1669
Я был первым, кого направили в скит Сретенского монастыря. Мне доводилось быть там, в скиту, до того, как была восстановлена усадьба генерала Ермолова.
На месте здания под названием кордегардии были пустыри или старые домики, построенные в хаотичном порядке в течение ХХ века. А барская усадьба представляла собой Форт Боярд, как называли ее наши учащиеся интерната (мы в Михайловском районе организовывали детский лагерь), когда этот дом был разрушен. Они называли его «дом с привидениями», потому что у него не было окон и дверей, но имелся большой подвал, где жили на развалинах филины, ужасно кричавшие по ночам. Вот такое было сумрачное место, про которое ходило много неприятных пугающих слухов.
И потом, когда встала задача организовать там учебный процесс, основное здание все еще не было завершено. Все было на последних штрихах, не было дорожек между корпусами и уличного освещения. И поэтому в первые месяцы мы со студентами доводили какие-то работы до конца, чтобы обжиться и выстроить учебный процесс.
 |
У нас не было системы дежурных помощников, а у меня было два замечательных помощника, о которых стоит сказать особо. Это прежде всего наш насельник монастыря иеромонах Севастиан и теперь уже иерей Владимир Хажомия, который тогда еще был просто выпускником московской духовной школы. И мы втроем должны были наладить учебный процесс и послушания.
Был взят курс на формирование атмосферы дружбы, чтобы студенты как можно теснее общались друг с другом. И передо мной, будущим казначеем, встала задача все обустроить максимально экономно. Поэтому все работы выполняли сами учащиеся. На окладе у нас был только завхоз Анатолий Николаевич – бывший украинский прапорщик с характерным акцентом, который постоянно жаловался, что студенты кидают стиральный порошок в стиральную машину, словно они трудятся на цементном заводе: загружают в большой контейнер, рассчитанный на 5–7 килограммов, две шелковые футболки и половину килограммовой пачки порошка.
На кухне трудились два повара. А всю остальную работу – в библиотеке, канцелярии – должны были выполнять студенты. И мне повезло с одним из будущих насельников нашего монастыря, который выполнял послушания медбрата как бывший фельдшер, он еще был бывшим медслужащим Российской армии, морским пехотинцем. Он понимал, что лучшее лекарство – ундевит, а если не помогает, еще есть йод и зеленка. И целый год студенты у нас не болели. Какое чудо произошло! Они понимали, что если заболеют и придут к медбрату, то там выбор лекарств небольшой. Так что друзья работали над своим здоровьем, занимались спортом и заботились о том, чтобы не болеть.
Был взят курс на формирование атмосферы дружбы, чтобы студенты как можно теснее общались друг с другом
 |
Поскольку кордегардия и остальные корпуса были только построены, то мы окунулись в мир дикой природы, к нам особенно в первую зиму забегало много мышей. Они были везде: бегали во всех подвалах, по крыше и даже в алтаре храма. Однажды мне пришлось совершать литургию в осеннюю пору, когда все мышки прибегали к нам погреться. И один мышонок вел себя, как в американском фильме: я стоял у жертвенника, он заполз на жертвенник, посмотрел на меня удивленно, что я здесь делаю, и решил экспроприировать у меня одну просфорку. Но, на горе ему, эту просфорку я держал в своих руках, я совершал из нее поминовение. Мышонок подбежал, видимо, соизмерил свои силы и почувствовал, что он со мной на равных. Тогда он ухватил эту просфорку с другой стороны и стал изо всех сил тащить ее в свои закрома, за жертвенник. Мы секунд двадцать с ним соревновались, и я понял, что это сильный противник. Но поскольку весовые категории у нас разные, то победил гуманоид. А несчастный мышонок остался без еды. Но, благо, студенты оставляли на улице много крошек, думаю, что голодным он не остался. Вот такая у нас была жизнь.
Птицы, как в фильме, пели. Очень много соловьев, которые пробуждаются в мае и целый месяц мешают учащимся спать, но их пение вдохновляет на учебный процесс.
А что касается строгих мер – их было немного. Существовали, конечно, правила. У ребят было достаточно много свободы, но все понимали, что этих правил нужно придерживаться. На всякий случай, беспокоясь об их физическом и духовном здоровье, я объехал все близлежащие магазинчики, где продаются напитки различной степени крепости, и попросил всех продавцов, в случае приобретения нашими студентами алкогольной продукции крепче пяти градусов, позвонить мне на мобильный телефон и сообщить приметы покупателя. А мы встретили бы такового с распростертыми объятиями при входе в академию. Слава Богу, не было ни одного такого прецедента! Мне никто не позвонил. Я сомневаюсь, что местные продавщицы покрывали студентов. Ведь через несколько месяцев все поняли, что главной их слабостью (вы сами потом прочитаете в этой книжке и сможете проверить, прав я или нет), были два вида продуктов питания: пепси-кола и чипсы. Но эту слабость уж мы им позволили.У ребят было достаточно много свободы, но все понимали, что правил нужно придерживаться
 |
Тем, кто интересуется историей того места, где находится наш скит, рекомендую книгу Петра Федорова «Жемчужина Москвы и Рязани: Возрождение усадьбы Красное. Серафимовский скит Московского Сретенского монастыря».
Иеромонах Ириней (Пиковский)