«Чтоб иметь светильник разума всегда светящим»

30 октября 2025

«Чтоб иметь светильник разума всегда светящим»

Одним из духовных авторитетов христианского Востока, известным духовным писателем и богословом в первые века христианства был блаженный Диадох, епископ Фотикийский. О его жизни известно немного. Родился около 400 года, защищал участников IV Вселенского Халкидонского Собора, в конце жизни был пленен и отвезен в Карфаген. Исследователи не исключают его мученическую кончину. До нас дошли его аскетические взгляды, переведенные святителем Феофаном Затворником и помещенные им в третий том «Добротолюбия». Ознакомимся ниже с некоторыми из них.

Душе боголюбивой, чувства Божия исполненной, свойственно, в исполнении всех творимых ею заповедей, искать единой славы Божией, относительно же себя – услаждаться смирением.

*

Кто не смирит себя крайне самоуничижением, тот не может достойно разглагольствовать о величии Божием.

*

Кто себя любит, тот Бога любить не может; а кто себя не любит по причине преизобильного богатства любви Божией, тот только воистину и Бога любит. Таковый никогда уже не ищет славы своей, но всегда – одной славы Божией.

*

Самовластие есть произволение разумной души, с готовностью устремляющееся к чему ни захочет. Таковое произволение мы будем иметь готовым на одно только добро, если всегда благими помышлениями будем истреблять всякий злой помысл.

*

Когда кто начнет богато ощущать любовь к Богу, тогда в чувстве духовном начинает он и ближнего любить, и начавши, не престает: такова любовь, о коей говорят все Святые Писания.

*

Любовь плотская, не будучи связана духовным чувством, как только представится какой даже незначительный повод, очень легко испаряется. Любовь же духовная не такова: но, хотя случится потерпеть какое огорчение, в душе боголюбивой, состоящей под воздействием Божиим, союз любви не пресекается: ибо возгревши себя теплотою любви к Богу, она тотчас возвращается к благому настроению и с великою радостию восприемлет любовь к ближнему, хотя бы и не малое от него получено было оскорбление, или понесен большой вред; потому что тогда сладостью Божиею совершенно поглащается горечь разлада.

*

Никто не может любить Бога от всего сердца, не взогрев прежде в чувстве сердца страха Божия; ибо душа в действенную любовь приходит после того уже, как очистится и умягчится действием страха Божия. В страх же Божий, со сказанным плодом от него, никто не может придти, если не станет вне всех житейских попечений.

*

Душа, пока остается нерадивою и покрыта бывает проказою сластолюбия, страха Божия чувствовать не может, хотя бы кто непрестанно толковал ей о страшном и неумытном судилище Божием. А когда начнет действием полного к себе внимания очищаться, тогда начинает чувствовать, как живительное некое врачевство, страх Божий, пережигающий ее, как в огне некоем, действием обличений, и таким образом мало по малу очищаясь, достигает наконец совершенного очищения.

*

Душе чистой свойственны слово независтное, рвение незлобивое и рачение о славе Господа непрестающее.

*

Вера без дел, и дела без веры одинаково не могут быть одобрены. Верующему, чтоб доказать свою веру, должно приносить Господу дела. И отцу нашему Аврааму вера не была бы вменена в правду, если бы он не привел плода ее – сына своего на жертву Богу.

Любящий Бога и верует искренно, и дела веры совершает преподобно. Верующий же только, а не пребывающий в любви и самой той веры, которую кажется имеющим, не имеет. Он верует с некой легкостью ума, не нося в себе действенного (установляющего его на едином) отвеса преславной любви. Только «вера, любовию действующая» (Гал. 5: 6) есть великая главизна добродетелей.

*

Очистить ум только Духа Святого есть дело. Ибо если не приидит Креплейший Сей, не поймает и не свяжет хищника оного (см. Лк. 11: 22), то похищенное им никак не может быть высвобождено. Подобает убо всякими добродетелями, наипаче же миром душевным упокоевать в себе Духа Святого, чтоб иметь в себе светильник разума всегда светящим.

*

Как увенчается тот, кто от чревоугодия и всякой похоти телесной блюдет себя, а о кичении и славолюбии не брежет, не стерпевая даже и малейшего оскорбления; тогда как ведает, что свет правды имеет уравновесить чашу (воздаяния) с делами правды только тех, кои совершали их в духе смирения?

*

Самоохотно воздерживаться от многоядения и сладкоядения весьма благоразумно и премудро. Только отказываться так самоохотно от прележащих сластей мы не можем, если самым делом и опытом не вкусим божественной сладости всем чувством.

*

Подобает убо образ питания телесного соразмерять с состоянием сил и крепости тела: когда оно здорово, утеснять его, сколько потребно, а когда немоществует, послаблять ему несколько. Подвизающемуся не следует расслабевать телом, но быть в силе, сколько требуется для подвига, чтоб хотя телесными трудами очищалась надлежаще и душа.

*

Подвизающимся против греха не должно употреблять сладких яств или питий; но паче должно терпеливо переносить горечь брани.

*

Когда душа возмушается гневом, или отягчается многоядением, или сильной печалью омрачается, тогда ум не может держать памятования о Боге.

Всегда пребывающий в сердце своем далек от всех удовольствий этой жизни и, водимый духом, не уступает плотским похотям. Поскольку таким образом он совершает свое шествие, оградив себя добродетелями, и эти добродетели служат как бы привратными стражами его чистоты, то все козни бесов против него остаются безуспешными.

*

Как двери в бане часто отворяемые скоро выпускают внутреннюю теплоту во вне: так и душа, когда много кто говорит, хотя бы говорил все хорошее, испускает память свою (сознательное стояние в строе духовных вещей) словесной дверью. От сего ум лишается наконец чистейших помышлений и по беспорядочному наплыву помыслов смятенную ведет речь к прилучившимся. В таком случае он не имеет уже Духа Святого, хранящего нашу мысль в немечтании: ибо сей Дух благий, как чуждый всякого мятежа и мечтания, бегает многословия. Молчание же, напротив, благотворно, будучи матерью премудрых помышлений.

*

Если мы с горячей ревностью начнем исполнять заповеди Божии, тогда благодать, освещая все наши чувства в глубоком некоем ощущении, будет попалять все наши греховные воспоминания, сердце же наше услаждая некиим миром любви непрестающей, будет приучать нас к тому, чтоб помышлять духовное, а не плотское. Сие часто случается с приближающимися к совершенству, кои непрестанную имеют в сердце своем память о Господе.

*

Любящий Бога много паче себя, или совсем нелюбящий себя, а одного только Бога, уже не заступается за свою честь, а одного того хочет, чтоб почитаема была правда Почтившего его честью вечной.

*

Действо святого ведения, по свойству своему, не мало скорбеть заставляет нас, когда, по некоемому раздражению досадив кому-либо, соделываем его врагом себе. За это оно никогда не перестает уязвлять совесть нашу, пока посредством объяснений и извинений не успеем возвести оскорбленного в прежнее благорасположение… Тем, которые желают иметь ведение о Боге, должно и лица неправо гневающихся представлять в уме с безгневным помыслом.

*

Путь добродетели для начинающих любить благочестие кажется жестоким и пристрашным, не потому чтоб он был сам по себе таков, но потому, что человеческое естество с самого исхода из чрева материнского привыкает жить пространно в удовольствиях.

*

Как неразогретый и неумягченный воск не может добре отпечатлеть налагаемую на него печать: так и человек, если не будет искушен трудами и немощами, не может вместить печати добродетели Божией.

*

Не легко приобретаемое дело есть смирение: ибо чем выше оно, тем больших трудов требует стяжание его.

Предел смирения – решительное забвение своих добрых дел.

*

Предел любви – умножение дружеского расположения к тем, которые оскорбляют и поносят.

*

Предел упования – преселение ума к чаемым благам.

*

Предел чистоты — чувство, непрестанно прилепленное к Богу.

*

Предел нестяжательности – так желать не иметь, как иной желает иметь.

*

Подобает убо тем, кои предают себя стяжанию добродетелей, ни славы не желать, ни собеседования со многими не искать, ни частыми выходами и прогулками не пользоваться, ни поносить кого-либо, хотя бы кто и достоин был поношения, ни многословить, хотя бы могли говорить одно хорошее.

Необходимо нам пока принуждением насильственным заставлять себя совершать дела любви, чтобы таким образом достигнуть вкушения ее и полным чувством с удостоверительным удовлетворением; в совершенстве же никто из существующих во плоти этой не может приобрести ее, кроме тех святых, которые дошли до мученичества и совершенного исповедания, – чего достигший совершенно изменяется и даже к пище неохотно приступает; ибо у питаемого Божественною любовью какое еще может быть желание благ мира этого?

*

Многословие безмерно рассеивает ум и не только к духовному деланию делает его не способным, но и предает в руки беса уныния, который, мало по малу расслабив его, передает потом его бесу безмерной печали, а наконец и бесу гнева. Почему должно всегда упражнять ум в соблюдении святых заповедей и в глубоком памятовании славы Господа.

*

Желающим сбросить с себя гнилость свою не так следует вести себя, чтоб иногда молиться, а иногда нет, но всегда должно упражняться в молитве с блюдением ума, хотя бы жил далеко от молитвенных домов… тот, кто иногда памятует о Боге, а иногда нет, что кажется приобретает молитвой, то теряет пресечением ее.

*

Мужу, любителю добродетели, свойственно всегдашней памятью о Боге потреблять земляность сердца, чтоб таким образом при постепенном испарении худа под действием огня благого памятования, душа с полной славой совершенно истекла к естественной своей светлозарности.

Блаженный Диадох Фотикийский

Подготовила Александра Калиновская

Источники:

Добротолюбие т.3 – М., Паломник, 2000.

Великие учители Церкви / К.Е. Скурат. – Клин : Фонд «Христиан. Жизнь», 1999.

Картинка для анонса: Array

Количество показов: 859

Теги: