Московская Сретенская Духовная Академия
Ответственность священства по учению свт. Иоанна Златоуста
9 февраля 2023
Публикации
Ответственность священства по учению свт. Иоанна Златоуста
Как писал дореволюционный исследователь В. Гладкий, «в пастырских воззрениях св. Иоанна Златоуста нашел себе выражение взгляд лучших людей его времени, взгляд, основанный на глубоком знании Священного Писания, слова которого так часто повторяются в беседах св. Златоуста, и на глубоком понимании задач и целей служения пастыря. Поэтому-то пастырь Златоуста остался на все времена идеалом пастыря, и его отдельные характерные черты повторяются всеми писавшими о пастыре; и, кажется, ни одна книга по этому предмету не могла и не может обойтись без выписок и цитат из творений этого великого отца Церкви»[1].
Сразу оговорюсь, что найденные мной высказывания свт. Иоанна не исчерпывают всей полноты данной тематики в корпусе его сохранившихся произведений, и прошу прощения, если что-то окажется упущенным, однако я постарался обратить внимание на наиболее важные его сочинения, и конечно же в центре найденных у него мыслей на эту тему стоит его трактат «Шесть Слов о священстве», написанный по разным предположениям или в период диаконства (381 г.) или в период пресвитерства (386 – 387 гг.).
Перед тем как перейти к теме ответственности священства, стоит сказать о высоте его Божественного предназначения. Свт. Иоанн Златоуст много говорит о величии священства как особого вида служения Богу и Церкви. Священники христианские выше ветхозаветных, ближе к пасомым, чем родители, т.к. рождают через Крещение для вечной жизни и питают Телом и Кровью Христовыми, им дана власть вязать и решить грехи, которая выше царской, они становятся посредниками между Богом и людьми и примирителями людей с Богом и т.д.[2] Что может сравниться с такою честью, — спрашивает св. Иоанн Златоуст. — Какая власть может быть более этой? «Священство столько выше (всякой) власти, сколько дух превосходнее плоти»[3]. Однако Златоуст говорит и об ответственности пред Богом всякого представителя церковной иерархии за свое служение и дарованные ему для этого дары. Эта ответственность подразумевает как награды, так и наказания.
И, с одной стороны, Златоуст говорит о Божественных наградах тем, кто достойно исполняет это служение: «великая и неизъяснимая уготована награда принимающему на себя тот труд, который дорого ценится Христом… Стяжавший себе это стадо не деньгами и не другим чем, но собственной смертью [Христос], и вместо цены давший за него Кровь Свою, каким даром вознаградит пасущих его?»[4]. Ясно, что великим.
Итак, величие служения христианских священников и получаемый от паствы почет и послушание требуют от священника усердного и самоотверженного попечения о своей пастве. В этом главное отличие священника от мирянина, и тем более отличие епископа, как говорит Златоуст, уже как столичный архиепископ, по сути патриарх, в своих Беседах на Второе Послание к Фессалоникийцам (ок. 402 г.) так обращается к своей пастве: «Во всем у нас с вами равные преимущества, и главнейшие из благ у нас с вами одни и те же. Я не в большем количестве, и вы не в меньшем приобщаемся Священной Трапезы, но одинаково приступаем к ней — как я, так и вы… Спасительная и укрепляющая наши души жизнь подается всем с равной честью. Не от одного Агнца я, а от другого — вы, но от одного и того же приобщаемся все. Все имеем одно и то же Крещение; все сподобились одного и того же Духа; в одно и то же мы с вами стремимся Царство; все мы равно братья Христовы; все у нас общее. В чем же состоит мое преимущество пред вами? В заботах, трудах, беспокойствах, в скорби о вас. Но нет для нас ничего приятнее этой скорби» [5], как говорит Златоуст, ярко выражая свой пастырский идеал.
Еще в день своего рукоположения во священника в 386 году Златоуст признается в своем страхе перед предлежащей за это служение ответственностью: «помолитесь, чтобы мне быть не в числе связанных и ввергаемых во тьму (кромешную), но в числе имеющих получить хотя бы малое снисхождение, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа»[6]. Почему же так пессимистично молодой пресвитер Иоанн Златоуст оценивает свою эсхатологическую перспективу? Может, это стоит расценивать как лишь своего рода гиперболическую фигуру речи, как одно из неких риторических общих мест подобающей для данного случая демонстрации смирения и надежды на помощь Божию? В Беседах на Второе Послание к Фессалоникийцам (402 г.), можно сказать, уже с высоты опыта пятилетнего архиерейского служения в столице, Златоуст вдруг заметит: «Не думаю, чтоб в среде священников было много спасающихся; напротив — гораздо больше погибающих, и именно потому, что это дело требует великой души»[7]. В чем же дело? Что подвергает священников той опасности, от которой они сами призваны освобождать других? Постараемся найти ответы на эти вопросы у самого Златоуста.
1. Властолюбивые устремления.
Как с сожалением говорит Златоуст в Беседах на Деяния Апостолов (400) по поводу мотивации стремления некоторых к архиерейской степени: «Но я скажу, отчего это дело сделалось предметом домогательств: причина — в том, что мы домогаемся его, не как обязанности управлять другими и заботиться о братиях, а как чести и покойной жизни….Итак, если бы все стремились к архиерейству, как к обязанности заботиться о других, то никто не решился бы скоро принять его. А то мы гоняемся за ним так же точно, как за мирскими должностями. Из-за того, чтобы быть в славе, чтобы достигнуть почестей у людей, мы погибаем пред очами Божиими. И что пользы в почести? Как ясно доказано, что она — ничто!»[8].
2. Ответственность за принятие священного сана при неготовности и негодности к нему.
Как говорит Златоуст, «Само священство справедливо осудит нас, распоряжающихся им неправильно. Не оно причиной изложенных мной зол, а мы сами черним его, сколько можем, без разбора вверяя его таким людям, которые, не узнав наперед собственных душ и не посмотрев на трудность этого дела, охотно принимают предлагаемое, а когда приступят к делу, тогда по неопытности сами пребывают во мраке и на вверенный им народ навлекают множество зол. … Отчего, скажи мне, по твоему мнению, происходят такие смятения в церквях? Я думаю, ни от чего иного, как от того, что избрания и назначения предстоятелей совершаются без разбора и как случится»[9].
Рукоположения неспособных или неготовых к священному служению людей отражаются по Златоусту не только на конкретной их пастве, но и в целом – на всей Поместной Церкви. «Когда управление делами вверяется или тем, кому они вовсе не свойственны, или тем, силы которых много превышаются ими, тогда Церковь становится нисколько не отличной от Эврипа (бурного пролива между континентальной Грецией и о. Эвбея. — П. Д.)… и выдающие себя за отрекшихся от всего поступают нисколько не лучше [мирских начальников]…».
Продолжением этого зла предпочтения недостойных является по Златоусту отвержение достойных: «Как будто нужно с обеих сторон разрушать крепость Церкви… По моему мнению, равно преступно отдалять людей полезных и допускать бесполезных; и это делается для того, чтобы стадо Христово ни в чем не могло находить утешения и отрады. Не достойно ли это тысячи молний и геенны ужаснейшей, нежели та, какая угрожает нам?»[10].
При этом Златоуст подчеркивает ответственность не только не готовых к тому, но охотно принимающих предлагаемый священный сан, но и тех, кто даже не хотел этого, но не смог отказаться от настойчивых предложений: «Видишь, что не только похищающие (священство), но и те, которые получают его по старанию других, не могут ничем оправдываться в своих проступках»[11]. «Нам, которые столь далеки от его совершенства, едва ли послужит к достаточному оправданию наше сознание, что мы нисколько не искали себе этой власти, особенно когда многие из этих избраний бывают не по Божественной благодати, но по старанию людей» [12].
Упоминает в связи с этим Златоуст конечно же и ответственность самих рукоположивших: «Если же они будут обличены в том, что по какому-нибудь предлогу заведомо приняли недостойного, то они подвергнутся равному с ним наказанию, избравшие неспособного — может быть и большему. Кто вручит власть человеку вредному для Церкви, тот будет виновен в дерзких его поступках. … Если же растратившему дерево и камни не будет никакой возможности избежать наказания, то погубляющий души и назидающий их беспечно как может думать, что принуждение от других поможет ему избегнуть наказания? … наказанием будет огонь неугасимый, червь неумирающий, скрежет зубов, тьма кромешная, рассечение и погибель вместе с лицемерами (Мф.25:30)» [13]. А в «Беседах на Деяния Апостолов» (400) добавляет: «Не говори мне: согрешил пресвитер или диакон, — вина всех их падает на главу рукоположивших»[14].
3. Неумелое или недостойное попечение над душами пасомых.
Свт. Иоанн Златоуст говорит: «Если начальники городов, когда они не очень благоразумны и деятельны, подвергая города разорению, губят и себя самих, то обязавшийся украшать Невесту Христову, сколько, думаешь ты, должен иметь силы и собственной, и свыше ниспосылаемой, чтобы не погрешить?»[15].
«Величайшее наказание заслужат те, которые, достигнув этой власти собственными усилиями, будут худо исполнять это служение, или по нерадению, или по нечестию, или по неопытности. Но за это не будет прощения и тем, которые не домогались власти [и тем не менее согласились принять ее несмотря на свое недостоинство]; и они не имеют никакого оправдания» [16].
По мысли Златоуста, от спасения или погибели кого-то из паствы зависит спасение или погибель самого священника: «кому вверены люди, это разумное стадо Христово, тот… погибелью таких овец наносит ущерб не имуществу, а душе своей»[17].
Златоуст эту опасность высказывает по отношению и к самому себе: «Я боюсь, чтобы, приняв стадо Христово здравым и крепким и потом по невнимательности причинив ему вред, мне не прогневать против себя Бога» [18].
4. Значительно большая мера наказания для священников за одни и те же по сравнению с мирянами грехи.
Причина заключается в том, что Бог будет спрашивать на Суде епископа, священника и мирянина по-разному за одни и те же грехи. Как пишет Гладкий, «Пастырь даст ответ пред Богом, по всей строгости, соответствующей исключительно высокому положению пастыря на земле и дарованным ему полномочиям для спасения душ человеческих с одной стороны, и достоинству этих последних, с другой стороны»[19].
Как пишет Златоуст, «Если ты согрешишь просто, как человек, ты не потерпишь ничего подобного; если же согрешишь, будучи священником, – ты погиб»[20]. «Грехи священников подлежат гораздо большему наказанию, нежели грехи простолюдинов… тягчайшими же они бывают не по своей природе, но по достоинству священника, который совершает эти грехи» [21]. «Если сделал блуд какой-либо священник ныне, это особенно уже верх всех зол»[22].
Златоуст ставит в отрицательный пример сугубой ответственности Иуду: «Бог избрал Иуду, и включил его в святой лик учеников Христовых и даровал ему вместе с прочими апостольское достоинство и даже предоставил ему нечто большее перед другими — распоряжение деньгами. И что же? Когда он и тем, и другим злоупотребил, — Того, Кого должен был проповедовать, предал, и из того, чем поручено ему распоряжаться ко благу, сделал худое употребление, то избежал ли наказания? Этим самым он еще увеличил для себя наказание, и весьма справедливо, потому что даруемые Богом преимущества должно употреблять не на оскорбление Бога, но на большее Ему угождение» [23].
Причина разного спроса заключается в двух моментах: в величине врученных дарований священства в отличие от пасомых, о чем мы уже сказали раньше, а также в нравственном примере греха начальника, который оказывается образцом для подражания других. Как пишет Златоуст, «Видишь ли, с какой силой Бог внушает тебе, что начальник заслуживает гораздо большего наказания, нежели подчиненные?... потому что вред не ограничивается только самим начальником, но губит и души слабейших и взирающих на него людей» [24].
О себе самом Златоуст пишет так в трактате «О священстве», не став священником: «Я уверен, что теперь ожидает меня такое наказание, какого требует тяжесть грехов моих, а по принятии власти — не двойное и не тройное, но многократное за соблазн многих и за оскорбление Бога, удостоившего меня большей чести» [25].
По поводу второго Гладкий продолжает: «такая действенность примера обнаруживается и отрицательным образом, путем влияния дурных примеров, сила которых, пожалуй, даже гораздо более силы добрых…. Сила слова, которой захочет блеснуть пастырь, хотя бы и с благою целью подействовать на волю слушателей, не будет иметь надлежащего действия по отношению к людям, знающим дурную жизнь пастыря… Откуда возьмет такой пастырь необходимую для него апостольскую ревность и смелость быть учителем нравственности? Если он проповедует закон, который сам нарушает, восхваляет добродетели, которых сам не имеет, порицает грехи, которые сам делает, то слово его есть приговор, произносимый им над самим собою»[26] .
5. Священство подразумевает ответственность пред Богом не только за личные грехи священника, но и за грехи его пасомых.
В трактате «О священстве», еще диакон, Златоуст, отказываясь от священнического или даже епископского, служения, говорит: «Как мы перенесем имеющее быть тогда, когда должны будем дать отчет за каждого из вверенных нам? Там наказание не ограничится стыдом, но предстоит вечное мучение…. [Ведь] что некогда потерпят и какому подвергнутся наказанию те, которые погубили не одного, двух или трех, но такое множество? Им нельзя оправдываться неопытностью, прибегать к неведению, извиняться необходимостью и принуждением… для оправдания в грехах других людей» [27]. «А какая гибель и какой огонь собирается на несчастную главу его за каждого из этих погибающих, об этом мне нет нужды говорить тебе: все это ты сам хорошо знаешь» [28].
6. Ответственность за допуск ко Св. Причащению неготовых и нераскаянных людей.
Златоуст так обращается в Беседах на Евангелие от Матфея к своим служащим собратьям-священникам: «Не малое наказание ожидает вас, если вы, признавши кого-либо нечестивым, позволите причаститься этой трапезы. Кровь Его взыщется от рук ваших. Хотя бы кто был полководец, хотя бы высший начальник, хотя бы сам царь, носящий диадему, но если приступает недостойно, то запрети ему: ты имеешь больше власти, нежели он… Но теперь вручен тебе источник не воды, а крови и Духа, — и ты, видя некоторых имеющих грех, который хуже земли и грязи, и приступающих к этому источнику, не вознегодуешь, не воспрепятствуешь? Какое ты можешь получить прощение? Для того Бог удостоил вас этой чести, чтобы вы разбирали такие дела. В этом состоит ваше достоинство, ваша важность, ваш венец, а не в том, чтобы вы облекались в белую и блистательную одежду…Но хотя бы кто и по неразумию пришел для причащения, воспрети ему, — не бойся. Бойся Бога, а не человека. Если будешь бояться человека, то от Бога будешь уничижен; а если будешь бояться Бога, то и от людей почитаем. Если ты сам не смеешь, то приведи ко мне: я не позволю этой дерзости. Скорее предам душу свою, нежели причащу Крови Господней недостойного; скорее пролью собственную кровь, нежели причащу столь страшной Крови того, кого не должно»[29].
И напротив, непричащение кого-либо из своих переходящих в мир иной пасомых также влечет угрозу вечной жизни этой души и ответственность пастыря: «если только и один кто отойдет (из этой жизни) без посвящения в Таинства, — не ниспровергнешь ли это всего его спасения? Ведь погибель и одной души составляет такую потерю, которой не может выразить никакое слово. Если спасение ее имеет такую цену, что и Сын Божий сделался для этого человеком и столько претерпел, то подумай, какое наказание повлечет за собою ее погибель!»[30].
Но заявленный и реализованный свт. Иоанном Златоустом в своей жизни идеал епископа и священника оказался далеко не всегда понят и приемлем всеми его собратьями-современниками. И как обронил он в своем Письме 14-м уже на склоне лет, в ссылке: «В конце концов, я никого так не боюсь, как епископов, исключая немногих»[31]. И как добавляет по этому поводу св. мч. Иоанн Попов, «и действительно, самыми ожесточенными врагами его были именно епископы: Акакий Верийский, Антиох Птолемаидский, Севериан Габальский и Феофил Александрийский»[32]. И после довольно пространного описания различных нелицеприятных фактов из жизни этих архиереев, сыгравших в жизни Златоуста роковую роль, св. мч. Иоанн Попов справедливо заключает: «таковы были враги великого епископа. Они представляют собой как бы темный фон, на котором тем яснее выделяется исключительная личность великого епископа»[33]. И это парадокс, но только на первый взгляд. Это реальность падшего и лишь находящегося в процессе преображения даже в земной Церкви мира, промыслительно, хотя скорее и невольно для себя, дающего для вечности новых великих святых подвижников и предстателей за этот самый мир.
Эсхатологическая ответственность священства подразумевается не только за грехи самого священника или за некачественное душепопечение пасомых, но за погибель душ пасомых, обреченных «в бездну огненную, и ожидает их смерть, не душу от тела отделяющая, но душу с телом отправляющая на вечное мучение»[34]. «Если мы, помышляя об отчете за собственные прегрешения, трепещем, не надеясь избежать вечного огня; то какое мучительное ожидание должно быть у того, кто будет отвечать за столь многих? »[35]. «Наказанием будет огонь неугасимый, червь неумирающий, скрежет зубов, тьма кромешная, рассечение и погибель вместе с лицемерами (Мф.25:30)» [36]. «Как мы перенесем имеющее быть тогда, когда должны будем отдать отчет за каждого из вверенных нам? Там наказание не ограничится стыдом, но предстоит вечное мучение» [37].
При этом хотелось бы отметить, что Златоуст не выглядит мистиком-тайнозрителем в этих вопросах, а скорее основывается на осмыслении данных Священного Писания. Поэтому мы у него не встретим систематических размышлений-прозрений про Небесную Церковь и о том как из земной Церкви и куда в нее переходят представители церковной иерархии и в каком состоянии они там пребывают, как это мы встречаем у преп. Симеона Нового Богослова, преп. Никиты Стифата, Климента Александрийского и некоторых других авторов. Он скорее говорит о вечных наградах и наказаниях, и о степенях первых и вторых в отличие от занимаемого властного положения в церковной иерархии, но не конкретизирует их.
Итак, мы рассмотрели взгляды свт. Иоанна Златоуста на ответственность священства. Заключим наш доклад словами дореволюционного автора В. Гладкого, «Известная евангельская истина говорит: ему же дано будет много, много и взыщется от него (Лк.12:48). И чем выше те таланты, которыми одаряет Господь человека, чем выше власть, которая сопряжена с саном и положением его, тем больше, тем тяжелее ответственность того, кому они вручены. С этой точки зрения высочайшее из достоинств человека — священническое — наиболее ответственное»[38].
[1] Гладкий В. Учение свт. Иоанна Златоуста о пастырском служении по беседам его и письмам. Первый выпуск патрологического отдела журнала «Православный собеседник». Казань, 1898. С. 3.
[2] Свт. Иоанн Златоуст. О священстве III, 5 – 6.
[3] О священстве III, 1.
[4] О священстве II, 1.
[5] Свт. Иоанн Златоуст. Беседы на Второе Послание к Фессалоникийцам. Беседа 4, 4.
[6] Беседа по рукоположении во пресвитера, 4.
[7] Беседы на Деяния Апостолов. Беседа 3, 4.
[8] Беседы на Деяния Апостолов. Беседа 3, 5.
[9] О священстве III, 10.
[10] О священстве III, 15.
[11] О священстве IV, 1.
[12] О священстве IV, 1.
[13] О священстве IV, 2.
[14] Беседы на Деяния Апостолов. Беседа 3, 4.
[15] О священстве III, 6.
[16] О священстве IV, 1.
[17] О священстве II, 2.
[18] О священстве II, 4.
[19] Гладкий В. Учение свт. Иоанна Златоуста о пастырском служении по беседам его и письмам. Первый выпуск патрологического отдела журнала «Православный собеседник». Казань, 1898. С. 13.
[20] Свт. Иоанн Златоуст. Беседы на Деяния Апостолов. Беседа 3, 5.
[21] О священстве VI, 11.
[22] Беседы на святого евангелиста Матфея. Беседа 75, 5.
[23] О священстве IV, 1.
[24] О священстве VI, 12.
[25] О священстве VI, 10.
[26] Гладкий В. Учение свт. Иоанна Златоуста о пастырском служении по беседам его и письмам. Первый выпуск патрологического отдела журнала «Православный собеседник». Казань, 1898. С. 46 – 47.
[27] Свт. Иоанн Златоуст. О священстве VI, 1.
[28] О священстве IV, 9.
[29] Беседы на святого евангелиста Матфея. Беседа 82, 6.
[30] Беседы на Деяния Апостолов. Беседа 3, 4.
[31] Письмо 14, 4.
[32] Попов И. В. Иоанн Златоуст и его враги // Попов И. В. Труды по патрологии. Т. 1. Сергиев Посад, 2004. С. 385.
[33] Попов И. В. Иоанн Златоуст и его враги. С. 389.
[34] Свт. Иоанн Златоуст. О священстве III, 7.
[35] О священстве III, 17.
[36] О священстве IV, 2.
[37] О священстве VI, 1.
[38] Гладкий В. Учение свт. Иоанна Златоуста о пастырском служении по беседам его и письмам. Первый выпуск патрологического отдела журнала «Православный собеседник». Казань, 1898. С. 12.
Доброцветов Павел Кириллович,
доцент Сретенской духовной академии,
профессор Перервинской духовной семинарии,
кандидат богословия, кандидат философских наук
Картинка для анонса: Array
Количество показов: 1939