдавать государственный экзамен. То же касается и физкультуры.

Занятия по естественнонаучным предметам проходили в точности, как мы привыкли видеть в американских фильмах: лабораторные опыты, халаты, реактивы, – одним словом, подход тут более практический, а теоретическая часть задавалась на дом.

Система оценок в Англии очень интересная, – точнее сказать, их две. Первая, буквенная, используется для успеваемости. Начинается она с оценки «A» («пятерка»), затем следуют B, C, D, E и F. Самой лучшей считается «A*» («5+»).

«F», самая низкая оценка, чаще всего обозначает словом «fail» («провал») и соответствует нашей оценке «неудовлетворительно». Но порой, по настроению учителя, в дневнике могли появиться оценки «G» и даже «H», что было совсем уж плохо.

Вторая система оценок – пятибалльная, как и в России, с той разницей, что результаты оцениваются наоборот: самая хорошая оценка – «единица». «Пятерке» никто, конечно, не был рад. Оценки могли ставиться у нас в школе в дневник за поведение или просто за учебу, когда как.

В час дня у нас был обед, а после уроков начинались занятия во всевозможных факультативных секциях: от иностранных языков до спортивных игр. Я посещал секцию плавания.

После окончания этих занятий ученикам давался час свободного времени, – до ужина, который традиционно начинался в 6 часов. С половины седьмого до половины восьмого проходил час самоподготовки. А затем опять наступало свободное время, продолжавшееся до отбоя, который наступал в 10 часов вечера – или в 10.30 у старшеклассников.

Каникулы бывали примерно раз в два месяца – дважды в триместр (хотя мне первое время мне казалось, что триметр длится полгода). По окончании каждого полутриместра родителям отправляют табель с оценками, в котором учителя, каждый по своему предмету, пишут отзывы об успеваемости ученика. Также свои комментарии и пожелания оставляют тьютор и проректор школы. Мне кажется, что это очень хороший подход.

Летом на территории школы устраивался летний лагерь. Для того, чтобы стать его участником, необязательно быть учащимся школы, – можно было просто договориться с руководством и приехать к определенному сроку. К сожалению, не могу сказать, какие занятия проводились с ребятами в лагере, поскольку сам я в летнее время в школе ни разу не оставался.

Хочется упомянуть и о системе наказаний. Хотя розги в Британии давно уже в прошлом, это не мешает педагогам придумывать хотя и гуманные, но от того не менее неприятные формы наказаний.

Достаточно строго у нас, например, относились к пропуску завтрака и ужина: если в столовой тебя по какой-то неуважительной причине не было, так что ты оказался неотмеченным тьютором или старостой, последствия могли быть самыми разными. В качестве обычного наказания провинившемуся назначалась подготовка домашнего задания в школьной форме, – в то время как всем остальным вечером разрешалось ходить по школе в своей одежде. При регулярных пропусках завтрака и ужина наказанный тоже выполнял домашнее задание в школьной форме, но в этом случае не у себя в комнате, а в комнате отдыха, где с ним сидел тьютор. И, в зависимости от значительности проступка, так могло продолжаться целую неделю.

За плохое поведение ученика могли или вызвать к проректору, или запретить на несколько дней выход за территорию школы. Если же школьника ловили за курением, его ждала нравоучительная беседа, за которой следовала подготовка домашнего задания в каком-нибудь классе, – в школьной форме, под присмотром преподавателя. Но если обнаруживалось нечто более серьезное, то в качестве наказания нарушителя правил могли отослать домой на несколько дней (и неважно, откуда ты приехал учиться), а в крайнем случае – и исключить из школы.Еще одной примечательной особенностью моей школы является наличие в ней старейших в Британии кадетских корпусов CCF (Combined Cadet Forces) — «Объединенных Кадетских Войск». Первый филиал этой организации был основан в феврале 1886 года именно в школе Россалл. 

В систему CCF входят три типа кадетских подразделений: Армия, Флот и Военно-воздушные войска. Я состоял в числе военно-морских кадетов (Royal Navy).

Начиная с 8-го класса (наш 6-й) все учащиеся в обязательном порядке должны были выбрать секцию, которая им по душе, и принимать участие во всех тренировках и организуемых учениях. И лишь с 10-го класса можно было определиться, хочешь ли ты продолжать участвовать в этом движении или нет. Многие из ребят оставались. В программу входили: строевое обучение, различного вида тренировки, отработка навыков лидерства и работы в команде, выездные учения, обучение приемам оказания первой помощи. Для военно-морских кадетов также были предусмотрены занятия по основам навигации, спортивной гребле, плетению узлов, по освоению азбуки Морзе и фонетического алфавита и тому подобному. Каждый год для нас, морских кадетов, организовывалась поездка в Ливерпуль, столицу военно-морского флота Великобритании, предполагавшая посещение Морского Музея и практику на морских базах.

В конце года проводилась выездная практика с ночевкой в палатках на тренировочной базе в Лейк Дистрикт. И хотя мне удалось побывать на такой практике всего один раз, это время запомнилось мне на всю жизнь: несколько ночей, проведенных в палатках на берегу озера, плавание на байдарках, – не в бассейне, как в школе, а на природе, – лазание по канатам, разнообразные конкурсы на прохождение препятствий и многое другое.

Следует упомянуть еще раз и о местности, где расположена школа Россалл. Побережье Ирландского моря – достаточно ветреное и туманное, так что осадки здесь выпадают чаще обычного. Однако благодаря высокому содержанию морской соли воздух очень чист, что пошло мне на пользу: я часто, почти каждый месяц, болел, но, пройдя «курс» соляных ингаляций, болею достаточно редко.

В целом же погода в этих местах очень непостоянная. Бывало, что в течение не то что одного дня или нескольких часов, но 15-20 минут солнечная, безоблачная погода могла смениться ливнем со шквальным ветром, а порой и с градом. И наоборот. И так – по нескольку раз в день. Поэтому я почти никогда не носил с собой зонтик, тем более что его часто выворачивало ветром, или же он улетал.

Зимы в Англии почти нет. Если лето еще хоть как-то обозначено теплой, солнечной погодой, то с осени до весны длится одно сплошное межсезонье. К тому же похолодание зачастую происходит так быстро, что листья, не успевая пожелтеть, сразу сохнут, чернеют и опадают. А если зима оказывается чуть более снежной, чем обычно, или же наступает гололед, это становится почти что национальным бедствием: у англичан почти нет снегоуборочной техники, ведь, как правило, она им и не нужна.

Англичане – народ очень своеобразный, никак и ничем не схожий с русскими. Трудно подобрать общую характеристику, но могу сказать, что известный образ «вежливых и деликатных англичан» действительности почти не соответствует: англичане достаточно резки и не отличаются хорошим чувством юмора. И, скажу честно, это не мои слова, а ответ самих англичан, которым я рассказывал о том, какими их представляют в России.

О нас, русских, англичане, к сожалению, не самого хорошего мнения.

Я слыл странным и необычным, поскольку был искренне верующим

Некоторых своих учителей я так и не смог убедить в том, что в России медведи не ходят по улицам и водку пьют не абсолютно все русские. О религиозной жизни британцев мне сложно судить, но могу сказать, что у себя в классе, да и вообще в школе, я слыл странным и необычным, поскольку был искренне верующим.

В Англии я четко осознал одну вещь: в России благодать Божия просто растворена в воздухе

В связи с таким контрастом культур и духа я, хотя у меня и были друзья среди одноклассников, чувствовал себя чужим в Британии. Однако одиноким я не был: Господь не оставлял меня ни разу. В Англии я четко осознал одну вещь: в России благодать Божия просто растворена в воздухе, мы к этому привыкли, а оттого, хотя и постоянно этой живительной благодатью дышим, совсем ее не замечаем. Это потому так, что Россия – глубоко православная страна. Впрочем, и Англия была такой же до «Великой схизмы». Именно там, – не на Родине, а в Англии, – я по-настоящему познакомился с Богом. Я не мог не молиться и не вести хотя бы минимальную духовную жизнь, потому что это было моей кислородной маской. Представьте себе, что вас оторвали от источника кислорода, которым вы всю жизнь дышали, и поместили в комнату с одним лишь углекислым газом. Но тут вам с потолка падает трубка с кислородной маской, как в самолете, и вот, благодаря ей, вы опять можете дышать. Не так как раньше, свободно вдыхая воздух, но все же можете. Мои ощущения были схожими. Особенно тяжело было первое время, но уже через полгода учебы я познакомился с таким феноменом, как православие в Британии.Первым православным храмом, который я посетил в Англии, был храм в честь Покрова Пресвятой Богородицы в Манчестере (Сурожская епархия). Настоятелем его тогда был протоиерей Геннадий Андреев, – ныне, Промыслом Божиим, епископ Скопинский и Шацкий Матфей. Был день моего рождения, на службу мы приехали с моей мамой.

Тогда я впервые столкнулся с двумя по-настоящему поразившими меня вещами: служба велась на двух языках, церковнославянском и английском, а люди были такими приветливыми и родными по духу, что возникало ощущение, что я оказался в раннехристианской общине. Такое же впечатление оставляли у меня и прочие английские православные приходы.

После службы отец Геннадий пригласил меня алтарничать к себе в храм. Я был очень рад, тем более что к тому времени уже имел опыт пономарства, опасался только, что меня могут не отпустить из школы: от Россалла до Манчестера – довольно далеко. На что владыка Матфей, – тогда еще отец Геннадий, – сказал мне примерно следующее: «Школьное руководство в Англии очень трепетно относится к религиозному окормлению своих учащихся, какой бы веры они не были. Так что требуй, – прямо требуй! – чтобы к вам в школу присылали православного священника. Пользуйся возможностью». После этого мы с ним, к сожалению, больше не встречались, но я внял словам владыки и стал требовать у руководства приезда священника. Меня услышали, – правда, через полгода.Тогда, под конец весны, в первый раз в нашу школу приехал и совершил Божественную литургию клирик Русской Православной Церкви Заграницей протоиерей Павел Эллиотт. Было совершенно необычно – видеть англоговорящего православного священника, однако очень скоро я к нему привык. 

Сделали объявление, и на первую Литургию пришло много народа – и христиане, и неверующие. В следующем же году службы стали посещать только я и некоторые русские ребята, которые откликались на мое приглашение. Раз в месяц-два мы служили Божественную литургию в стенах столетнего собора в честь Предтечи и Крестителя Господня Иоанна.

Каждое богослужение запоминалось чем-нибудь особенным. Однажды наша служба совершалась через пару дней после Богоявления. После Литургии мы отслужили еще и молебен на освящение воды, после которого отец Павел окропил весь собор. А в другой раз, на Рождество Иоанна Предтечи, у нас произошло чудо.При входе в собор на подоконнике стояла небольшая православная икона Иоанна Предтечи (англичане в целом лояльно относятся к иконам), но после зимних каникул она куда-то пропала. И вот после праздничной Литургии мы с отцом Павлом для чего-то зашли в ризницу. На полке в шкафу стояло квадратное зеркало. Не помню уже, что мы искали, но, отодвинув зеркало, я вдруг оказался лицом к лицу… с Крестителем. Да, кто-то убрал туда икону, – причем именно спрятал. Мы все единогласно посчитали это чудом, а я предложил именование для местного праздника: «Обретение честнаго образа Святаго пророка, Предтечи и Крестителя Иоанна, иже в Россалле». После этого мы поставили икону в соборе, но больше я ее не видел.

Проучившись в Rossall School два года, я переехал обратно в Россию, поскольку уже давно стремился учиться в семинарии. Это был мой собственный, добровольный выбор, сделать который, как ни странно, мне помогла учеба в английской школе.

Вообще учеба за границей позволила мне приобрести опыт в самых разных сферах, в том числе и укрепиться и в знании языка, о чем я не жалею ни на минуту. Но пришло время, и в чем-то уже освоенный и ставший привычным мир пора было покидать, – чтобы отправиться в новое «путешествие», одно из многих. Но это уже совсем другая история.

Константин Акимов, семинарист II курса

Автор:  Константин Акимов

Доп. фото:  Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить / Загрузить

Картинка для анонса: Array

Количество показов: 9554

Теги: