Родина моя… Сретенка

1 ноября 2025

Родина моя… Сретенка

Сегодня иерей Максим Бражников – настоятель храма Казанской иконы Божией Матери в городе Орске, руководитель епархиального информационного отдела. А в Москву приехал поступать 17-летним юношей, который мечтал служить Богу хотя бы диаконом. Сретенская духовная семинария, а ныне – Академия не только помогла получить знания, чтобы мечта стала реальностью, но и познакомила с множеством замечательных людей, которые все вместе образуют большую дружную Сретенскую семью. 

– Отец Максим, начнем с истоков. Почему для обучения выбрали Сретенку?

– Я уже к концу школы точно решил, что поступлю в семинарию. Я был алтарником, долгое время ходил в храм, и было желание поступить в семинарию. Кстати, я не священником хотел стать, максимум моих мечтаний – стать диаконом. Ребята из нашего прихода хотели поступать в Московскую духовную семинарию. Но тогда, а это был 2003 год, туда не брали юношей моложе 18 лет. А когда я заканчивал школу, мне было 17, и моя мама ездила в Москву, в командировку, и узнавала, какие духовные учебные заведения есть, куда меня могут принять. 

Конечно, про Сретенский монастырь мы тоже слышали, первый раз я там был в 2001 году. Конечно, и про отца Тихона (Шевкунова) мы все слышали, он уже активно публиковался в журналах, в газетах. Мы слышали, что при монастыре есть высшее духовное училище. Моя мама поехала туда и узнала, что училище в этот год преобразовано в семинарию. Мы обсудили дома и решили попробовать туда поступить, и если не получится, то рассматривать вариант Николо-Угрешской семинарии. Собрали документы и в июле поехали поступать. И я поступил.

– Совпали ожидания от учебы и реальность? 

– Учиться было очень интересно. Часто нам читали лекции профессора из МДА. Мы приезжали частенько на праздники лаврские и сами в рамках духовного паломничества посещали Сергиев Посад. Сретенка, конечно, не такая большая, как Московская духовная академия, но нам было хорошо своей маленькой семьей. В 2003 году нас, студентов, на всех курсах было человек 90, может быть, меньше даже. Мы друг друга все знали, знали, кто как живет. У нас действительно было такое братство, в котором всех очень уважали. Это было замечательное время.

У нас действительно было такое братство, в котором всех очень уважали. Это было замечательное время

– Помните свое знакомство с тогда еще отцом Тихоном?

– Я помню самый первый момент, когда я его увидел. Мы были абитуриентами, подали документы, нас поселили в келии и стали определять нам послушания: кто убирает территорию, кто за цветами ухаживает. Я помню, стою возле наместничьего корпуса, подметаю, и тут появляется отец Тихон прямо передо мной и говорит: «А что ты веником метешь? Возьми грабли, они получше будут». А я прямо остолбенел, просто смотрел и кивал. А он как появился, так тут же и убежал. 

Потом у нас было собеседование при поступлении. У меня оно вообще было очень короткое. Я захожу, сидит отец Тихон, еще несколько преподавателей. Мне задали какой-то вопрос по церковной истории. Я стал отвечать, и отец Тихон говорит: «Так, всё, понятно, иди». Я говорю: «В смысле – всё? Можно идти?» Я вышел в смятении, думаю, чего ждать. Так рано отпустили потому, что я знаю ответ, или поступающих много было… 

С кем-то отец Тихон беседовал дольше, с кем-то меньше, но в итоге никто не мог быть точно уверен, поступит он или нет. А через два дня объявили, что мы приняты. Тогда приехали поступать, по-моему, 40 человек, и поступили 22. 

А дальше мне вспоминается, как мы ходили на Исповедь по пятницам. Это была отличительная черта – исповедоваться у наместника монастыря. К первой Исповеди я тщательно готовился, старался не ударить в грязь лицом. Не просто написать список грехов, а какие помыслы «растут» в сердце. И отец Тихон мне сказал тогда, что я хорошо подготовился, посоветовал читать духовные книги. Такое замечательное духовное руководство у нас было. 

Потом, когда мы уже были в сане, приезжали в Сретенский и все время старались у него исповедоваться, чтобы получать настоящий духовный совет. Владыка как будто чувствует Духом и тут же дает совет, который нужно.

– А преподавателем он был строгим или скорее любящим и строгим? 

– На занятиях по пастырскому богословию отец Тихон пояснял те сложные моменты жизни священника, которые нас ожидают. Там даже до мелочей доходило, например, что делать, если утром надо служить Литургию, а ночью вызывают причащать умирающего в какое-нибудь соседнее село, и ехать надо на машине. У него однажды проповедь была на ночной Литургии с семинаристами на тему того, что делать, когда ты уже священник, и к тебе приходят на Исповедь и считают, что священник будет им потакать. Отец Тихон говорил: «Не будьте потаковниками, никогда не потакайте, ни в коем случае».

Вспоминается, как мы собирались в воскресенье в трапезной, где большинство историй из книги «Несвятые святые», еще до ее издания, было рассказано нам за семинарским ужином.   

– Отец Максим, будучи семинаристом, какие Вы несли послушания?

– Мы начинали как рабочая группа, у нас их было две. Это те, которые по утрам выходили подметать территорию в летний период, а зимой убирать снег. Одна группа занималась уличными работами, а вторая готовила аудитории к занятиям. Тогда мы еще жили в старом корпусе, где сейчас братия живет, и вся семинарии занимала буквально два этажа этого корпуса. На двух этажах были аудитории, и на этих же двух этажах жили студенты, человека по 3–4 (самая большая келия была на 6 человек). Из аудитории до нашей келии было, наверное, шагов 10–20. Самым дальним углом была «Камчатка» – так мы называли коридор, куда надо было идти через этаж, где жила братия, и он был как бы в отрыве от «Большой земли». 

Сначала мы все были уборщиками, потом мне доверили следить за порядком в нашей аудитории. Потом очень долго мы в ризнице работали. Убирали алтарь, облачение гладили. Очень было сложно, особенно перед праздниками. Мы трудились после отбоя, когда уже все ложились спать. Гладили облачение и для приезжающих отцов, и архиерейское, и священническое. Но ощущение, хоть и устаешь, было очень благодатное. Это все-таки священная работа была, нам очень нравилось. 

Но ощущение, хоть и устаешь, было очень благодатное. Это все-таки священная работа была, нам очень нравилось

Какое-то время я работал на книжном складе, возил книги со склада в Сретенский магазин, был еще кладовщиком. И, конечно, пел в хоре семинарии.

– Если Вы мечтали о диаконском служении, то без хорошего голоса было бы сложно… 

– Да, у меня есть музыкальное образование, я музыкальную школу заканчивал у себя в городе. И как раз, когда мы поступили, возник вопрос об организации семинарского хора. Был уже большой хор монастыря, а семинарского еще не было. Собрали состав, нас человек 20 было. Начали мы репетировать в сентябре, а первая служба была, если мне память не изменяет, на Архангела Михаила, то есть в ноябре. Мы пели раннюю Литургию. Было очень волнительно, но мы справились, это было замечательно.

– Вы, можно сказать, стояли у истоков семинарского хора?

– Можно сказать, что да. Я в первом составе был, в баритонах. Помню, Великий пост приближался, мы репетировали, готовились. И мне Игорь Васильевич, который нашим хором руководил и вел у нас предмет «Церковное пение», говорит: «Ты будешь канонархом вот в этот момент». А в песнопении «Во Царствии Твоем» не очень сложная мелодия, но я ее до этого не видел, и петь ее нужно соло. Я просолировал, как мог, за мной потом хор. Ну, в общем, вышло нормально. И какое-то время я возглашал на Преждеосвященных, когда мы пели с семинарским хором «Во Царствии Твоем».

– Наверное, об этих годах остаются самые теплые воспоминания?

– Конечно.

– Либо ты душой прикипаешь к своему учебному заведению, либо ты отучился и, получив диплом, совершенно забыл про него. А Вы до сих пор, мне кажется, себя считаете частью Сретенки? Уже там все поменялось, уже много было там выпусков, часть преподавателей поменялась, а Вы всё равно часть Сретенки?

– Да, Вы знаете, когда я собираюсь в Москву, например, поехать в командировку, я обычно в Сретенском предпочитаю остановиться. Жена говорит: «Где будешь жить?» Я говорю: «Я буду жить на родине». Действительно, там уже все перестроено, совсем другие места, прекрасный новый храм, новая академия. Мы там, кстати, тоже пожили немного, когда уже в магистратуре учились. У меня очень много осталось друзей среди братии монастыря. Когда мы приезжаем, то общаемся, стараемся послужить. Я очень благодарен семинарии. Она дала очень многое. Благодаря хору, потом я сам стал регентом – какое-то время в храме в Черкизово на приходе управлял мужским хором. И сейчас у себя на приходе в дни, когда хора нет, сам петь выхожу. Эта школа очень многое дала, такой высокий образец, которому нужно соответствовать. 

– Отец Максим, как Вы считаете, что способствовало тому, что Сретенка стала семьей? Эта фраза звучит почти в каждом интервью, которые мы делаем с выпускниками или нынешними учениками. Мне интересно понять, что же является тем фундаментом, на котором строится Сретенская семья?

– Камнем, действительно, является Христос. Мы искренне верили в то, что мы водимы здесь Духом Христовым. Жития новомучеников, их прославление: они действительно являли собой примеры настоящих людей, живущих по вере в Бога. И мы чувствовали это братство, оно действительно росло, укреплялось Духом Святым. Не все стали священниками, кто-то уже и в мир иной отошел, у нас уже имеется и свой заупокойный синодик, но все люди действительно искренне, по-настоящему верили в Бога. И для нас заповеди христианского общежития основывались именно на законе Божием. Почитание друг друга, почитание старших, уважение – всё это действительно было. Оно шло от сердца, от настоящей веры. И за это спасибо нашим наставникам, потому что все это они помогали организовать.

Семинария, ныне академия, в монастыре – это очень важный момент, потому что это жизнь в монастыре, среди братии. У нас поначалу даже общая трапеза была, и мы, семинаристы, мясо какое-то время вообще не ели. Мы жили с братией в одном корпусе, вместе ходили на полунощницу, на братский молебен в понедельник, среду, пятницу. Мы составляли часть монастыря. И я потом, на втором курсе, неожиданно для себя понял, почему разного рода патерики, монашеские книги и наставления говорят о необходимости, чтобы вместе были труд и молитва. Одно без другого никак не получается. Если ты просто молишься и не работаешь, ты не можешь жить. Что-то в тебе умирает, движение останавливается. А просто работа без молитвы убивает дух. Человек начинает критиковать: «Зачем мне все это нужно? Что я тут делаю?» Без Бога в данном случае труд превращается в какое-то нехорошее состояние. А тут всё было вместе.

Мы жили с братией в одном корпусе, вместе ходили на полунощницу, на братский молебен. Мы составляли часть монастыря

– Поговорим о любимых предметах и преподавателях.

– Здесь можно многих вспомнить. Нам очень нравилось, как преподавал общецерковную историю на первом курсе профессор, ныне протоиерей Николай Данилевич. Он очень хорошо рассказывал про первые годы существования Церкви, общецерковную историю вел великолепно. 

Нужно вспомнить отца Павла Боброва, который вел литургику, довольно сложный предмет, и спрашивал он серьезно. 

Олег Викторович Стародубцев – великолепный преподаватель. Он вел церковное искусство на втором курсе, на первом курсе – библейскую историю. Это было очень хорошо и интересно. Он и экскурсовод замечательный, и нас водил на экскурсии по церковно-археологическому кабинету МДА.

Еще у нас был очень интересный преподаватель философии Геннадий Георгиевич Майоров, который входил в десятку лучших философов России. Он был очень увлечен своим предметом, рассказывал нам про древних греков, про их философию всегда с полным погружением. Мы замирали, когда его слушали. Платон – это была его любовь. Это в будущем помогло. Мы должны были понимать языческую философию, но с точки зрения христиан.

Татьяна Алексеевна Шутова была преподавателем французского языка. У нас в основном на курсе были англичане, только мы с одним моим товарищем изучали в школе французский. И вот мы попали к ней на курс, она нас учила так, что потом мы даже думать стали на французском языке. 

Конечно, профессор Алексей Константинович Светозарский – наш великий ученый, историк Церкви, профессор.   

Павел Доброцветов на пятом курсе вел у нас патрологию. Сектоведение и многие другие дисциплины вспоминаются.   

Могу сказать, что в те годы все было сложнее, чем сейчас. Еще не было Интернета в таком свободном доступе. Зато была библиотека, еще не такая большая, как сейчас, но мы в ней действительно много чего находили. Это, скажем так, был наш Интернет внутренний. Не было еще компьютера, на первом курсе мы не работали с ним, писали всё от руки. И тогдашний пятый курс выпускался при нас, они тоже диплом от руки писали по старинке. И действительно «гранит» науки надо было «грызть».

А если говорить про мой любимый предмет, то мне очень нравилась история: и Вселенской Церкви, и Древней Церкви, от начала и до конца иконоборческого периода, и дальше современная церковная история. И литургика мне нравилась. Для меня мой любимый предмет – это все-таки устав богослужения.

– В завершение нашего разговора: что самое главное дала Вам Сретенка? Чему научила, помимо знаний?

– Выносливости – она в духовной жизни очень важна. Терпение, выносливость, умение никогда не отчаиваться – эти качества были в нас заложены. Что бы ни случалось, отец Тихон никогда не терял бодрости духа. По нему всегда было видно, что он вдохновлен, всегда находился в духовном движении. Он нас всегда призывал причащаться чаще. Он говорил, что если ты мало причащаешься, то тебя бесы мучают. Важно не унывать и быть выносливым, всегда с настоящим христианским терпением относиться к жизни. 

В здании семинарии есть фреска, на которой на Престоле – Христос, а по бокам от Него изображены святые, русские писатели. И там, в том числе, и изображения братии монастыря, которые уже перешли в жизнь вечную: отец Анатолий, отец Николай, отец Макарий, отец Арсений и другие. И знаете, Церковь действительно бессмертна, она продолжается и после смерти человека. Он все равно является членом Церкви Христовой, он уже находится в предвосхищении Царства Небесного. И вот, сколько уже прошло времени, сколько и от нас ушло наших братьев ко Господу, мы верим, что мы тоже являемся частью этой большой Церкви. Мы как поступили туда и стали учиться, наше братство сформировалось, и, может быть, в будущем мы друг друга как-то и вымолить сможем. Ведь мы в жизни друг другу всячески помогали, когда у нас случалась какая-нибудь беда, проблемы, ситуации разные, и надеемся, что у нас получится.

Беседовала Наталья Рязанцева

Иерей Максим Бражников

Картинка для анонса: Array

Количество показов: 1294

Теги: